Ким Болдуин - Опасные любовные связи

Домино улыбнулась.

– Нет, конечно. Была большая очередь. Ты же знаешь, что большинство женщин на целую вечность пропадают в туалете.

– И нужно было тебе уйти именно тогда, прямо, в тот момент?

– Скажем так, мне было тяжело сдерживать пыл. Нужно было уйти, прежде, чем мы устроили тут концерт.

– Давай уйдем прямо сейчас. – Хэйли положила ладонь на бедро и потянулась к Домино, но, когда та села, Хэйли демонстративно отодвинулась.

– Все в порядке? – спросила Домино.

– Ага, – ответила Хэйли. – Ничего. Просто у сумочки острые углы, а я задела ее спиной.

– А, похоже, что тебе больно. Да, зацепилась за дверную ручку. Фигня, – Хэйли замялась лишь на доли секунды, прежде чем солгать, но эта незаметная пауза была для Домино красноречивее любых слов. Хэйли не хотела ее обманывать, но тайны свои твердо решила держать при себе.

– Ну-с, так мы уходим? – повторила Хэйли. – Может, поедем ко мне, и отвлечемся от всего в более приватной обстановке?

У Домино свело в животе от взгляда Хэйли. Она уловила запах духов Хэйли, и едва различимый мускусный аромат возбуждения. Взглянув вниз, Домино увидела, что юбка Хэйли высоко задралась – ничего не стоило протянуть руку и коснуться ее между ног. Бедра слегка разведены. Маняще, как и бесконечная чернота в зрачках ласковых карих глаз.

Домино боялась ехать к Хэйли, не уверенная, что сможет устоять и не переспать с ней. Только не этот горящий взгляд, говоривший Я хочу тебя, дикий, первобытный. Этот взгляд Домино распознавала лучше всех.

Но ей нужно было получить от Хэйли информацию, а это значило остаться наедине, и там, где Хэйли чувствовала себя в безопасности. А где, как не дома, человек чувствует себя в безопасности…

– Ну, поехали.

Несмотря на то, что Монти Пирс хотел лично следить за ходом операции «Затмение», другие текущие операции требовали его возвращения на базу ОЭН в Колорадо. Он прилетел вчера ночным рейсом, и ему жутко не хватало сна, он клевал носом, сидя в офисном кресле, когда зазвонил телефон. Пирс машинально опустил рольставни.

Он слушал доклад о Домино и том, кому принадлежала машина, следовавшая за ними до кинотеатра.

– Выяснилось, что это частный сыщик? – повторил он. – Хорошо. Дай мне знать, когда они доберутся до дома Удара.

Только он повесил трубку, как телефон снова зазвонил. На дисплее появилось имя оперативника, которого Пирс послал следить за Мэнни Васкезом. Тот следил за квартирой Васкеза двадцать четыре часа в сутки, но никаких признаков присутствия Васкеза не было. Пирс велел ему обзвонить местные морги и больницы.

– Да.

– Васкез мертв, – доложил звонивший. – Автокатастрофа, по его вине. Похоже, он был пьян. Все случилось спустя полтора часа после того, как Удар уехала от него.

Пирс отложил телефон, не ответив ничего. Мертв? Невидящим взглядом он смотрел сквозь закрытые ставни. Ему не верилось, что смерть Васкеза – совпадение, независимо от того, был ли бывший коп пьян. Что-то было на нем завязано. И именно из-за этого туда на следующее утро приехала Хэйли. И она-то знала, что он мертв. Но откуда? И нашла ли она то, что искала после того, как Домино ушла? И где сейчас эта вещь?

Снова его беспокоил вопрос, кто же стоит за всем этим. Кто посадил шпиков на хвост Хэйли, кто послал ей кассету – одно и то же лицо? И не он ли убил Мануэля Васкеза?

Пирс приказал позвонить Домино. Оперативник, которого он для этого выбрал, должен был сказать всего одно слово: «Домино», а потом положить трубку. После чего она должна была перезвонить ему по тайной линии.

Все завертелось. Пирс чувствовал, что ему предстоит еще не одна бессонная ночь.

Глава шестнадцатая

Когда они ехали к Хэйли, и оставалось всего пару миль до дома, у Домино возле бедра завибрировал сотовый.

– Прости, у меня голосовая почта, – Домино открыла телефон, прослушала сообщение и положила телефон в карман. Она должна была найти способ перезвонить Пирсу так, чтобы Хэйли не слышала разговор.

– Ты не против, мне нужно остановиться тут на заправке. Это всего на минуту, – сказала Домино, повернувшись к Хэйли и отстегивая ремень. – Тебе чего-нибудь принести?

Хэйли отрицательно покачала головой с полуулыбкой – лишь небольшой намек на ямочки на щеках.

– Просто возвращайся поскорее.

Все внимание Хэйли было приковано к Домино, и снова разгорался тот огонек чувственности, манивший Домино, когда они были в кино. Но Хэйли, похоже, тоже осознавала опасность, по крайней мере, она с тревогой отмечала каждое движение, происходящее в ее поле зрения. Она озиралась, словно испуганный кролик, готовый в любой момент убежать.

На заправке Домино нашла тихий закуток и позвонила Пирсу. Он рассказал ей о том, что Васкез мертв, и ее чувство, что над Хэйли нависает угроза, зашкалило чуть ли не до уровня паники. Ее таинственный благодетель, начал бить на поражение? Бессмыслица. Если в его планы входило развалить Организацию, зачем заставлять замолчать того, кто мог помочь Хэйли сделать это? Домино думала о том, что сказал Хэйли бывший коп в ночь перед своей смертью, и о «многообещающих» материалах, которые Хэйли так хотела видеть.

Смерть Васкеза объясняла, почему Хэйли примчалась в его квартиру так рано, когда Домино проводила там обыск. Получается, Хэйли каким-то образом узнала о том, что следователь мертв, и решила забрать записку и стереть свое сообщение на автоответчике, чтобы не дать полиции добраться до нее через него. Нашла ли Хэйли то, что Васкез собирался ей показать? Она оставалась в квартире еще минут пять, времени бы хватило.

Единственный человек, от кого можно было хоть что-то узнать помимо Хэйли, был мертв, но Домино должна была так или иначе понять, какими сведениями и доказательствами располагает Хэйли. Но мысль о том, что для этого придется переспать с Хэйли, волновала ее. Сильнее ее волновала только мысль о том, что, когда ОЭН получат все, что им нужно, Хэйли придется убрать.

С каждым днем росла уверенность Домино в том, что Хэйли была лишь невинной жертвой, пешкой в чьей-то игре, цель которой была – развалить ОЭН.

Она вернулась в машину и устроилась на водительском сидении. Хэйли улыбнулась так соблазнительно, а ее короткая юбка оставляла так мало на долю воображения, что Домино пришлось, как можно сильнее стиснуть руль, чтобы не поддаться искушению прикоснуться к самым теплым и нежным местам: маняще близко, бесстыдно доступно.

И Хэйли не намерена была отступать так просто. Скромность и строгость, явно, были у нее не в почете: как только Домино завела машину, Хэйли положила руку ей на бедро – упругое, накачанное, – и стала гладить его, ласкать нежно, но настойчиво.