Юлия Шилова - Нежное чудовище, или Я поставлю твою волю на колени

— Нужно идти к начальнику, — сказала одна из девчонок.

— Начальник тоже там был, — опустила голову пострадавшая. — Он сказал, что если я пикну, то он меня живьем в землю закопает. Не надо никуда ходить. Нужно просто все это пережить, а потом постараться забыть.

— Я как раз мимо Красного уголка проходила, — вздохнула молоденькая зэчка. — Слышала крики и мольбы о пощаде. Я от страха не могла пошевельнуться. Постояла, постояла и пустилась со всех ног от греха подальше.

— А мне ее не жалко нисколько, — сказала старшая. — Не надо быть дурой. Мы ведь заключенные, преступницы, а они менты. Им всегда верить будут, а нам веры нет. Сама виновата — схватила стакан водяры и выжрала до капли. Теперь будет знать, что на зоне на халяву никто не поит. А то возомнила! Думала, за красивые глаза будут поить! Вот и получила по заслугам.

Я слушала ее и думала о том, заберет меня Танька отсюда или нет. Мне тоже не было жаль эту девчонку. Старшая правильно сказала: не пей с кем попало и знай свое место. С того момента, как Танька освободилась, прошло десять дней. Если через двадцать дней меня не выпустят — значит, я буду сидеть столько, сколько назначил суд.

На следующий день меня вызвали к начальнику. Улыбаясь, он сказал, что за хорошее поведение я могу получить внеочередное свидание на сутки в специальной гостинице. Я была уверена, что свидание выбила Верка, для того чтобы возобновить родственные отношения, и хотела отказаться. Но начальник заявил, что он уже выписал разрешение и меня ждут. «А, ладно, хоть высплюсь», — подумала я и вместе с дежурным отправилась в гостиницу. Зайдя в комнату, я не поверила собственным глазам, когда увидела сидящего в кресле Глеба. Он улыбнулся и жестом пригласил меня зайти. Как только за мной закрылась дверь, Глеб тихо сказал:

— Садись, чувствуй себя как дома. Условия, конечно, тут скотские, но, думаю, все же получше, чем в твоем бараке. Я выбрал номер люкс. Мне его ваш начальник порекомендовал. Ваш это люкс… Можно представить себе, что представляют из себя остальные.

Я села на кровать и поджала ноги.

— Ты плохо выглядишь, Даша, — нахмурился Глеб. — Похудела просто ужас. Кожа да кости. Как тебе здесь?

— Нормально, — безразлично произнесла я.

Неожиданно раздался стук в дверь. Вздохнув, я испуганно посмотрела на Глеба.

— Кто это?

— Наверное, за данью пришли.

— За какой данью?

— Менты тоже жрать хотят. Ты думаешь, мне с тобой свидание за просто так дали?

Глеб открыл дверь и передал охранникам несколько пачек дорогих сигарет, вслед за ними последовала большая сумка с продуктами. Вернувшись на прежнее место, он сказал:

— Я им хорошо заплатил, и мне разрешили взять спиртное. Ты, наверное, забыла, какое оно на вкус? Даша, может, ты есть хочешь? Сейчас, подожди, я только суну денег, чтобы нас больше никто не беспокоил.

Глеб крикнул охранника. Затем вышел на пару минут в коридор и о чем-то поговорил с ним.

— Ну вот, Дашуля, все проблемы улажены, до утра мы с тобой будем одни. Утром мне надо ехать в Москву. Я сюда по работе приехал, ну, не сюда, конечно, а в этот городишко. Узнал, что ты тут сидишь, и решил тебя навестить. Дашенька, ты меня совсем не слушаешь?

— Глеб, а тут горячая вода есть? — спросила я.

— Нет, моя радость. Тут только холодная, но есть плитка. Сказали, что на ней воду можно подогреть.

— Жаль, а я-то думала, что смогу помыться…

— Подожди.

Глеб постучал в дверь и снова позвал охранника. Переговорив с ним, он радостно сообщил:

— Я все устроил! Оказывается, в цоколе гостиницы есть душевая с горячей водой и даже настоящая сауна. Сейчас там все подготовят, и мы с тобой будем париться целых три часа!

— Спасибо, — буркнула я, опустив глаза.

— Боже мой, как ты похудела!

Глеб достал спортивную сумку и принялся выставлять на стол продукты. От такого изобилия у меня заурчало в животе. Схватив мягкую булочку, я намазала ее маслом и, давясь, проглотила за пять секунд. Глеб снял пиджак, повесил его на стул и испуганно посмотрел на меня.

— Даша, ты только не переживай, — сказал он. — Я продуктов набрал немерено. Креветки, трубач, икра красная, икра черная, нарезка… Ты говори, что ты хочешь.

— Как ты все это сюда пронес?

— Дашенька, ты же знаешь, что я умею разговаривать с людьми и имею деньги. Ты бы ела поосторожней, у тебя, наверное, за это время желудок стал, как у котенка…

Я кивнула, пора остановиться. Так и помереть недолго — с голодухи-то живот набить! Отодвинувшись от стола, я молча уставилась в пол. Глеб почувствовал возникшее напряжение и спросил:

— Даша, а как насчет рюмочки виски?

— Наливай, — пожала я плечами. — Ты и рюмки прихватил?

— Все свое ношу с собой, — засмеялся он. — За встречу!

Я промолчала и залпом осушила протянутую рюмку виски. По телу разлилось приятное тепло. Все-таки виски классная вещь, сразу снимает напряжение!

Глеб изо всех сил старался казаться непринужденным. Ерзая на казенном стуле, он болтал о всякой ерунде, но я даже не пыталась вникнуть в смысл его рассказов. Странное дело, рядом со мной сидит мужчина моих грез, а я нисколько не волнуюсь. Что-то случилось с чувствами, и они не спешат просыпаться… А может, никаких чувств больше нет? А, к черту это самоедство! Приехал — молодец. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Не обращая на Глеба внимания, я накинулась на икру, от икры перешла к осетрине, от осетрины — к копченой курице. Глеб замолчал и, раскрыв рот, наблюдал за моими действиями.

— Даша, может, еще баночку икры открыть? — еле слышно спросил он.

— Попозже. Сейчас это утрамбуется, потом откроешь. Ты на меня не смотри. Мне сидеть еще два с половиной года. Ты в этот городишко вряд ли приедешь, поэтому я хочу наесться так, чтобы вспоминать об этом все оставшееся время.

— Ты ешь, Дашенька, ешь. Я много набрал. Я и охранникам несколько сеток передал, и посыльным от начальства кое-что сунул. Как тебе тут живется?

— Нормально.

— Ты уверена?

— Сам подумай: как живется в колонии? — пожала я плечами. — Главное тут — никуда не лезть. Не будешь лезть — силком тебя никто не потянет. Вляпаться можно только по собственной вине. Тут нужно держать ухо востро и никого не бояться. Например, если кто-то уронит вещь, а ты нагнешься, чтобы ее поднять, то после этого на хорошую жизнь не рассчитывай.

— Как это?

— Будешь до посинения за другими подбирать. Тебе будут кидать, а ты подбирать. Не скажу, что в отряде меня уважают, но, по крайней мере, не достают. Мне для этого пришлось несколько раз пройтись табуреткой по головам. Я и сама не знаю, как смогла взять себя в руки, когда сюда попала. Сначала думала, что не выживу, хотела руки на себя наложить, но потом ничего, привыкла. Я здесь повзрослела, а может, постарела. В последнее время я замкнулась на себе. Другие заключенные для меня как бы не существуют.