Владимир Колычев - Корысть на пьедестале

Оксана повернулась к нему с тусклой улыбкой, подошла, обняла за шею, приподнялась на цыпочки и жадно поцеловала в губы.

Да, возможно, это свидание устроила Василиса, если так, то понятно, зачем она это сделала. Но понуждала ли она Оксану, вот в чем вопрос? Может, все было как раз наоборот. Возможно, это Оксана уговорила Шмелева свести ее с Сергеем, а Василиса дала добро…

А может, Василиса и не в курсе… Впрочем, уже все равно. Любит его Оксана или нет, Сергей уже не выпустит ее из своих объятий. Надо будет, перебьет как мух всех ее сутенеров, но на панель она больше не выйдет…

Глава 16

Чудеса случаются в соприкосновении с божественным промыслом, с великой святыней небесного происхождения, но никак не от потрясения, вызванного бесовскими плясками. Но, возможно, Василиса ошибалась, и Валентин здесь вовсе ни при чем. Она думала о паломничестве по святым местам, собиралась отправиться в Иерусалим, побывать на горе Афон в пору средиземноморского яхтенного круиза, может, эти намерения и зажгли в ней новую жизнь. Но, по факту, она зачала во время событий, связанных с покушением на жизнь Кузьмина. Следствие вызывало на допрос и ее, и Глеба, а это нервотрепки, переживания. И еще она опасалась за свою и мужа жизнь. Кузьмин человек не простой, он мог и отомстить, а подрядить киллеров для него не проблема… Очень она тогда переживала, возможно, сильные душевные потрясения и открыли в ней окошко для новой жизни. На четвертом месяце она, и все у нее хорошо: беременность протекает без осложнений. Но врач все-таки советует ей лечь на сохранение, и, пожалуй, так она и поступит.

А Кузьмин, как оказалось, напротив, собирался выписываться из больницы. Василиса узнала об этом и отправилась к нему. Он хоть и сволочь, но вдруг своей беременностью она обязана ему, вернее, связанным с ним потрясениям?.. Нет, поклоняться она ему не собирается, но теплое слово, может быть, скажет. И в глаза ему посмотрит: уж очень ей нужно знать, держит он камень за пазухой или нет. Если да, то на сохранение лучше лечь в заграничную клинику, туда, куда киллеру не дотянуться.

Василиса выходила из машины, когда появился Кузьмин. Он вышел на крыльцо в сопровождении четырех охранников – важный, напыщенный, в строгом костюме. На губах улыбка, как будто не больница осталась у него за плечами, а казино, где он сорвал куш в миллион долларов. И думал он при этом не о какой-нибудь благотворительной акции, а о том, как прогулять эти деньги – в грехе, пороке и прочих безобразиях… Нет, не похож он на святого, скорее наоборот. Василиса поймала себя на желании вернуться в машину и умчаться отсюда прочь, не разбирая дороги.

Но Кузьмин заметил ее, приветливо помахал рукой. Она так и осталась возле машины, он сам подошел к ней:

– Ну, здравствуй, родная!

– Ты уже все? – спросила она.

– А поцеловать? – с иронией смотрел на нее Кузьмин.

– Ну… – Василиса сухо чмокнула его в щеку, а он в ответ обнял ее за талию.

– А ты не разыгрался? – предостерегающе спросила она.

– Может, я вернуть тебя собираюсь, – улыбнулся Кузьмин. – Ты разведешься с Глебом, вый- дешь замуж за меня, и мы будем жить долго и счастливо.

– Ты считаешь, что теперь тебе все можно?

– А мне все не нужно, – совершенно серьезно произнес он. – Мне нужны ты и Олеся.

– И Олеся?

– Да, она самая лучшая из всех, кто у меня был. Она и ты. Вы – самые лучшие.

– Но уже не молодые, – усмехнулась Василиса.

– Сейчас это уже неважно.

– Я замужем.

– И Олеся замужем. Но это поправимо. Ты разведешься с Глебом, она – с Мишей. Все очень просто.

– Я с Глебом не разведусь.

– Жаль… – нахмурил брови Кузьмин. – Хорошо, что Олеся не такая…

– А какая? – вырвалось у нее.

Но Валентин пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Рад был тебя увидеть! – широко, но с нарастающей отстраненностью во взгляде улыбнулся он. И, уже поворачиваясь к ней спиной, добавил: – Захочешь вернуться, дай знать!

Он уходил, а у нее в душе ворохнулось дурное предчувствие. Что-то задумал Кузьмин, как бы не наломал дров, как бы это не вышло ему боком. Брюсов ему Олесю не простит…

– А как же ты нас делить будешь? – спросила она, пытаясь его удержать.

Кузьмин остановился, но к ней не повернулся, лишь бросил через плечо:

– Разберемся.

– Ты в своем уме? Я не знаю, что там у вас с Олесей, но ты должен остановиться.

– Кому должен?

– Твои похождения тебя до добра не доведут. Третий раз может стать последним.

Кузьмин наконец повернулся к ней, помолчал несколько секунд, с осуждением глядя на нее, потом кивнул:

– Да, я получил два предупреждения. Может быть, и за похождения. Но дело в том, что никаких больше похождений не будет. Я всего лишь беру свое. Олеся – моя жена, а похождения, это как раз то, что помимо нее. Ты меня понимаешь?

– Олеся – жена Брюсова.

– Это ошибка. Я ее допустил, я ее и исправлю.

– Валя, остановись! – воскликнула Василиса. Предчувствие беды давило на грудь, затрудняя дыхание.

– Ты не хочешь, чтобы я шел к Олесе? – хитро улыбнулся он. – Хорошо, не пойду. Если ты поедешь со мной.

– Никуда я с тобой не поеду! И вообще, найди себе другую Олесю и женись на ней. И не допускай больше ошибок, – предостерегающе качая головой, сказала Василиса.

Кузьмин возмущено вскинул брови. Да как она смеет его учить!

– Лучше я найду другую Василису! – язвительно усмехнулся он и резко повернулся к ней спиной.

Больше он не остановится, не обернется, да она и не собиралась взывать к его разуму. Он мужчина взрослый, у него своя голова на плечах, и ему самому решать, совать палец в розетку или нет…

Непогода за окном, серые облака бегут от ветра, ежатся от холода, плачут, жалуясь на свою собачью жизнь. И Сергей мог бы сейчас ходить по улице, как неприкаянный, злой, голодный, холодный. Но у него все хорошо, ему не дают покоя другие ветры – страстные, рвущие, горячие. Рядом с ним лежит Оксана, разморенная, истомленная, удовлетворенная, и нежно щебечет над ухом:

– Ты знаешь, мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Так хорошо, такая благодать на душе… Я хочу, чтобы так было всегда. Очень хочу…

Сергей поморщился, закрыл глаза, рука потянулась за сигаретой. Лучше бы она этого не говорила. Лучше бы лежали в тишине, молча наслаждаясь ощущениями.

– Ну, хорошо и хорошо… – У него не было никакого желания выяснять отношения, но он сам не понял, как крепко схватил ее за руку.

– Эй, ты чего? – встревожилась она.

– Учти, ты сама напросилась!.. – сказал Сергей, пристально и даже с угрозой глядя на нее. – Сколько тебе за меня заплатили?

Оксана вырвала руку, но с кровати не вскочила, напротив, оторвала ногу от пола и виновато опустила голову.