Призрак (ЛП) - Заварелли А.

— Лешенька. — Он приветствует меня крепким рукопожатием. — Что это за хмурое выражение на твоем лице? Ты уже слышал последние новости?

Я моргаю, не понимая, что он имеет в виду.

Он отводит меня в сторону и обеспечивает нам уединение, пока другие гости поздравляют Талию.

— Сегодня праздник, — говорит он. — Я не хочу портить тебе настроение.

— Просто скажи мне, в чем дело, Виктор, — настаиваю я. — Иначе я не смогу расслабиться.

— У нас небольшое осложнение, — объявляет он. — Арман в Штатах. С обоими грузами и дополнительным обещанным нам.

— Он хочет вернуть Талию, — заявляю я.

Виктор кивает, и мы оба замолкаем.

Это осложнение. Предполагалось, что у меня будет больше времени для планирования. Загнать его в угол, чтобы у него не было другого выбора, кроме как согласиться на мои условия. Но Арман жаден. Нетерпелив. Должно быть, он работал сверхурочно, чтобы доставить нам эти грузы.

— Я встречусь с ним завтра и предложу ему сделку, — говорю я Виктору.

Он качает головой.

— Я уже пытался заключить с ним сделку, Лешенька. Он не хочет расставаться с ней.

— Ты сделал это без меня? — интересуюсь я.

— Я не хотел доставлять тебе беспокойства этим.

— Хочешь сказать, что не хотел, чтобы я его убил.

— Ты не можешь, — отвечает мне Виктор. — Нам нужны его поставки.

— А он не может получить Талию. Теперь она моя жена. Дело сделано. Она под защитой кодекса Воров. Под моей защитой. У Армана нет выбора, кроме как принять это.

— Да, хорошо,… — Виктор вздыхает. — Мы что-нибудь придумаем, Лешенька. Мы всегда так делаем. Но сейчас ты должен дать мне слово, что будешь терпелив и не станешь поступать опрометчиво.

Виктор хорошо меня знает. Он знает, что я хочу смерти Армана. Но он прав. Я должен быть терпеливым. Я должен выждать время. Он не хочет рисковать нашими поставками оружия. Но Арман умрет. Когда это произойдет, это будет выглядеть как несчастный случай. Или так, будто это произошло по вине кого-то другого.

Как бы Виктор ни утверждал, что Воры превыше всего, я знаю, что он сделал бы то же самое, если бы дело касалось его собственной жены. Поэтому я просто киваю ему, и он сжимает мое плечо.

— Пойдем, — говорит он. — Время праздновать.

Глава 38

Талия

Танака здесь с Николаем. И я этому рада.

Она, наверное, единственная женщина на этой вечеринке, которая действительно рада за меня. Единственная женщина, в улыбке которой нет фальши.

— Как ты? — она обнимает меня, и это теплое объятие.

— Я в порядке, — отвечаю я ей.

Ее глаза скользят по моему лицу, и ее улыбка меркнет.

— Ты не сможешь обмануть меня этим.

— Лучше спросить, как ты? — Мой взгляд скользит по комнате, к Николаю. — Есть новости о твоем отце?

— Нет, — вздыхает она. — Но Николай хорошо заботится обо мне.

Прямо сейчас, похоже, он пытается отбиться от большего количества заигрываний Кати. Когда Танака поворачивается, он отмахивается от этих заигрываний взмахом руки.

— Это просто Катя, — говорит она. — Она отчаянно нуждается в высокопоставленном муже, и теперь, когда Николай получил повышение, она нацелилась на него.

— Тебя это не беспокоит? — интересуюсь я.

— А с чего бы это? — отвечает она. — Моя судьба будет решена так или иначе. У меня нет права голоса. Это путь Воров.

— Полагаю, что так, — отвечаю я, зная, что она права.

— Я выросла в этом мире, — говорит она мне. — Меня это не особо беспокоит. Хотя тебе это, должно быть, кажется странным. Все эти браки по договоренности. Женщины в качестве оплаты. Залога. Мы просто фигуры на доске в шахматной партии мужчин.

— Но у тебя есть чувства к Николаю? — интересуюсь я.

Она смотрит на свои туфли, и на мгновение ее холодность рушится.

— Мои чувства не имеют значения. Я приму того, кого они выберут для меня. Все они хорошие и порядочные люди, несмотря на свою старомодную практику. Тебе никогда не найти мужа, который относился бы к своей жене с большим уважением, чем Вор.

То, как она говорит, звучит так просто. Она приняла свои обстоятельства без борьбы. Точно также, как я приняла свои, когда только попала сюда. Как много изменилось с тех пор?

— Ты одна из счастливиц, — говорит мне Танака, ее глаза скользят за моей спиной, когда она наклоняется. — Твой муж не может отвести от тебя глаз.

— Только потому, что он боится, что я наброшусь на Николая или кого-нибудь другого, как только он отвернется.

Танака смеется, и это поднимает настроение.

— Это в их собственнической природе. Но явно не поэтому он не может отвести от тебя глаз. Он заботится о тебе.

Я не спорю с ней и стараюсь вообще забыть, что она упоминала об этом.

— А чем ты занимаешься? — интересуюсь я. — У Николая?

— Наверное, делаю то же самое, что и здесь, — отвечает она. — Весь день порхаю по дому, стараясь чем-то себя занять.

Я киваю, и мужчина, о котором идет речь, встает рядом с ней, наконец, кажется, избегая Кати. Я не знаю протокола для таких вещей, особенно в ситуации Танаки, но я решаю сделать смелое предложение.

— Ты позволишь мне забрать Танаку к себе? — интересуюсь я. — На один день? Она может помочь мне украсить детскую.

Мое предложение радует и удивляет Николая.

— Конечно. — Он кивает:

Его взгляд перемещается на нее, и на мгновение они, кажется, очарованы друг другом. У меня щемит сердце.

А потом Магда приглашает всех на ужин.

Он длится довольно долго. С большим количеством разных тостов, некоторые на английском, многие на русском. Я не понимаю всех, но я ценю их.

Алексей стоит рядом со мной, принимая их всех с почтительным кивком. Пока не настанет очередь Сергея. Он произносит тост за здоровье ребенка. Но тон его голоса говорит об обратном.

И я понимаю, что это стрела в сторону Алексея. Намек на слух.

И я не понимаю этого человека. Это же отец. Тот, из-за которого Алексею было так трудно позволить себе заботиться о ком-либо или о чем-либо. Я понимаю, что именно поэтому он должен запереться отшельником в своем доме. Подальше от мира и таких людей, как Сергей.

Отец выбросил его, словно мусор. Сказал ему, что он неполноценен. Даже здесь, рядом со мной, со всеми этими людьми, которые его уважают, ему не по себе. Интересно, он все еще так думает? Интересно, боится ли он так же, как и я? Боится впустить меня, боится, что я сделаю то же самое. Как его мать. И как Катя тоже.

Нынешнее расстояние между мной и моим мужем несоизмеримо, но я уменьшаю его, протягивая руку под столом. Молчаливое проявление солидарности. Что он не одинок в этом мире. Что даже, если он никогда не сможет полюбить меня, я его понимаю. И я предана ему.

Его пальцы сомкнулись вокруг моих, теплые и сильные. Он принимает то, что я ему предлагаю, и я думаю, что он благодарен за это.

И тогда Николай берет на себя смелость прервать отца, вставая, чтобы произнести свой тост. Когда он встречается взглядом с Алексеем, в его взгляде читается раскаяние. Понятно, насколько Николай уважает своего брата, даже если в прошлом он этого не показывал.

Интересно, видит ли это Алексей? Понимает ли, как Николай восхищается им. Как многие из этих мужчин за столом восхищаются им. Или поймет ли когда-нибудь, что его собственный отец этого не видит.

— За новые начинания. — Николай поднимает бокал. — Я знаю, что вы оба станете отличными родителями. Этот ребенок уже благословлен. Как и во всем, что он делает, я не сомневаюсь, что Лешка будет подавать пример. Устанавливая высокую планку для всех других Воров, которые познают, что такое отцовство, после него. И за Талию. Он не смог бы выбрать женщину, более подходящую для этого путешествия, чем ты. Я желаю вам обоим всего наилучшего.

Он бросает взгляд на Сергея, который скрежещет челюстью с фальшивой улыбкой на лице.

— За мою семью, — заканчивает Николай.

Остальные за столом поднимают тосты, и Алексей ерзает на стуле рядом со мной. От моего внимания не ускользнуло, что сегодня он почти не притронулся к своему любимому коньяку. И мне интересно, почему.