Сюзанна Брокманн - Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть

Если сомневаешься, кричи сам. И погромче.

– Вперед! – заорал Малдун конвоирам на пушту. – Бежим! Быстро!

И только когда он сам бросился бежать, крикуны умолкли, Правда, перед этим Царап, очутившийся справа от него, как-то подозрительно посмотрел на лейтенанта.

Хорошо хоть журналист, как выяснилось, почти ничего не весил. Нести его было бы до смешного просто, если бы не задача Малдуна ускользнуть от террористов. К тому же лейтенанта при каждом шаге всякий раз больно ударяло в спину что-то твердое, заметно тормозя его бег. Казалось невероятным, чтобы террористы оставили корреспонденту его фотокамеру, но лейтенанту пока что ничего лучше в голову не приходило.

– Прекрати! – наконец приказал он по-французски. – Прекрати драться, а не то я тебя убью прямо на месте.

В тот же миг журналист перестал сопротивляться, чем значительно облегчил задачу лейтенанта, особенно когда Малдун почувствовал, что шарф начинает предательски сползать с его типично американской физиономии.

Ему удалось снова завязать его, на этот раз потуже, и очень скоро он очутился на том самом открытом участке пути, на который обратил внимание еще тогда, когда группа «морских котиков» двигалась к своей цели. Но сейчас он попал сюда раньше, чем предполагал. А следующая бомба (между прочим, самая главная) – Господи, не допусти, чтобы она убила ребят! – еще не была сброшена.

Поэтому лейтенант сделал ложный выпад вперед и упал на колено – правда, ударившись при этом гораздо сильней, чем рассчитывал, поскольку приземлился прямо на острый камень. Черт! Острая боль прорезала ногу, волной прокатившись по всему телу, в ушах зазвенело, но даже это не замедлило его движений.

Правда, репортер снова принялся барахтаться, что усложнило лейтенанту задачу быстро подняться на ноги.

Цapaп очутился рядом с ним и что-то громко кричал, обращаясь к Малдуну, Цап же успел куда-то исчезнуть.

Малдун вовсе не стремился показать противнику, что испытывает жуткую боль. Но уже в следующий момент раздался очередной взрыв.

Ба-бах!

Это была та самая бомба, которую так ждал лейтенант. Она упала настолько близко, что Малдуна взрывной волной усадило на землю – не исключено, что опять на тот же злосчастный камень, о который он только что повредил колено. Вот дерьмо!

Сверху посыпались мелкие камешки и пыль. Все еще крепко держа репортера в руках, лейтенант поднялся на ноги и рванулся к убежищу.

Он направлялся строго на запад.

Царап снова что-то выкрикнул ему, и на этот раз Малдун уловил именно те слова, которые и ожидал услышать.

Противопехотные мины.

Но он не остановился и не прекратил стремительно двигаться вперед даже тогда, когда поблизости разорвалась еще одна бомба, сотрясая землю вокруг него. Малдун перепрыгнул через ближайшие камни, одолев их одним махом, и тут же очутился в объятиях Космо и Сильвермана.

Они быстро втащили и его и журналиста в укрытие за грудой крупных камней, а в это время где-то рядом Непредсказуемый щелкнул тумблером.

Бах!

Взрыв прозвучал довольно убедительно. Можно было подумать, что там, где только что исчез лейтенант со своей ношей, действительно сработала противопехотная мина. Впрочем, грохот взрыва вскоре заглушили удары очередных, уже настоящих авиабомб.

Очевидно, Царап все же обладал некоей долей здравого смысла, потому что сразу же рванул вслед за своими убегающими товарищами из Аль-Каиды.

Сейчас не было времени для личных переживаний, однако колено у Малдуна разболелось не на шутку. Господи боже мой! Да оно еще и раздулось, став размером с арбуз. При этом казалось, что опухоль продолжает расти.

Но это невозможно! Ушибленная коленка не могла так опухнуть! Да, при ударе она сильно болит, человек орет, но потом проходит минуты две-три, и жизнь начинает идти своим ходом. Однако, как ни старался Малдун, он не смог убедить себя в том, что боль унялась.

Лейтенант поднялся на ноги, стянул с себя лишнюю одежду, все еще отказываясь верить в то, что он серьезно повредил себе ногу во время своего притворного падении. Болит, ну и что с того? Распухла, ну и ладно. Подумаешь! Он же все-таки «морской котик»! Ему не раз приходилось терпеть боль и посильнее.

– Снимите с него эту дрянь, – приказал он Сильверману, который сейчас развязывал журналиста.

В этот момент к нему обратился Дженк:

– Сэр, сейчас три часа тридцать семь минут, самолеты продолжают выполнять свою задачу. Вертолет подберет нас в условленном месте, но нужно торопиться, чтобы поспеть туда прежде, чем нас накроет бомбами здесь.

– Вперед! – коротко приказал Малдун.

– Ух ты! – внезапно воскликнул Сильверман. – А наш француз, оказывается, девушка.

– Американцы! – с досадой сплюнула журналистка.

В ее голосе слышался сильный акцент. Фотокорреспондент действительно был женщиной. – Можно было бы сразу догадаться. Так я и знала!

– С вами все в порядке, мэм? – учтиво поинтересовался Малдун.

Ее волосы были смешно выкрашены. Видимо, репортерша безуспешно пыталась добиться угольно-черного цвета. Она гневно сверкала глазами, очевидно недовольная происходящим.

– А вам известно, сколько времени мне потребовалось, чтобы устроить интервью с самим Абдулом Муллой Зишаном? И тут являетесь вы и спасаете меня. Спасибочки вам, капитан, но я вас об этом не просила. Лично я возвращаюсь в пещеру.

Женщина решительно повернулась и в самом деле зашагала назад, в сторону террористов. В другое время, может быть, это показалось бы забавным, но сейчас оставалось слишком мало времени, и смеяться было просто некогда. Если бы при этом у Малдуна еще не болело колено, да так, что, казалось, оно готово взорваться в любую секунду. Боль усилилась настолько, что по спине лейтенанта заструился пот. Каждый шаг стоил ему немалых усилий.

– Примерно через пятнадцать минут от этой пещеры камня на камне не останется. Она будет полностью уничтожена, – сообщил Малдун молодой женщине.

– Чушь собачья! – возразила она и бросила в сторону лейтенанта испепеляющий взгляд, на который способны только европейские женщины. – Ваше собственное правительство заявило, что эти пещеры неуязвимы при любых бомбардировках.

– Они солгали, – спокойно ответил Малдун. – Это называется дезинформацией. Нужно было, чтобы Осама почувствовал себя в полной безопасности и оставался на месте.

Корреспондентка залепетала что-то по-французски. Было ясно, что она в чем-то страстно обвиняет американцев. Потом она повернулась и побежала в сторону тропы, ведущей к пещере.

Только этого сейчас и не хватало! Может, не стоило ее останавливать?

Она была маленькой, юркой и стремительной, но Малдун настиг ее в несколько размашистых шагов. Его колено горело, но он умудрился приземлиться на левую сторону, при этом больная нога даже не коснулась почвы. Он сбил журналистку на землю, а сам навалился сверху. Боль была жуткой, но все же сносной, пока эта фурия не начала снова сопротивляться и не лягнула его.