Две полоски. Двойная ошибка - Ольга Дашкова
– Хочешь выпить?
– Нет.
Во мне еще не остыла кровь от «Смерти в полдень», мужчина не давит, не прессует, вздрагиваю, когда касается соска. Кожа вмиг покрывается мурашками, дыхание сбивается.
Я что, до такой степени слабая и голодная? Что вот так, первый встречный может трогать меня, а я ничего не стану делать?
– Так как тебя зовут?
– Милана.
Миланка Семёнова.
Она, как и отчим, всплыла в памяти неожиданно. Одногруппница моя – сука редкая.
– Милана из Пскова – звучит так себе.
– Можно я пойду?
– Конечно, нельзя. Как мы закончим, так и пойдешь, а мы еще не начали.
Все это время он трогает грудь, обводит подушечками пальцев ареолы сосков, отчего тело предательски наливается теплом и такими давно забытыми ощущениями.
Это все нервы, экстремальная ситуация, ты не знаешь, как разум поведет себя дальше. Если они начнут задавать вопросы, особенно тот Шах, или станут пытать, я все расскажу. Я не героиня военной драмы и чувствую, что никто помогать мне не собирается.
Марк ловко снимает джемпер, теперь перед моими глазами широкая грудь, немного растительности, загорелая кожа. Подкачанный, поджарый, ни грамма жира, на шее кожаный шнурок с амулетом.
Этот точно не верит ни в черта, ни в бога.
– У тебя красивая грудь, – он обходит меня, встает за спиной, его ладони лежат на ребрах, чувствую дыхание. – И от тебя вкусно пахнет… корицей.
Змей-искуситель, такой от нечего делать трахнет кого угодно и где угодно. Может, он альфонс?
Но я сейчас не в силах анализировать чужое поведение, потому что не могу контролировать свое. А еще потому, что тот, второй мужчина, смотрит, насилуя взглядом. Он уже мысленно поставил меня на колени и вогнал свой член в рот, как и планировал это сделать.
Это какие-то, мать их, пятьдесят оттенков серого. Меня трогает мужчина, которого я впервые в жизни вижу, а другой при этом смотрит и начинает расстегивать рубашку.
Подвернула ногу, мне не дали упасть, подхватив на руки.
– Такая неловкая проститутка.
– Я не…
Прикусила язык, схватившись покрепче за шею мужчины.
В несколько шагов мы преодолеваем расстояние до спальни, полумрак, широкая кровать, я вскрикиваю, когда меня кидают на постель.
Оля! Оля, очнись!
Но сглатываю несуществующую слюну, когда смотрю на то, как Марк раздевается полностью. На его красивое тело, широко расставленные ноги, он опускается на кровать коленями, а я продолжаю лежать тюленем, ничего не предпринимая.
– Нет, нет… не надо… не надо…
Отползаю к спинке кровати, но меня резко тянут за лодыжку, разводя колени в стороны, треск ткани, я уже без белья, лишь в туфлях. Мне говорили, что ничего не будет, что те люди в серых костюмах не допустят секса, что помогут, придут.
– Не бойся, не бойся, малышка, если не будешь дергаться, то больно не будет. А если будешь послушной, то тебе даже понравится.
Глава 4
– Что, подруга, тяжелый день?
Берта грациозно для своей массы села на высокий барный стул, щелкнула пальцами, подзывая молодого человека.
– Гарсон, сделай нам два «Секса на пляже».
– Мне не надо.
Вот чего-чего, а секса мне хватило.
– Тогда один и быстро, у мамочки все внутри пересохло, как в пустыне. Здесь, сука, и так кругом пустыня.
В моей голове ни одной дельной мысли. Поправляю распущенные растрепанные волосы, делаю большой глоток виски, не чувствуя его вкус.
– Так как все прошло?
«Секс на пляже» появляется через тридцать секунд, Берта, отпив половину, блаженно закрывает глаза. Накладные ресницы, накладные ногти, боевой макияж, глубокое декольте. Она похожа на продавщицу из сельского магазина, что торгует не только карамелью на развес, а еще самогоном из-под прилавка и молоком от собственной Буренки. Была бы похожа, если бы, конечно, не то место, где мы сейчас находимся, и не моя о ней осведомленность.
Господи, Оля, ну как ты могла вляпаться в такое дерьмовое дерьмо?
– Так как прошло наше мероприятие? – Берта затянулась электронной сигаретой, окутав меня паром с привкусом клубники.
Спросила так, словно я провела ночь не с двумя мужиками, которые вертели мной как хотели, а каталась на аттракционах в Диснейленде.
Мероприятие. Слово-то какое интересное.
Ой, да феерично, так понравилось, хочу еще.
Она это хочет услышать?
– Ладно, не отвечай, видок у тебя отвратный. А где платье?
– Осталось на поле боя.
– Оно сто баксов стоило.
– Скажи это спецслужбам, они возместят.
Она фыркнула, снова затянулась сигаретой.
Я была зла, но сил выплескивать негатив не было совсем.
А еще потрясена случившимся. Не то чтобы у меня никогда не было мужчин, они были, был даже тот, кого я любила. Но произошедшее ночью немного не укладывалось в голове.
Словно до завершения сбора огромного пазла осталось два кусочка, а нужен всего один. И в голове немного не укладывается, почему их два, когда вполне бы хватило и одного.
Берта вылила в себя остатки коктейля, снова щелкнула пальцами, парень без слов освежил.
– Ой, мать, ну ты, ей-богу, как в первый раз, ну трахнули, ну что случилось-то? Мир не треснул, небесное светило не упало на земную твердь.
Вообще-то, меня не каждый день трахают одновременно двое мужичков. Групповушка как бы не мой конек.
– А ты вообще откуда?
Стали так интересны ее сравнения с земной твердью.
– А откуда мы все? У нас с тобой одна необъятная родина.
– А как стала… ну…
– «Мамкой»?
– Да, – было неудобно спрашивать.
– Повысили меня, до этого топталась «в поле».
– Нравится?
– Конечно, вот таким, как ты, сопли вытирать после первого раза и мозги вправлять дурехам.
Снова появляется «Секс на пляже», но теперь женщина смотрит не на меня, а поверх головы, неприязненно морщится, хочу обернуться, но Берта останавливает.
– Полиция, они сейчас уйдут.
Не хватало еще загреметь в участок за проституцию, а на мне даже нет трусов.
– Кстати, классная рубашка, дорогая.
– Трофейная.
– Ты мне нравишься. Люблю здоровый цинизм.
– Ты их связная?
Берта громко смеется, обнажая белоснежный ряд зубов, делает глоток коктейля.
– Все мы тут связные.
– Почему ты работаешь на них?
– Деточка, ты как с луны упала, мир – он гораздо сложнее, и тут рука моет руку, слышала такое выражение? Меня прикрывают от местной власти, давая той же власти нужные сведения об интересующих людях. Мои пташки много кого обслуживают, разговорят немого, поднимут мертвого.
– Звучит как девиз. У вас нет профсоюза?
– Все у нас есть, я девочек не обижаю и никому не даю в обиду.
– Почему тогда они не послали профессионалку?
– Это палево, они бы поняли.
– А так
