Кей Хупер - Две женщины и мужчина

Набрав номер редакции журнала и услышав автоответчик, Кейн передал просьбу позвонить ему, если она зайдет перед уходом домой. Дайна никогда не носила пейджер, так что больше он никак не мог сообщить ей, что беспокоится.

Ему оставалось только ждать.

До одиннадцати Кейн то и дело подходил к окну в надежде увидеть подъехавший к дому джип Дайны, а к полуночи стал мерить шагами комнату.

Он с трудом удержался, чтобы не позвонить ее боссу, напомнив себе, что Дайна — взрослая, неглупая женщина и способна сама о себе позаботиться. Ей бы, безусловно, не понравилось, если б Кейн поднял тревогу из-за того, что она задержалась и забыла позвонить.

Движение на улицах постепенно стихало, начался дождь, и свет фонарей поблескивал на мокрых мостовых.

Стрелка часов неумолимо двигалась по кругу, а Дайна все не приходила…

ФЕЙТ

Она внезапно открыла глаза, словно пробудившись от ночного кошмара, слыша в безмолвной комнате гулкие удары своего сердца и шелест дыхания. Она не могла вспомнить, что ей снилось, но испарина, покрывшая тело, и учащенный пульс свидетельствовали, что сон был дурным. Снова закрыв глаза, она попыталась успокоиться.

Постепенно пульс замедлился, а дыхание стало ровным. Она открыла глаза и посмотрела на потолок. Что-то не так…

Она медленно повернула голову на подушке и окинула взглядом помещение.

Это была не ее комната.

Постепенно возвращались другие чувства и ощущения. Она слышала приглушенные отдаленные звуки за закрытой дверью, ощущала запах лекарств и слабой дезинфекции. Спартанская обстановка комнаты, капельница, медленно вливавшая ей в вену какую-то жидкость, — все это говорило о том, что она находится в больнице.

Но почему?

Ей понадобилось немалое усилие, чтобы приподнять голову и осмотреть себя — шея затекла, а простое движение вызвало приступ тошноты. Судорожно глотнув, она заставила себя не отводить взгляд.

Руки и ноги на месте. Гипс отсутствует. Ноги как будто шевелятся. Значит, она не парализована. Уже хорошо.

Подняв руку, свободную от капельницы, она посмотрела на нее. Рука казалась маленькой и хрупкой. Неровные ногти выглядели обгрызенными, а кожа была молочно-белой. Медленно повернув руку, она уставилась на ладонь и подушечки пальцев. Мозолей нет, но слегка огрубелая кожа свидетельствовала о том, что она не чужда труду.

Боясь обнаружить что-нибудь страшное, она коснулась лица. Осторожно передвигая пальцы, она нащупала пластырь у правого виска. Судя по болезненному ощущению, под ним был порез, но не очень большой — размер пластыря не превышал трех-четырех квадратных дюймов.

Волосы показались ей на ощупь жирными — значит, голову давно не мыли. Прядь, за которую она потянула, оказалась достаточно длинной, чтобы ее рассмотреть, абсолютно прямой и темно-рыжей.

Почему же все это так ее удивляет?

Впервые она позволила себе подумать о том, что таилось в ее подсознании, вызывая леденящий безымянный ужас. Она лежала неподвижно, сжав кулаки и уставясь в потолок, словно стремилась найти там ответы.

Если у нее всего лишь царапина на виске, то почему она здесь? Потому что чем-то больна? Что с ней произошло? Почему она ощущает такую страшную слабость? И, самое главное, почему она ничего не помнит?

— О господи!

В палату заглянула медсестра. При взгляде на пациентку глаза ее удивленно расширились. Потом профессионализм одержал верх, и медсестра заговорила бодрым, хотя и не слишком уверенным голосом:

— Вы… вы проснулись! Вот и хорошо. А мы уже начали беспокоиться о вас, Фе… мисс Паркер.

«Паркер…»

— Я позову доктора.

Она молча ожидала, не смея думать о том, что не помнит собственного имени, что фамилия, которую назвала сестра, показалась ей абсолютно незнакомой. Казалось, прошла целая вечность, наполненная безмолвным страхом, прежде чем появился врач. Это был высокий худощавый мужчина с чувственным ртом и темными блестящими глазами.

— Наконец-то вы проснулись. — Голос и улыбка были дружелюбными. Подойдя к койке, он слегка приподнял ее запястье, проверяя пульс. — Можете назвать вашу фамилию?

Она облизнула губы.

— Паркер. — Голос звучал хрипло; в горле сразу начало першить.

Врач не казался удивленным — очевидно, сестра успела ему сказать, что сообщила больной эту информацию.

— А ваше имя?

Она не сразу решилась признаться:

— Я… я не помню.

— Но вы помните, что с вами произошло?

— Нет.

— Вы можете сказать, какой сейчас год?

Она постаралась сосредоточиться, борясь с охватывающей ее паникой, но в голове не было ничего, кроме жуткой пустоты…

— Я не помню.

— Ну, не стоит из-за этого волноваться, — успокаивающе произнес доктор. — Амнезия нередко возникает вследствие травматического шока, но она редко бывает постоянной. Раз вы пришли в себя, память, возможно, начнет постепенно к вам возвращаться.

— Кто вы такой? — спросила она, так как это был самый безобидный вопрос, который пришел ей в голову.

— Меня зовут доктор Бернетт — Ник Бернетт. Я ваш лечащий врач. Ваше имя Фейт Паркер.

Фейт Паркер… Имя не вызывало никаких воспоминаний.

Доктор ободряюще улыбнулся:

— Вам двадцать восемь лет, вы не замужем и в очень хорошей физической форме, хотя вам не помешало бы прибавить несколько фунтов. — Он сделал паузу и продолжал спокойным и бесстрастным тоном: — Вы попали в аварию, сидя за рулем вашего автомобиля. Полиция приписывает это тому, что вы употребляли алкоголь в сочетании с назначенным вам врачом мышечным релаксантом. В результате вы направили машину прямиком в насыпь.

Ей казалось, будто она слушает рассказ о ком-то другом.

— Комбинация оказалась высокотоксичной для вашего организма, — продолжал доктор. — Очевидно, вы крайне чувствительны к алкоголю, который в сочетании с лекарством вызвал коматозное состояние. Тем не менее, если не считать небольшой раны на голове, от которой, возможно, останется маленький шрам, и нескольких ушибов ребер, уже полностью заживших, вы в полном порядке.

В голове у нее вертелось столько вопросов, что она задала первый попавшийся:

— Кто-нибудь еще пострадал во время аварии?

— Нет. Вы были в машине одна и врезались в насыпь.

— Вы сказали, что мои ребра уже зажили. Сколько же я здесь пробыла?

— Шесть недель.

— Так долго? Но… — Она не знала, о чем спрашивать дальше, но каждый новый факт, сообщенный доктором, усиливал тревогу.

— Давайте попробуем сесть, ладно? — Не дожидаясь ответа, доктор с помощью рычага приподнял изголовье кровати на несколько дюймов. Когда она закрыла глаза, он отпустил рычаг. — Головокружение должно пройти через минуту.