Дороти Иден - Удар в десятку

— Да я как‑то решил выяснить, что случилось со всеми членами нашей труппы. Глория Мэтсон вышла замуж за фермера, разводящего овец в Хоукс Бэй. Мэдлин Грэй отправилась в Австралию. Гай Фалкнер — домой. Невилл Брэт служит в системе страхования. Феликс Додсуорт водит автобус. Элис Агата Эштон — поскольку ты называлась девичьей фамилией тетушки, дорогая, — торгует перчатками и чулками и ошибается в сдаче.

— Нет, по крайней мере…

— У нее всегда были проблемы со счетом. У нее очень богатые родители. А теперь цитирую Камиллу. Она говорит: «Почему ты не женился на Элис? Хотя, если честно, я рада, что ты не женился».

Элис покраснела.

— Ты всегда вечерами обедаешь с Камиллой в отеле? — спросила она.

— Конечно, нет. Это было бы неудобно. — Феликс положил еще бекона на тарелку. — А сегодня я пришел навестить тебя.

— Почему? Ведь, Феликс, мы обо всем договорились в Кристчеч. И нет никакого толка…

Но ее горячее заявление было прервано резким стуком в дверь.

Наконец‑то Камилла!

Элис весело воскликнула:

— Что за стук?

Феликс, вышедший в прихожую вместе с ней, продолжил:

— И что со мной, если любой звук пугает меня? Элис хихикнула и прошептала:

— Ты замечательный водитель автобуса! Но прежде чем она дошла до двери, легкости как не бывало.

Человек, стоящий на пороге, — не Камилла.

Зачем ей стучаться в собственную дверь?

Глава 2

Человек на пороге был невысок, плотен и мокр от дождя. Он пристально смотрел на них, пытаясь разглядеть в темноте.

— Камиллы нет? — спросил он приятным голосом.

Элис понравился его голос. Ей все в нем понравилось, потому что она была рада его появлению именно в этот момент. Не хотелось продолжать спор с Феликсом. Если кто‑то тебя разлюбил, незачем ворошить прошлое, оно уже — пепел в камине.

Феликс шагнул вперед.

— О, это Дандас? — Он дружески обнял гостя. — Камилла еще не вернулась.

— А где же она?

Мягкий голос стал чуть тверже. Один из поклонников Камиллы, и ревнует, подумала Элис.

— Мне это тоже неизвестно, — дружелюбно ответил Феликс. — Входите. Познакомьтесь с мисс Элис Эштон. Она — гостья Камиллы. А это — Дандас Хилл.

Они несколько чопорно пожали друг другу руки. Элис с любопытством смотрела на свежее молодое лицо мужчины и его седые волосы.

Его очень светлые глаза улыбались, он был симпатичный, этот Дандас. «Д, слишком нетерпелив», — вспомнила она. Но Дандас Хилл, солидный человек с твердой рукой, не казался нетерпеливым.

— Гостья Камиллы, вы сказали? Но разве Камилла не знает, что она здесь?

— Ну, вы, наверное, лучше меня знаете, какая у Камиллы память. — Феликс насмешливо посмотрел на Дандаса. — Может, зайдете? Там дождь.

— «Никогда», — прокаркал ворон[1] , — вдруг донесся до них хриплый голос сороки. Дандас вздрогнул.

— Ну, птица! Феликс засмеялся.

— А вы этого еще не слышали? Не знаю, то ли Камилла нашла ее такой умной, то ли сама научила.

— Она ужасна, — передернула плечами Элис.

— Уэбстер, — представил птицу Феликс, когда она подскакала к нему по блестящему полу.

Дандас снял мокрый плащ и пошел за ними на кухню. Он был взволнован и отнесся к отсутствию Камиллы серьезнее, чем Феликс. А может, больше всего его обидело то, что у Камиллы, похоже, есть и другие интересы в жизни. Он производил впечатление человека весьма ранимого. Несмотря на седину, ему вряд ли было за сорок. Конечно, он влюблен в Камиллу, подумала Элис.

— Ну разве же Камилла не знала, что вы приезжаете сегодня, мисс Эштон? — упорствовал Дандас.

— Конечно, знала. Я получила от нее письмо.

— Письмо? — Голос Дандаса прозвучал серьезно, но вид у него был смущенный.

Дождь усилился и уже сплошным потоком лился по крыше. Мокрая дорожка на потолке расширялась. Дом снаружи погрузился в абсолютную темноту, и их лица бледнели во мраке. Элис с взъерошенной головой, темноволосый Феликс со смеющимися глазами и Дандас, краснощекий, с взволнованным взглядом, стояли и молчали. Если бы Камилла появилась сейчас и увидела их такими, Элис могла себе представить, как бы она расхохоталась. Когда‑нибудь с ее подругой и впрямь что‑то случится. Нельзя жить, все время играя!

А может быть, и эта мысль холодком пробежала по спине, с ней уже что‑то случилось?

Дандас развивал тему со все большей серьезностью.

— Если Камилла сказала, что будет здесь, то почему ее нет? А она все для вас приготовила?

— В смежной комнате готова постель. И все, — нервно продолжала Элис. — Кстати, ее одежда здесь. Может, она ушла куда‑то на ночь?

— Наверное, так и есть, — кивнул Дандас. — Может быть, застряла на ферме. Реки от дождя поднялись, и она не появится до утра, а может, и до конца этого ливня.

Пока он говорил, с пятна на потолке сорвалась крупная капля и упала ему за воротник. Дандас резко дернул шеей и потер ее.

— Этот дом никуда не годится. В нем нельзя жить.

— Дандас — директор школы, — объяснил Феликс. — И он ко всему относится серьезно. Этот дом и впрямь ужасен. — Он закурил и продолжил:

— Итак, мы решили, что Камилла где‑то застряла в безвыходном положении. Возможно, она уехала на пару дней. Этим можно объяснить скисшее молоко. В таком случае я тебе предлагаю: может, у тебя хватит разума перебраться на ночь в отель?

Элис покачала головой.

— О нет. Я останусь здесь. Мне до безумия нравится это место. Оно такое таинственное.

— И нездоровое, — добавил Дандас. — Не думаю, что вам стоит здесь оставаться. Переезжайте ко мне. У меня дома дочка.

Феликс весело подмигнул ей. Элис покачала головой.

— Нет, большое спасибо. Я останусь. Если Камилла не вернется завтра, тогда я решу, что делать.

— Она должна вернуться до завтра. Иначе надо думать, что с ней случилось что‑то серьезное.

— Чепуха! Что с ней могло случиться? — воскликнул Дандас.

— Ну, мало ли что. Увы, — сказал Феликс, одеваясь. — Спокойной ночи, Элис, выспись хорошенько.

— Конечно. Не беспокойся. Она проводила его до двери, он с минуту постоял в холодной темноте, пахнущей мокрой зеленью.

— Ты твердо решила? — спросил он.

— Конечно. А что тут для меня опасного? Тигры?

Феликс склонился и легонько поцеловал ее в щеку.

— Молодец, — сказал он. И исчез в темноте. Элис повернулась и увидела, что Дандас наблюдает за ней. Какие интересные у него глаза — круглые, ласковые и какие‑то невинные.

— Он довольно развязный тип, — сказала Элис, потирая щеку.