Энн Стюарт - Чужие грехи

Он отвернулся. Движения его были несколько замедленными и подчеркнутыми, как у подвыпившего человека, который старательно пытался казаться трезвым.

— С каких пор вы пристрастились к спиртному? — неожиданно резко спросила Энни. — Раньше вы такого себе не позволяли.

— Со второго апреля.

Слова его, казалось, застыли в воздухе. Второго апреля погиб отец Энни.

Она встала, обогнула стол и, не думая, что делает, опустилась на колени перед Маккинли.

— Вы ведь его любили, — промолвила она. — Столь же сильно, как и я. Нет, не можем мы это так оставить. Не имеем права. Ведь его убили, и мы обязаны выяснить — кто и почему. Если вы не поможете мне, я займусь этим сама. Но ведь вы поможете мне, правда?

Маккинли улыбнулся в ответ. Ободряюще, как сам понадеялся. Но Энни легче не стало. Сидящий перед ней мужчина был ей совершенно незнаком — она вглядывалась в его небритое лицо, в глаза, мутноватые от выпитой текилы, и тщетно пыталась увидеть за этой завесой прежнего Маккинли, того надежного и близкого человека, которого знала прежде. Нет, не мог он кануть в Лету — он находился где-то рядом, буквально в двух шагах, только нужно было найти его.

— Что ж, Энни, я тебе помогу, — еле слышно промолвил он. — И ты получишь ответы на мучающие тебя вопросы. Правда, я совсем не уверен, понравятся ли они тебе.

— Понравятся или нет — значения не имеет, — задиристо произнесла Энни. — Но одно я знаю наверняка: я не остановлюсь, пока не узнаю правды.

Маккинли задумчиво посмотрел на нее. Глаза его странно блеснули.

— Да, ты точно не остановишься, Энни, — с неожиданной мягкостью в голосе произнес он. — И мне очень жаль, что это так.

Что же ему с ней делать? Энни по-прежнему стояла перед ним на коленях, юная, благоухающая и невинная. И — наивная. И ещё — преисполненная веры и надежды.

«…вы немного моложе папы». Дьявольщина! А ведь ему всего ещё тридцать девять. Да, похоже, он перестарался.

Энни права — она и впрямь знала его всю жизнь. Ей было всего семь, когда недавний выпускник колледжа Джеймс Маккинли, только что овдовев, вошел в её жизнь. Беззаветно готовый идти за Уинстоном Сазерлендом хоть на край света, готовый без колебаний сложить за него голову. Готовый на что угодно, лишь бы искупить грехи, тяжким бременем легшие на его совесть. И это напряженное, полное риска и смертельных опасностей существование он вел уже свыше двадцати лет. Оно давно стало его второй натурой.

Джеймс знало, что Энни умна. Еще он знал, что она дьявольски упорна и упряма до одержимости. Нет, от своего решения она не отступится. И не остановится ни перед чем, пока не узнает правду. Пока не выведет всех на чистую воду. А ведь всей правды не знал и сам Джеймс.

Пока Уин оставался жив, он был в состоянии её защитить. Уин был настоящий мастер своего дела — никто не мог с таким блеском, как он, нанизывать на ниточку бусинки лжи, способные запутать, сбить с толку и уверить в чем угодно самого неисправимого скептика. И Уин умело пользовался безграничной любовью и доверчивостью дочери. Ей бы никогда даже в голову не пришло, что отец её — милый, славный и добродушный «чинуша» — совсем не тот, за кого себя выдает.

Но теперь, когда Уина уже не было в живых, пудрить ей мозги больше было некому. А умом Энни пошла в своего отца, хотя и использовала свой интеллект в совершенно иной области. Джеймс понимал: пройдет совсем немного времени, и Энни начнет плодить вокруг себя врагов. Влиятельных и опасных, таких, которые ни перед чем не остановятся.

Впрочем, напомнил он себе — это не его забота. Его песенка уже давно спета, и какое ему дело до того, что Энни Сазерленд пополнит длинный список их жертв?

Ему было также глубоко наплевать, если Энни удастся вывести эту банду на чистую воду. Сорвать завесу тайны с дьявольского заговора. Ему до смерти надоели игрища в хороших и дурных парней, осточертело сражаться за «правое» дело. Большую часть своей жизни он — вечная пешка в чужой игре — потратил, верша очередное возмездие.

Джеймс потупил взор и снова посмотрел на коленопреклоненную Энни. Она, конечно, и представить не могла, сколь страшные и противоречивые мысли бродят сейчас в его мозгу, затуманенном текилой.

Нет, такие мысли не заглушит никакая текила! Он кинул взгляд на хрупкую беззащитную шею девушки, и вдруг попытался представить, сколько усилий нужно приложить, чтобы сломать её. Нисколько! Один небрежный поворот запястья — и Энни со своими смертельно опасными вопросами канет в небытие…

Нет, красавицей Энни не назовешь — Уин об этом позаботился. Распущенные светлые волосы, незатейливая одежда, почти полное отсутствие косметики. Она могла бы стать настоящей красоткой, но Уинстон всегда славился умением манипулировать людьми. Ему нужна была дочь умеренно привлекательная, умная и не пытающаяся совать нос в его дела. Ослепительная красота неизбежно привлекает внимание, поэтому тонкие черты лица Энни всегда скрывались за длинными волосами, а самоуничижительная манера поведения, которую сама Энни даже не осознавала, столь же эффективно камуфлировали её внешность, как и защитная маскарадная личина, которую нацепил на себя Маккинли.

Глядя на молодую женщину, он вдруг попытался представить, как бы она отреагировала, нагнись он сейчас к ней и притяни её голову к своей ширинке.

Нет, с грустью подумал он, она, наверное, ещё не понимает, какая властная сила кроется в её губах. Уин на совесть постарался, чтобы разогнать молодых людей, которые обращали внимание на его кровинушку. Лишь самых невинных и кротких агнцев оставлял. И лишь Мартину, которого он отобрал самолично, дозволялось пробыть рядом с Энни какое-то осязаемое время. Джеймс не знал точно, сам ли Уин в итоге приложил руку, чтобы разрушить их брак, либо тот угас и скончался естественным образом. Но тут же, в очередной раз, он напомнил себе, что ему на все это наплевать.

Нет, не станет он пока её трогать, сказал он себе. Время покажет, что с ней делать. Торопиться ему было некуда. Никому не под силу незамеченным подкрасться к его убежищу, а все предыдущие попытки кончались для его врагов плачевно. Конечно, присутствие Энни теперь повысит ставки в их и без того дорогой игре. Интересно, почему они позволили ей пробраться к нему? Может, Мартин сумел скрыть истинные цели её поездки? Нет, вряд ли. По крайней мере, полагаться на это не стоит.

— А почему, кстати, ты не обратилась за помощью к Мартину? — спросил он внезапно. — Или твой бывший муженек дал тебе от ворот поворот?

— Мне нужны вы, — просто сказала Энни.

Слова эти повисли меж ними невидимой завесой. С пьяным изумлением Джеймс следил, как щеки Энни медленно заливаются густым румянцем. Наконец, до самых кончиков ушей, все её лицо заполыхало пунцовым огнем.