Юлия Шилова - Грехи молодости, или Расплата за прошлую жизнь

— Вот шоколад. — Алексей пододвинул ко мне разломанную плитку.

— Я, наверное, повторяюсь, но мне правда жаль, что все так нелепо произошло…

— Нелепее не бывает, — кивнул Алексей. — Оказывается, Машка была беременна.

— Беременна?!

— Да, на третьем месяце.

— Но ведь она ничего не говорила… А как же контракт… Карьера? Да о чем она думала?

— О себе, разумеется. — Алексей смерил меня таким ледяным взглядом, что я почувствовала смятение. — Машка хотела быть матерью… Жаль, что я ничего не знал.

— Мне казалось, что у Маши на первом месте была карьера.

— На первом месте у Маши был я, — отрезал Алексей.

Приклеив к губам вежливую улыбку, я постаралась скрыть свое возмущение. Терпеть не могу самоуверенных мужиков! Сегодня он пьет дорогой коньяк, а завтра его фирма прогорит ко всем чертям. И кто будет содержать ребенка? Нет, я не против детей, но в двадцать лет думать о детях глупо. Неужели Маша пренебрегла моими советами? Выходит, пренебрегла… Забеременеть в начале блестящей карьеры. Нет, вы подумайте! Поставить на карту все ради такого… такого…

Я бросила на Алексея оценивающий взгляд и поняла, что он тянет всего на одну ночь, не более.

— Маша любила меня, — виновато сказал Алексей. — Ты даже не представляешь, как она нуждалась во мне последнее время. — Он и сам не заметил, как перешел на «ты». — Она не похожа на тебя, Маргарита, она — другая.

— Да что ты вообще обо мне знаешь?! — неожиданно для себя самой вспылила я.

— А о тебе и не надо ничего знать, — усмехнулся Алексей. — У тебя все на лице написано. Не трудно догадаться, что ты ждешь от жизни слишком многого: славы, денег и бессмертия. Простые человеческие чувства тебе незнакомы.

— С меня хватит. Не желаю больше выслушивать этот бред! — Я сделала попытку подняться, но, увидев бледное лицо Алексея, застыла на месте.

По щекам его текли слезы, губы беззвучно шевелились. «Маша, Маша…» — рвался из груди стон. Оставишь такого — сделает что-нибудь с собой. А я, хоть и стерва, буду потом переживать.

— Может, ты хочешь еще выпить? — участливо спросила я.

— Выпить? Нет, не хочу. Знаешь, больше всего на свете мне хочется ей позвонить… Я не могу поверить в то, что теперь звонить некому. Еще недавно мы пили мартини и искали на небе Большую Медведицу…

Алексей сжал мою руку с такой силой, что я не выдержала и вскрикнула от боли. А ведь они были по-настоящему близки… Счастливая Машка, хоть перед смертью испытала настоящее чувство. А я? Я никого не любила еще и, наверное, не полюблю. Я слишком рациональна. Я все взвешиваю на незримых весах: нужно, не нужно, продавать или не продавать — себя. Освободив руку, я перевела дыхание и произнесла словно во сне:

— Понимаю, Алеша, как тебе тяжело. Чтобы пережить смерть Маши, тебе необходимо поскорее включиться в работу. Ты должен уйти в нее с головой. Станет намного легче. Я не знаю другого лекарства, кроме этого…

Алексей молчал.

— К сожалению, мне пора. Если понадобится помощь, звони, не стесняйся. Маша не была мне чужой.

— Послушай, Маргарита, я слишком пьян. Прошу тебя, отвези меня домой. — Алексей вновь схватил меня за руку — на сей раз, чтобы не свалиться со стула.

— А где твоя машина? — поинтересовалась я.

— В гараже. Я приехал сюда на такси. Я стараюсь не садиться за руль в пьяном виде.

Чтобы дотащить Алексея до своей тачки и посадить его на заднее сиденье, мне понадобилось минут двадцать. Тяжеленный дядя оказался. Вспыхнувшие было добрые чувства окончательно улетучились после того, как он едва не сблевал мне на платье.

— Это ж надо так нажраться, — пробурчала я, заводя мотор. — Как на тебя соседи посмотрят, милый ты мой.

— А мне плевать на соседей, — послышалось сзади. — Я вообще в этой квартире жить не собираюсь. Вот оклемаюсь и продам ее к чертовой матери… Она, падла, кровью воняет.

— Кто?!

— Кто, кто… Не кто, а что — квартира.

Громко рыгнув, Машин жених захрапел.

Глава 3

Алексей жил в недавно построенном доме в самом центре Москвы.

— Эй, мы не заблудились? Это твой дом? — спросила я, оборачиваясь к проснувшемуся спутнику.

— Мой, — произнес он шепотом.

— А раз твой, так вылезай ко всем чертям и топай домой.

— Проводи меня до квартиры, — робко попросил Алексей.

— Что?!

— Ты же сама видишь, в каком состоянии я нахожусь. Могу упасть на лестничной площадке.

— Вообще-то мне не приходилось провожать мужчин до дома.

— Тогда стоит попробовать.

Я сделала недовольную мину и вышла из машины.

— Я помогаю тебе только потому, что уважала и любила Машу…

— А я на большее и не рассчитывал, — прокряхтел Машин жених, вылезая из машины.

Алексей жил на последнем этаже. Порывшись в карманах, он достал увесистую связку ключей и открыл массивную дубовую дверь. Я перешагнула через порог и испуганно замерла на месте. При мысли о том, что несколько часов назад здесь было совершено преступление, мне стало плохо.

— Ну что ты трясешься? — спросил Алексей, сбрасывая с ног ботинки.

— Наверное, просто нервы. А крови нет?

— Как только мусора уехали, домработница навела порядок. Вот уж не думал, что эта квартира будет залита кровью любимой женщины… — Непослушными пальцами Алексей расстегнул ворот белоснежной рубашки и, развязав галстук, бросил его на пол. — Ты, Маргарита, не уходи. Если тебе не трудно, завари, пожалуйста, крепкий кофе, а я быстро ополоснусь, чтобы протрезветь окончательно.

Молча я прошла на кухню. Мысль о том, что Маша была убита именно здесь, не давала мне покоя. Всё, делаю кофе и уезжаю отсюда к чертовой матери, я не мать Тереза, чтобы всем помогать.

Чайник закипел быстро. Банку с растворимым кофе я обнаружила в шкафу. Поставив ее на стол, я тупо уставилась в окно. Прошло некоторое время, но Алексея все еще не было. Что он там, заснул, что ли? В конце концов, у меня и без него дел полно!

Не чувствуя вкуса, я проглотила кофе, еще раз взглянула на часы (сорок минут моется — это уже все границы перешло!) и, решительно встав, направилась к ванной комнате.

За дверью слышался шум льющейся воды: душ работал на полную катушку. Я громко постучала и недовольно произнесла:

— Алексей, чайник вскипел! Будь другом, закрой за мной. Мне пора на работу, я ухожу!

Ни слова в ответ. Ну и свинья…

— Эй! Мне пора! Ты слышишь меня?

Тишина… Господи, неужели мне придется вытаскивать этого борова из ванной? Он же тяжеленный… Толкнув дверь, я перелетела через порог и застыла в оцепенении. На полу в луже воды, увеличивающейся на глазах (ванна была переполнена), лежал Алексей. Раздеться он не успел. Его белоснежная рубашка была запачкана кровью.