Сложный выбор - Михаил Викторович Черкасов
Несколько раз Николай решался выйти на террасу, но больше десяти секунд провести вне дома не получалось. Ему казалось, что стоит только соседям или кому-то ещё посмотреть на него, и они тотчас поймут, что он сделал. Он так углубился в свои переживания, что даже боялся посмотреть в окно.
Выключив свет в доме, чтобы его не было видно с улицы, он как приведение бродил по дому, вздрагивая от малейшего шороха.
Холодный свет луны проникающий в дом через громадные окна, падал на пол и стены, от чего ему становилось жутко. О том, что в то время творилось с Асей в подвале он старался не думать.
Мужчина так хотел напиться до беспамятства, чтобы весь сегодняшний день оказался кошмаром, приснившимся ему с похмелья. Но из виски точно кто-то выкачал весь спирт, или Николаю вкололи противодействующую опьянению сыворотку.
Он все еще четко понимал, что сделал, понимал, что этого уже не изменить и всё это происходит именно с ним и сейчас.
Уснул Николай только под утро. Правда, ненадолго. От похмелья раскалывалась голова, но Николай согласился бы выдержать и боль куда страшнее, если бы Бог дал ему шанс всё исправить. Вернуться на двадцать четыре часа назад, в прошлое, и просто сказать Асе, что Лизы нет дома.
Николай позвонил на работу и сказал, что заболел. Он долгих полчаса шагами измерял зал, прежде чем наконец набрался смелости для того чтобы спуститься в подвал ― место, где он ещё совсем недавно охотно проводил время, где решился осуществить мечту детства, построив тайную комнату. Теперь подвал казался ему тёмным уголком его души, где он прятал от всего мира свой главный грех. Асю.
Он медленно спустился в подвал, ноги стали ватными и отказывались его слушаться, сердце колотилось в груди. Трясущимися руками он открыл дверь и вошел внутрь.
Ася пришла в себя и больше не билась в истерике. Красные, местами кровоточащие, следы на её коже, что остались от бесчисленных попыток порвать верёвку или выломать трубу подсказали: девушка уже поняла, что у нее нет шансов высвободиться самой.
— Дядя Коля, прошу, отпустите меня, ― произнесла она, подняв на Николая заплаканные глаза. ― Я никому ничего не скажу, честное слово, здесь так страшно и мне так больно. Просто позвольте мне вернуться домой, я так хочу к маме. — она снова зарыдала.
Он больше всего на свете хотел бы ей поверить и отпустить, но не может. Слишком большой риск. На кону стоит не только его жизнь, но и жизни Насти и Лизы.
— Прости меня, ― пробормотал он. ― Прости. — он вышел из комнаты, так как ему больше нечего было сказать. В спину летели мольбы о пощаде, но он как будто не слышал их и не сказав больше ни слова, растворился в темноте.
Не зная, что делать дальше, он поднимается на первый этаж, садится на диван и тупо смотрит на дверь, будто ждёт, что кто-то должен скоро за ним прийти и арестовать.
Он никогда не желал никому зла и не знает, как поступить в этой ситуации. Запутавшись в мыслях, крутившихся в его голове, Николай готовится к самому худшему.
Если кто- то видел, как Ася заходила к ним в дом или она кому-то сказала куда пошла, то ему конец … Проведя рукой по дивану он обнаружил, что возле него в подушках лежит телефон. Николай сразу понял, кому он принадлежал.
Телефон был выключен, сел аккумулятор. Разбив устройство в щепки молотком, он немного успокоился.
Прошло совсем немного времени и звонок в дверь привел его в чувства.
Это были встревоженные Маша и Ярослав ― родители Аси.
— Николай, извини, что потревожили, ― произнёс Ярослав густым басом, ― Ася случайно к Лизе твоей не заглядывала, а? Давно ты видел её? Вчера из дома ушла и как сквозь землю провалилась, представляешь?
— Телефон выключен, в институте не появлялась, ― добавила Маша.
— Лиза вчера с утра в город уехала, ― сказал Николай. ― А Асю я в последний раз на нашей вечеринке видел. Вы не волнуйтесь, наверняка с ней всё в порядке, — это всё что он мог сказать…
— Можешь дать номер своей дочери, вдруг она что знает? ― спросил Ярослав.
— Да, конечно.
Весть о пропаже девушки быстро разлетелась по посёлку. Такого здесь никогда не было. На въезде и выезде ― камеры, охрана круглые сутки следит за безопасностью жителей. Люди не верили, что здесь что-то могло произойти. Одни говорили, что девочка загуляла, другие намекали на конфликт в её семье, третьи на влюблённость, которая снесла юной красавице крышу. Нашлись и мнительные, те, кто перестал выпускать маленьких детей на улицу.
Днём, узнав о случившемся, вернулись Настя и Лиза, и жизнь Николая превратилась в кошмар. Он хотел бы отвлечься от мысли, что в его тайной комнате сидит прикованная к трубе девушка, но не понимал, как это сделать, когда все разговоры в доме были только об этой пропаже. Лиза с Настей обзванивали подруг и знакомых, Николай то и дело слышал, как его жена и дочь вполголоса делятся теориями. Самые страшные предположения ― смерть и похищение ― они упускали и всеми силами старались себя обнадёжить.
Когда вечером Николай с Настей и Лизой сели ужинать, он постоянно прислушивался в ужасе от мысли, что до слуха дочери или жены могут долететь какие- то звуки из подвала. Но было тихо, надёжные пол и стены служили отличной звукоизоляцией. Настя приготовила ужин, но Николай не мог заставить себя хоть что-то поесть. Он ковырялся в тарелке как ребёнок, втайне от матери перебивший аппетит конфетами. Старался лишний раз ни с кем не встречаться взглядом, но совсем глаза не прятал ― будет слишком подозрительно.
Ему было так стыдно перед семьёй, перед всеми, совесть не давала ему покоя. Но он пытался выглядеть, как всегда. Получалось, как ему казалось, неважно. А потому, так и не притронувшись к еде, Николай пошёл к себе в комнату, сославшись на сильную усталость.
— Пап, не волнуйся, ― произнесла ему в спину Лиза. ― Ася обязательно найдётся.
— Конечно, ― отозвался он, почувствовав себя ещё паршивей.
Николай тихо спустился в подвал, прошёл по коридору и открыл тайную
