Виктория Руссо - Очаровательные глазки. Обрученная со смертью

Глава 20

Все возвращается на круги своя

Василий долгое время стоял на крыльце, кутаясь в легкое пальто, совсем непригодное для зимы. Андрея Кирилловича ждали в больнице не раньше восьми часов, но в это утро пунктуальный доктор опаздывал, что казалось подозрительным сотрудникам медицинского учреждения.

— Он себе никогда такого не позволял, — проскрипела медсестра настолько преклонного возраста, что Василию в голову пришли забавные мысли: «Она наверняка видела войну двенадцатого года».

Подъехала пролетка, из нее вышел небритый человек, еще не протрезвевший после «праздника» накануне. Увидев Василия, мужчина рассмеялся, произнеся:

— Только вашей «братской» рожи мне и не хватало для полного счастья! Вы пришли за ней? Ее здесь нет! Она сбежала и оставила письмо. Уверяю вас, оно вам понравится!

Андрей Кириллович достал из кармана смятый лист бумаги и отдал его стоящему напротив и ничего не понимающему человеку, когда-то притворяющемуся братом Акулины. После этого доктор поклонился, будто закончил концертный номер и, слегка пошатываясь, направился в больницу. Оставшись наедине с письмом посреди улицы, молодой мужчина некоторое время смотрел на бумагу, почему-то не решаясь ее развернуть. Он боялся найти между строк что-то безнадежное, лишающее всяческой надежды на счастливое будущее рядом с прекрасной Акулиной. Спустя четверть часа он сидел за столом в чайной, находившейся неподалеку от заведения, лечащего от всех болезней, кроме душевных. Утром посетителей было немного, несколько возниц отогревались горячим чаем. Василий забрался в угол и, отказавшись от услуг полового, поспешно развернул письмо.

«Андрей Кириллович, я должна извиниться перед вами! Временно помутнение рассудка сбило меня с истинного пути. То, что произошло между нами ночью, я вспоминаю со стыдом и отвращением, потому что должна вас заверить: я не принадлежала сама себе! Я благодарю вас от всего сердца за то, что вы прогнали меня прочь, после того, как сделали непристойное предложение стать вашей преданной содержанкой, а точнее любовницей — унизительней участи я и представить себе не могу. Вы оттолкнули меня, и я долго шла по скользкому льду в поисках истины, пока он не проломился подо мной. Оказавшись в водовороте неприятных событий, я захлебнулась отчаянием и решила подвести черту под своим никчемным существованием. Вы, видимо, решили, что падение с моста как-то связано с вами, но я вас разочарую: нет, вы тут совсем не причем. Теперь, когда мои драгоценные воспоминания снова со мной, я чувствую безграничную любовь к единственному в моей жизни мужчине, без которого я жить не в состоянии. Раз уж Богу было угодно оставить меня на земле и вернуть мне те чудесные моменты, связанные с милым сердцу человеком, я, наконец, осознаю, куда мне двигаться и знаю, где окончится мой путь. Вы желали моего прощения — оно у вас есть. Берегите себя».

Василий прочитал письмо несколько раз.

— Благодаря этим строчкам ты так близко и так далеко, — прошептал он, разглядывая быстрый, но аккуратный почерк. — Где же кончается твой путь, милая моя? Куда мне бежать, ехать, мчаться, чтобы вновь увидеть тебя?!

— Вам принести чай? Или кофе? — недовольно поинтересовался половой. Хозяин ругал сотрудников, если кто-то из посетителей занимал пустой стол, ничего при этом не заказывая.

— Я уже ухожу! — пробурчал Василий, аккуратно свернув письмо и запрятав в потайной карман, где у него хранилось немного денег и документы. Он резко встал и воскликнул на весь зал, глядя на возниц: — Мне нужно на вокзал!

Прокручивая в голове разговор с Шанитой, молодой мужчина пришел к выводу, что его возлюбленная благодаря восстановленным событиям минувших дней, могла отправиться в склеп к мертвой «рубиновой невесте». Именно с того случая в их судьбе все пошло под откос. Он вспомнил, как Акулина умоляла его остановиться и, отказавшись от «темных делишек», начать новую жизнь, наполненную обыденными человеческими радостями, которыми в прежние времена самовлюбленный мужчина пренебрегал, и, лишь оставшись в одиночестве, Василий понял, насколько бесценна истинная любовь. Он верил, что не все потеряно, и их воссоединение с Акулиной неминуемо, потому как пока бьется ее сердце, у него есть смысл существования.

В окнах гас тусклый свет от керосинок — маленькая деревня готовилась ко сну. За годы отсутствия Акулины в ней мало что изменилось: кое-кто обновил ворота, появились дополнительные пристройки для скота возле некоторых изб, но серьезных новшеств она не заметила. Молодая женщина пробиралась к отчему дому, словно воровка — бесшумно, стараясь не привлечь внимания и молясь, чтобы не встретить никого из знакомых.

— Ты ли это, подруга моя?! — настороженный голос Насти, заставил молодую женщину вздрогнуть. — Неужто возвратилась?

Перед Акулиной появилась круглолицая баба с коромыслом и пустыми ведрами, в ней с трудом узнавалась прежняя молодая девица, собравшаяся когда-то замуж за самого красивого парня в деревне — Мишку.

— А мы-то тебя схоронили еще тогда! — задорно произнесла Настя, с любопытством разглядывая почти не изменившуюся приятельницу, которую когда-то бросила в яме на верную смерть. — Похороны, слезы, поминки…

— Приятно слышать, — холодно откликнулась Акулина и, глядя в конец улицы, торопливо добавила: — Я не могу сейчас говорить, мне нужно…

— Изба пустует, — перебила жительница деревеньки. — Отец твой умер еще прошлым летом. Схоронили подле мамки вашей. И подле тебя…

Сердце Акулины сжалось от тоски. Вдруг ей показалось, что теперь она по-настоящему мертва. «Кто-то должен лечь в гроб? — вопрос в своих мыслях она адресовала цыганке. — Зачем? Я уже там!».

Отчий дом напоминал старого ссутулившегося старичка, всеми брошенного и позабытого. Ставни были закрыты, двери плотно заперты. Вихрем кружились в голове молодой женщины картинки из детства, где ее дни были наполнены заботой о несчастном отце.

— Не протопить тебе печку в заброшенной хате! Да еще и ночью! Айда к нам, — мягко произнесла Настя, которая никак не отставала от расчувствовавшейся Акулины. — Не вороти от меня нос! Что было — то было! Ведь неизвестно кто из нас получил от жизни больше!

— Но похоронили в результате не тебя…

Анастасия с шестью детьми жила в большом доме умерших родителей. При входе в избу взгляд невольно падал на красный угол. Над обеденным столом висела божница, которой привычно поклонилась Настя, а следом и Акулина.

— Митька, брысь с печи! Тетеньку положим в тепло место! — скомандовала строгим голосом мать, и семилетний парнишка недовольно слез с облюбованного местечка.