Луанн Райс - Дитя лета

– Вон там, видите? – указал он. – Смотрите внимательнее. Она прячется в тени.

Это оказалась голубая цапля, стоящая у самого края пруда. Птица была высокой и почти неестественно неподвижной. Как статуя. Утреннее солнце светило сквозь деревья и высокую траву, очерчивая силуэтом длинные ноги, длинную изогнутую шею и острый клюв. Поза цапли была безупречна в своей бдительности – словно в мире должно было случиться что-то чрезвычайно важное, чего она и ждала.

– Маскируется, – сказал Лаэм. – Хочет убедиться в том, что ее никто не видит, пока она сама этого не захочет.

– Почему вы говорите «она»? – спросила Лили.

– Сам не знаю, – ответил Лаэм.

– Может быть, это самец.

– Может быть.

– Лаэм, у нас ведь много цапель дома, в Кейп-Хок. Что в этой-то особенного?

Он посмотрел на Лили с высоты своего роста. Его голубые глаза были обведены темными кругами, говорившими о том, что он устал и встревожен. Но сами глаза сияли, как у мальчишки, особенно в этом утреннем свете. Лили замигала и потупилась.

– Она ведь находится в самом центре парка, – заметил он. – Вам это не кажется удивительным?

– Городской парк в Новой Шотландии сильно отличается от любого другого городского парка. Но вы же ученый, – она пожала плечами. – Насколько я понимаю, это ваша работа – фиксировать природные явления.

– Вы сформулировали мою задачу абсолютно точно, – сказал он, еще более пристально глядя на нее.

– Пойдемте, – нетерпеливо прервала она. – Давайте немного ускорим темп, хорошо?

– «Фиксировать природные явления», – повторил он чуть слышно.

Лили почувствовала, как снизу из гавани вверх по холму дохнул легкий ветерок. Он пробежал по поверхности пруда, пронесся сквозь деревья, прошелестел в траве, взъерошил волосы на голове у Лили и, хотя было тепло, пробежал легким ознобом по коже. Цапля не шелохнулась, и Лаэм тоже. Он по-прежнему пристально, не сводя глаз, смотрел на Лили.

– Пойдемте, – снова заторопилась она. – Я опаздываю.

– Я знаю, – сказал он.

И то, как он произнес это, снова заставило ее ощутить холодок на коже. И она побежала, и бежала всю оставшуюся часть пути по парку, до самых ступеней больницы. И там влилась в толпу сестер, обслуги, врачей, потоком вливавшуюся в распахнутые двойные створки дверей. В этом потоке оказалось очень немного родителей маленьких пациентов – слишком ранний был час для посетителей.

Охранник заметил, что у Лили нет значка сотрудника, и дал ей знак остановиться. Она и так потеряла уже достаточно много времени, поэтому просто помахала ему рукой и прыгнула в ближайший лифт. Краем глаза она увидела Лаэма, дорогу которому преградил все тот же охранник.

Странно, но когда двери сомкнулись, Лили почувствовала угрызения совести. Здесь в лифте спрессовались почти двадцать человек – а Лаэма не было. Он прошел с ней весь путь вверх по крутому склону, показал ей цаплю, добродушно проглотил ее ядовитое замечание относительно природных явлений. И еще у нее возникло забавное ощущение, словно этот человек шутит и подсмеивается про себя. Вот этого она не понимала.

И поэтому не понимала, отчего ей жаль, что его нет в лифте. Он проделал с ней весь путь. Он так старался сдержать это глупое обещание, которое он когда-то ей дал. Может быть, теперь он поймет, что его сняли с крючка. Признаться, она никогда и не стремилась поймать его на крючок.

Так почему же ей так неуютно, что его нет рядом?

Она встряхнулась, стараясь избавиться от этого наваждения, и вышла на этаже, где находилась кардиология – где лежала Роуз.

Глава 14

– Прошу прощения, сэр, – обратился к Лаэму охранник. – Будьте добры предъявить свой служебный пропуск.

– Служебный пропуск? – переспросил тот, глядя, как за Лили сомкнулась дверца лифта.

– Да, ваш значок сотрудника больницы.

– Дело в том, что я не являюсь сотрудником больницы.

– Тогда, сэр, вам следует знать, что часы посещения начинаются с одиннадцати. А сейчас всего восемь сорок пять. Начинается врачебный обход.

– Мне нужно повидаться кое с кем из детской кардиологии, – пояснил Лаэм. – Мне казалось, что время посещений здесь достаточно подвижно.

– Это верно, сэр. Вы член семьи?

– Нет, я просто близкий друг.

– Но, сэр, в это отделение допускаются только члены семьи. В этом отношении у нас очень строгие правила. Очень строгие.

Лаэм понимающе умолк. Не станет же он, в самом деле, спорить с охраной. Но ему непременно нужно попасть наверх, к Лили и Роуз. Он кивнул в сторону лифта:

– Я вместе с той женщиной, которая уехала в последнем лифте.

– Это такая маленькая с темными волосами, которая постоянно игнорирует меня? Не обращает внимания на мои сигналы?

– Уф, возможно.

– Это повторяется каждое утро. Словно меня здесь и нет вовсе. Да-да, я вас с ней уже видел раньше. Я вас особо приметил, потому что подумал: надо же, сам остановился.

– Ну, нет так нет, – вздохнул Лаэм. – Не беспокойтесь.

– Поймал я вас, поймал. Во всяком случае, одного-то уж точно.

«Да, того из нас, который не является природным явлением», подумал Лаэм, вспомнив, как ловко Лили ввинтилась в толпу – ни дать ни взять водяной смерч. Высокая скорость, почти как у торнадо, а сила и того больше. Сначала медлит, набирая побольше мощи у самой поверхности, а потом вихрем взмывает к Роуз.

– Вы можете подождать свою подругу в холле, – решительно сказал» охранник. – Но наверх без специального пропуска я вас не пущу.

– А как его получить?

– У доктора. Можно также заручиться разрешением пациента или его родителя. А лучше всего – подождать внизу.

– Понял, – сказал Лаэм. – Спасибо.

Но вместо этого вышел из здания. Пересек улицу, направился к бассейну и взглянул на памятник. Коснулся его рукой, думая, как странно, что кусок камня пережил стольких любимых им людей – родителей, Коннора. Потом перевел взгляд с бассейна на пруд вдалеке. Вглядываясь в тень, он попытался отыскать цаплю.

Если она все еще была там, то довольно ловко от него спряталась.

Лили не захотела ее разглядывать. Природные явления всегда так. Они слишком заняты выполнением своей задачи. Ураганы, водяные смерчи, тепловые волны, Лили Мэлоун. Она даже две секунды не отберет у Роуз – даже ради поэзии голубой цапли с глазами Лили в городском парке.

Лаэм медленно направился вдоль западного края бассейна. Постоял в тени – не потому что солнце жарило, а потому, что ему хотелось спрятаться. Он, его брат и Джуд всегда гордились умением незаметно подкрадываться к существам дикой природы. Они умели тихо-тихо подплыть к стае финвалов, даже не потревожив их. Однажды Коннор подплыл к белуге и коснулся ее спинного гребня. А другой раз, в зимнее солнцестояние, они выследили снежных сов и подобрались к ним на расстояние всего пятнадцати футов.