Сьюзан Ховач - Дьявольская секта

— Наконец-то!

Она словно потеряла надежду увидеть его этим вечером.

— Я знала, что не должна мешать вам, и последние полчаса мечтала только о том, чтобы вы пришли поскорей! Послушайте, Тристан, Лайза уже здесь. Она ждет вас в гостиной и отказывается уйти, не повидав вас. Что мы будем делать?

— Агнес, — сказал Пуул, — ты — неисправимая паникерша. Где мой обед?

— Но что ...

— Я ужасно голоден, Агнес. Если от обеда что-то осталось, неси это немедленно.

Агнес вздохнула.

— Хорошо, Тристан. Одну минуту — я все подам.

— Спасибо.

Он опустился на стул с высокой спинкой во главе стола и, думая о Николе, вывел вилкой на салфетке пентаграмму.

Вернувшись с дымящейся тарелкой, Агнес спросила:

— Вы удовлетворены?

Пуул попробовал фаршированный баклажан.

— Восхитительно.

— Я имела в виду не пищу, — сказала Агнес.

— Я — тоже, — отозвался Пуул.

Они еще улыбались друг другу, когда в столовую заглянула сестра Агнес.

— Агнес, Лайза беспокоит нас на кухне. Она отказывается ждать в гостиной и требует немедленной встречи с Тристаном. Что мне делать?

— Ну и женщина! — раздраженно произнесла Агнес. — Я выставлю ее с кухни.

— Не трать силы, — сказал Пуул. — Пригласи ее сюда, Харриет.

— Да, кстати, — сказала Агнес, когда ее сестра послушно исчезла, — пока не забыла — Эван говорил, что завтра утром он поедет в Лондон. Он намерен найти доктора для Гвайнет и встретиться с частным детективом. Вы нажили себе врага, Тристан.

— Агнес, — терпеливо произнес Тристан, — пожалуйста, перестань волноваться. Ты заработаешь язву, это совсем ни к чему.

— Хорошо, — сказала Агнес. — Оставлю вас наедине с вашей подругой и постараюсь думать о чем-то другом.

— Ты можешь составить перечень наших долгов Уолтеру Колвину. Я обещал дать Эвану расписку.

— Вы безжалостны, — сказала Агнес. — Если что-то и доведет меня до язвы, так это наши финансовые дела. Хорошо, я сделаю все, что смогу. Удачи вам с Лайзой.

— Удачи тебе с арифметикой.

Он задумчиво жевал баклажан, когда в комнату ворвалась Лайза.

— Здравствуй, — сказал Тристан. — Как себя чувствуешь?

Не вставая, он жестом предложил ей сесть рядом с ним.

— Садись.

— Спасибо за радушный прием, — сказала Лайза. — Где ты был?

— В Лондоне.

— Ты обещал позвонить в субботу. Я прождала весь день...

— Весьма сожалею, — сказал Пуул.

— Ну...

Лайза замолчала в нерешительности. Она нервничает, заметил Пуул. Ее глаза выражали упрямство.

— Я подумала, что ты мог бы сдержать свое обещание, — неуверенно произнесла женщина.

— Извини, — сказал Пуул.

Они помолчали. Пуул продолжал есть.

— В чем дело? — удивленно спросила Лайза. — Что случилось?

— Ничего.

Снова пауза.

— Тристан, мне надо поговорить с тобой!

— Говори.

— Я... я попала в ужасное положение, и виновна в этом не я одна, верно? Если бы Мэтт не увидел нас вместе на берегу...

— Моя дорогая, ты не можешь винить меня в том, что твой муж изменил завещание в момент гнева и врезался в стену, не успев остыть и переписать его заново.

— Конечно, я могу винить тебя! — взорвалась Лайза. — Если бы я не познакомилась с тобой, Мэтт не изменил бы завещание таким образом!

— Если бы не появился я, появился бы кто-то другой.

— Как ты смеешь!

Она в бешенстве вскочила со стула.

— Будем честными, Лайза! Тебе до смерти надоел твой муж, и ты была готова предложить себя первому встречному.

Она попыталась ударить его, но он бросил нож и перехватил ее руку. Возникла пауза. Лайза попробовала отступить назад, но он лишь сильнее сдавил пальцами ее запястье. Лайза испугалась.

— Тристан, извини — я не хотела, я...

— Лайза, — тихим, сдержанным голосом сказал Пуул, — ты не любишь меня. Ты не любишь меня. Никогда не любила. Извини меня, если мое поведение покажется тебе неоправданно жестоким, но на данном этапе нам обоим необходимо взглянуть правде в глаза. Мы встретились, и это породило некоторые осложнения, от которых у меня во рту — и у тебя, не сомневаюсь, тоже — остался неприятный привкус. Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы разойдемся в разные стороны. Так будет лучше для нас обоих. Если пойдут слухи о том, чем мы занимались перед смертью твоего мужа, ты не сможешь рассчитывать на сочувствие судьи, когда будешь оспаривать завещание.

— Ну...

Он подождал.

— Да, — наконец сказала Лайза, — думаю, ты прав. Но ...

— Да?

— Я действительно люблю тебя, Тристан. Ничего не могу с собой поделать.

— Ты не любишь меня, Лайза.

— Но ...

— Ты не любишь меня.

Она помолчала.

— Ты знаешь, что я прав. Лучше расстаться сейчас, не дожидаясь новых неприятностей.

— Да... наверно, да.

— Несомненно.

— Да.

Она отвернулась, но он не отпустил ее запястье.

— Лайза.

— Да?

— Последний поцелуй на память о прошлом?

Она неуверенно улыбнулась и подставила губы, но он поцеловал ее в лоб. С нежностью провел рукой по волосам Лайзы и начал развязывать платок, которым они были стянуты.

— Ты оставишь его мне на память? — ласково попросил он. — Чтобы я никогда не забыл тебя?

Она кивнула. Пуул потянул платок, Лайза тряхнула волосами. Он снова с болью сожаления отметил, как она красива.

— Счастья тебе, Лайза. Извини, но я знаю — так будет лучше.

— Да.

Она неуверенной походкой направилась к двери.

— Ты прав. Но это очень тяжело.

Лайза ушла. Из коридора донесся приглушенный стук ее каблуков. Пуулу показалось, что она зарыдала.

Через тридцать секунд в столовой появилась Агнес.

— Я не смогла справиться с желанием узнать, что случилось.

Пуул снова начал есть.

— Отлично приготовлено, Агнес. Великолепно.

— Но что с Лайзой? Все в порядке?

— Не уверен. Сядь, Агнес.

Он подождал, когда она сядет на стул, который только что занимала Лайза, и небрежно добавил:

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. Ты могла бы снять искусственно вызванное увлечение?

— Почему бы и нет, — сказала Агнес, бросив взгляд на лежавший на столе платок. — На нем остались ее волосы?

— Возможно. Но это ее платок — вот что самое главное.

— Я бы предпочла иметь ее волосы. Это нечто более личное.

— Верно. У тебя есть все необходимое?

— Я проверю, — сказала Агнес.

— Агнес, я очень ценю, что ты избавляешь меня от мелких хлопот... Завтра утром воспользуйся моей комнатой; выбери ясновидящую по своему усмотрению. Я бы сделал все сам, но не хочу тратить утро на колдовство — Никола рассчитывает увидеть меня совсем в другой роли... Уверен, ты меня понимаешь.