Мария Ветрова - Обретенный май

— Не такая уж у меня жалкая зарплата, чтобы на нее нельзя было одеть девочек, да и тебя заодно!

— Такая-такая, уж поверь мне на слово! — прошипела Эльвира.

— А умерить свои аппетиты тебе не приходило в голову?! — в голосе Владимира уже слышалась ярость. — А?.. Не приходило?! Да миллионы женщин были бы счастливы, если б муж приносил в дом то, что приношу я!.. Норковые шубки им, сопливым студенткам!..

— У них все так одеты! — Эля тоже повысила голос и отступила от Владимира на шаг, испытывая на самом деле растерянность. За все годы их супружеской жизни таким разъяренным она не видела его ни разу… Какая муха укусила сегодня ее мужа, всегда покладистого, избегавшего, как правило, любых не то чтобы конфликтов, но и вообще неприятных разговоров!..

Неизвестно, что бы он наговорил ей еще, но в дверь постучали, и на пороге, к удивлению обоих, собственной персоной возникла Нина Владимировна. Генеральша редко заходила в комнату сыновей, и Владимир с Элей уставились теперь на нее вопросительно.

— Прошу прощения, если помешала, — Нина Владимировна посмотрела на супругов неодобрительно, похоже, часть их ссоры она слышала. — Но вы почему-то не берете трубку…

— Трубку?.. — Эля удивленно глянула на телефонный аппарат. — У нас не было никаких звонков… Володя, посмотри, что там стряслось?

Владимир резко схватил трубку и почти сразу бросил ее на рычаг:

— Аппарат отключен, — буркнул он. — Я всегда говорил, что три аппарата на одной линии — много… Так что там, мама?

— В общем-то, ничего особенного. Звонила Маша, она останется сегодня ночевать в городе, но просила передать тебе, Эля, огромное спасибо за алиби… Ты что, и в самом деле ее видела?

— Зачем бы мне лгать?

— Думаю, незачем, — кивнула головой генеральша. — Но если память мне не изменяет, в сторону сторожки ты ушла не одна, а с Катей. Почему же тогда Машу видела ты одна? Ведь про Катю речи не было!

— А-а-а… Разве я не говорила? Катя как раз в этот момент споткнулась… Или подвернула ногу… Она слегка отстала и что-то там поправляла. Думаю, как раз этот свой игрушечный пистолет. Я ее ждала, а Машка как раз пролетела мимо как ошпаренная. Я автоматически проследила за ней взглядом. Не потому, что сильно удивилась ее экстравагантному поведению, а потому, что ждала, что она вот-вот свалится при таких скачках со своих шпилек… Но она не свалилась. А спустя пару минут — выстрел, и Катя кинулась как сумасшедшая туда чуть ли не сквозь кусты, орать начала… Думаю, она поначалу решила, что это ее муженек вступился за ее честь… Вот бедолага!

— Послушай, мама, — до Владимира, кажется, только что дошло, что именно мог еще означать Машин звонок, — так, выходит, Машку не арестовали, если она звонила из дома?..

— Нет. Я же говорила — то, что она встречалась с ним ночью, совсем не означает, что пистолет взяла Мария и убила… Ты же сам слышал, что сказала твоя жена. Нет никаких сомнений только в том, что этот человек шантажировал ее каким-то документом…

— Интересно знать каким… — Владимир задумчиво посмотрел на Элю. — Как думаешь?

— Что бы я ни думала, это в любом случае не факты, а домыслы, — оборвала его Эльвира. — Не исключено, что Маше в итоге все-таки понадобится адвокат. К моим словам могут и не отнестись достаточно серьезно, мы все-таки родственницы… Если на то пошло, самое надежное алиби у нас с Катей, поскольку мы все время были вместе, а познакомились за пару часов до убийства.

— Не просто адвокат, — вновь заговорила Нина Владимировна, — а очень хороший адвокат… Прости меня, Эльвира, за бестактный вопрос, но… Ты по-прежнему не общаешься со своим отцом?..

Эля слегка вздрогнула от неожиданности и начала медленно краснеть.

— По-прежнему, — нехотя проронила она. — И ничего в этом отношении менять не намерена. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

От Нины Владимировны не ускользнул встревоженный взгляд сына, брошенный в этот момент на жену… Не слишком ли много тайн в нашей семье!

Эля тем временем справилась с собой и холодно посмотрела свекрови в глаза. Генеральша и не подумала отступить.

— Если не ошибаюсь, твой отец ни разу в жизни не проиграл ни одного дела, — спокойно сказала она. — О нем, я слышала, ходят легенды. И, если не ошибаюсь, он все еще, хотя и редко, практикует. Я полагаю, что судьба Маши тебе не безразлична, Эльвира…

— Нина Владимировна! — Эля вспыхнула. — Я же русским языком сказала: никогда и ни при каких обстоятельствах! Этот разговор ни к чему!..

— Этот разговор к тому, что, если ты не собираешься менять отношения с собственным отцом, это сделаю я!

— Нет… — теперь Эльвира побледнела, и Владимир, еще недавно кричавший на жену в приступе ярости, кинулся к ней и, крепко обняв за плечи, прижал к себе.

— Успокойся, милая… Мама, ты… Это уже слишком! — в глазах ее старшего сына слышались боль и ярость. — Что — слишком? Что?! — Нина Владимировна не заметила того, что, возможно, впервые за все годы, в которые ей пришлось возглавлять свое семейство, она повысила голос. — А то, что случилось — не слишком? То, что все мы, словно преступники, под подозрением у следователей, не слишком?!

— Вы этого не сделаете, — почти прошипела Эльвира. — Вы не станете звонить человеку, которого я… который мне не отец!..

Брови Нины Владимировны поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что он тебе не родной отец?

— Нет, хуже… Хуже!.. — и, внезапно задохнувшись, Эля вырвалась из объятий мужа, упала на кровать и впервые на памяти Нины Владимировны разрыдалась в голос.

— Черт возьми, мама!.. — Казалось, еще мгновение, и Владимир впадет в истерику. — Тебе непременно нужно знать, в чем дело? Да?!

— Да! — Генеральша стояла насмерть, вопреки тому, что и она сама была потрясена срывом старшей невестки. — Надеюсь, ты понимаешь, что не из любопытства и не для того, чтобы разносить ваши тайны по свету… Их и так слишком много на сегодняшний день, не находишь?..

Лицо Владимира исказила страдальческая гримаса.

— Ну хорошо… Учти: ты напросилась на это сама… Эля?..

Эльвира, продолжая рыдать, махнула рукой, и Владимир, очевидно, расценил этот жест как согласие.

— Этот старый подонок систематически насиловал свою собственную дочь, едва она подросла… Если точнее, с двенадцати лет… До того момента, пока Эля не сумела уйти — заметь, уйти в никуда, на улицу в сущности…

Нина Владимировна отшатнулась от сына и вцепилась в дверной косяк. Возможно, впервые в жизни она не нашлась что сказать в ответ на кошмарное признание. Но Володя как будто и не ждал от нее никакого ответа, вообще никаких слов.