Алекс Джиллиан - Второй шанс

— Почему?

— Отобьешь!

— Дурак. — шикнула на него Лиза. — У меня есть подруга.

— Но она не одна. — Заметил Майкл. — Смотри, как мило они беседуют.

— Ревнуешь?

— А ты?

— Я первая спросила.

— Немного. — Вздохнул Майкл. — Мог бы соврать.

— Я ценю твою честность. Я тоже ревную. Ей нужен мужчина. Только она этого еще не поняла.

— И я так понимаю, что ты ей в этом не помощник? — приподняв бровь, спросил Майкл. — В данной ситуации на твоей стороне. Вуд мне тоже не нравится.

— Боюсь, что не одного тебя ждет дома истерика. — Печально призналась Лиза. — Она не понимает нашей дружбы. Считает, что я ее предаю.

— Эти три дня, что мы работали вместе, она держалась довольно вежливо. Возможно, со временем мы придем к компромиссу.

— Несомненно. Она не так злопамятна, как кажется. — Согласилась Лиз. — Давай, уйдем отсюда. Он сейчас ее на танец пригласит, а я этого не переживу.

— Подвезти тебя домой?

— Ты же пьяный.

— Ты тоже.

— А какая разница. Повезет меня пьяный Майкл или пьяная Лиза поедет сама?

— Логично. Пошли?

Лиз неуверенно встала. Несмотря на заплетающийся язык, шла она очень даже прямо. Майкл еще раз удивился выносливости этой маленькой женщины. Трезвый ум и ноги, даже после бочки спиртного. Есть к чему стремиться.

Кристина и Вуд покинули кафе часом позже. Не смотря на испорченное неожиданной встречей настроение, вечер получился вполне сносным. Вуд всегда помогал ей отвлечься. Галантный и внимательный, в меру остроумный, он умело вел разговор и не был навязчив. Идеальный друг и напарник.

Возле ворот особняка, они еще несколько минут постояли, чтобы подышать свежим воздухом перед сном, потом неспешно поли к дому.

— Вам не тесно в одной комнате? — неожиданно остановившись на крыльце, Вуд развернул Кристину к себе лицом. Серые глаза удивленно глянули на него из-за длинных покрывшихся инеем ресниц.

— Нет. Почему ты спросил? — голос ее был тихим и спокойным.

— Просто так. — Он качнул головой, словно пытаясь отбросить ненужные мысли.

— Почему тебе не спросить прямо? Вуд, столько лет ты ходишь вокруг, да около, но не задаешь прямого вопроса. Неужели ты сам не понимаешь? — она мягко улыбнулась, дотронувшись до его щеки холодной ладошкой. — Ты осуждаешь меня? Нас?

— У меня нет на это права.

— Снова увиливаешь.

— Да. Но что я могу сделать? Ты мне очень дорога и близка. А любимых людей принимают такими, какие они есть. — Печально произнес Вуд. В голубых глазах было столько нежности и чисто мужского желания, что Крис отвела взгляд.

— Теперь, когда ты здесь, а я там, я о многом жалею. — Продолжил Вуд, перехватив ее ладонь и согревая ее своим дыханием. — Мы должны были попытаться. Ты и я. Когда-то ты любила мужчину.

— И он доказал мне, как я была глупа. — Иронично добавила Кристина.

— Я бы мог доказать обратное. — Взяв ее лицо за подбородок, он заставил ее посмотреть на себя.

— Не думаю, Вуд. Сейчас все слишком запуталось. Ты мог бы меня убедить, и я бы согласилась рискнуть, но это было бы нечестно. Я уязвима сейчас. Не трогай меня. Дай мне время.

— Сколько хочешь. — Пообещал Вуд.

Они распрощались в холле, и Вуд отправился в свою комнату, которая находилась в противоположном крыле, от спальни Лиза и Кристины. Монахова зашла на кухню, чтобы выпить стакан сока перед сном, и тоже отправилась к себе. Лиза зря переживала, Крис не устроила ей сцены, а задала только один вопрос:

— Ты скажешь мне? Если поймешь, что мне стоит быть осторожнее.

— Я рада, что ты все поняла. — Лиза нежно и благодарно улыбнулась, обнимая подругу, которая устало положила голову на ее плечо.

Следующая неделя прошла в таком же напряженном графике. Четыре часа в день Кристина отдавала издательскому дому и два — “Монро”, вскоре поняв, зачем понадобилось любителю книг Джону Рису открывать модельное агентство. Главным продуктом издательства был женский глянцевый журнал, в котором печатались не только сплетни о поп-звездах, актерах и политиках, но и последние новинки моды, а тут без хорошеньких мордашек не обойтись. Журнал оказался тесно связанным с агентством. Он пиарил моделей и экономил на них же. Отношения Майкла и Кристины не менялись. Натянуто-деловые. Крис сама удивлялась, как легко ей удается пережить его постоянное присутствие. Официальный, разумный Майкл Рис был ей незнаком, и не казался опасным. Ее даже перестали мучить спазмы в желудке, она почти не напрягалась в его присутствии. Кристина потихоньку вникала в дела его отца, загораясь все большим энтузиазмом. И чем больше она понимала, тем сильнее росла ее вера в успех. Даже Роберт заметил, как быстро она учится. К концу месяца Майкл стал все меньше отводить времени на ее уроки, она вполне справлялась сама, а, если что-то было непонятно, помогал Роберт. Сложнее всего давалось общение с авторами, которые то и дело просили прибавки гонорара, или пытались всучить совершенно абсурдные произведения. Но тут на помощь приходил главный редактор, которым был все тот же Роберт Браун. Она невольно восхищалась его умением вести переговоры, извлекая из них максимум пользы с минимальными потерями. Постепенно они стали не только коллегами, но и приятелями. Теперь, разглядев его поближе, Кристина не без удивления заметила, что он очень обаятельный мужчина. Высокий, кареглазый с глубоким умным взглядом и спокойной улыбкой, очень надежный, сдержанный и внимательный. Если Кристина слишком увлекалась рабочим процессом, он мягко, но решительно уводил ее на обед, где доводил почти до слез своими шутками и анекдотами. Они совсем не говорили о его жене, и она не появлялась в издательстве, явно не желая видеть Кристину. И чем больше Монахова узнавала Роберта, тем меньше понимала, что может связывать такого замечательного положительного человека с надменной и пустой Сюзанной. Вуд даже начал немного ревновать ее к Роберту. Она часто звонила ему в Лондон и подробно рассказывала о своих делах, включая и дружбу с Робертом. Вуд надеялся выкроить время и прилететь в ближайшем будущем, чтобы отвлечь ее от мнимого соперника.

Разобравшись с делами, Кристина, наконец, вернулась к своим картинам. Правда, времени у нее на творчество оставалось минимум, она очень старалась успеть к выставке. Возвращаясь домой в восемь, она проводила еще пять часов в мастерской, а в семь утра уже была на ногах бодрая и полная сил. Лиза была довольна, наблюдая за подругой, которая, казалась, ожила впервые за последние восемь лет. Но она понимала, что это мнимое улучшение. Слишком много новых впечатлений, эмоций, перемен, но стоит жизни встать на привычные рельсы, боль вернется.