Анна и Сергей Литвиновы - Предмет вожделения № 1

Таня в ответ на такие заявки усмехалась улыбкой многоопытной шлюхи и отвечала стандартно:

– У тебя денег не хватит, мальчик.

– Заплачу! За все заплачу! Немедленно! – петушились парни.

– На ра-асценки-то па-асмотри, – вульгарным проституточьим тоном тянула Татьяна.

Тут мальчишки бросали взгляд в конец ее объявы:

Один час – 500 у, е.

Два – 1000 у, е.

Ночь – по договоренности.

Снова присвистывали и скисали.

Последний, самый хорошенький мальчик поинтересовался: «А что значит „ночь по договоренности“?»

Таня многоопытно усмехнулась:

– Ты душу дьяволу продашь за ночь со мной?

– Продам! – немедленно, не моргнув глазом, горячечно ответил юный красавчик.

– Верю, – усмехнулась Таня и далее процитировала «Египетские ночи» Пушкина. – А купишь «ценою жизни ночь мою»?

– Это что значит?

– А то и значит, балда. Переспишь со мной – а утром тебя за это убьют.

– Убь-ю-ут? – озадаченно почесал в затылке младой мудрец.

Потом посмотрел на Таню… На ее полунагое изображение на экране ноутбука… Снова на Таню… Махнул рукой:

– А, была не была! Согласен.

– Ты что, дурачок? – искренне изумилась она. – Тебе что, жизнь не дорога?

– Не дорога, – сияя влюбленными голубыми глазами, промолвил мальчик. – Ради тебя на все готов.

– Ну что ты, малыш… – польщенно и даже растроганно сказала Татьяна. – Зачем я тебе? Да еще за такую-то плату? Смотри, вон сколько девиц кругом.

Тебе любая забесплатно даст.

– Я не хочу любую, – убежденно заявил юнец. – Хочу тебя.

– Не дури.

– Ну, давай просто в кино с тобой сходим, – жалобно попросил молоденький красавчик. – Просто сходим, понимаешь? Я до тебя не дотронусь ни разу.

В глазах мальца сияло такое искреннее восхищение, что Таня дрогнула. Сказала:

– Ладно. Когда-нибудь сходим. На той неделе. Ты мне свой телефон оставь.

– Обдуришь ведь… Не позвонишь…

– Истинный крест, позвоню.

– Я буду ждать, – не сводя с нее глаз, словно с богини или с царицы, промолвил мальчик.

А потом, когда шел к выходу из ресторана, еще три раза на нее оглянулся.

…Из ресторана Таня вышла помолодевшая, освеженная – будто в горячем молоке искупалась.

Все-таки чертовски приятно, когда тебя готовы купить.

Тем более – когда готовы платить такую цену.

Глава 7

Девятое июля, среда.

День и вечер

Павел взбежал на второй этаж в подъезде дома номер двадцать три по Спиридоньевскому переулку и забарабанил в дверь, где проживал генералов сын Николай Калачев.

– Пожар! Пожар! – заорал он. – Спасайся кто может! Задохнешься!

Синичкин рассчитывал: столь нелюдимый товарищ, каковым казался, по отзывам участкового, Калачев, скорее всего, является человеком с тревожно-мнительной психикой. А такой тип должен среагировать на резкие вопли за дверью. Да еще о пожаре.

– Пожар!! – орал Павел, колотил в дверь ладонями и молился про себя, чтобы в соседней квартире никого не оказалось дома.

«Ну! Ну! – мысленно приказывал он Калачеву. – Открывай же!»

И дверь квартиры наконец распахнулась. Внутри, в полумраке жилища, возник молодой Калачев, одетый в халат.

Бац! Не успел тот понять, что происходит, как чугунный кулак Синичкина ударил его в нос, и он кубарем полетел на пол. Павел поспешно вошел внутрь и закрыл за собой входную дверь.

Он даже не хотел задумываться, сколько годков ему могут впаять за столь вопиющее самоуправство и беспредел. Знал одно: много. На его век с лихвой хватит.

Но ради любимого учителя Валерия Петровича и его падчерицы он был готов рискнуть даже свободой.

Ему было не страшно – но как-то стремно и противно. И поэтому Синичкин хотел покончить с делом как можно скорее.

В полутемной квартире плавал отвратительный запах ханки. У ног Синичкина ворочался Калачев – он был оглушен, похоже, не столько ударом, сколько наркотическими парами.

«Не сказал мне Подрезков, что Калачев наркоман, – мелькнуло у Паши. – А ведь неслучайно он так много знает про этого парня. Наверняка в связи с наркотой его разрабатывал. Побоялся, гнида участковая».

Синичкин вытащил из поясной кобуры свой газовый пистолет. Выглядел он вполне как настоящий.

Синичкин наклонился и одной рукой сдавил горло молодого Калачева.

– Тихо! – зловещим шепотом проговорил он, вперясь в самые зрачки генералова сына. Они были расширены чуть не во всю радужку. В глазах плавал ужас. – Будешь орать – убью!

– Доллары… Картины… Золото… – пробормотал окостеневшими от страха губами Калачев. – Я все отдам… Покажу, где тайник… Только не убивайте.

– На хрена мне твое золото, – усмехнулся Паша. – Ты мне о другом сейчас споешь. – И он ткнул дулом пистолета прямо в ноздри сыночка.

– Только не убивайте! – провизжал Калачев.

– Тихо! Не буду убивать. Если ты правду скажешь.

– Скажу. Скажу. Все скажу.

– Ты в мае в Питере был?

– Как? – не понял Калачев.

– Ты в Петербург когда ездил?

– Я? Никогда. А что?

Павел смотрел прямо в глаза Калачева. Они были затуманены наркотиками, переполнены страхом, но при этом – Павел был уверен – не лгали.

– А в Твери ты когда был? – продолжал допрос Синичкин.

– Ни… Никогда.

– А в Самаре?

– Тоже ни… Я здесь, я в Москве…

– Ты девок убивал?

– Ка… Каких девок?! – взвизгнул Калачев.

– Девок. Проституток. И других женщин. Ты их резал. И убивал, – утвердительно-грозно проговорил Синичкин.

– Нет!!

– А я говорю, убивал.

– Нет!!!

– Давай колись. Я тебе ничего не сделаю. Расскажешь – уйду. Не расколешься – убью.

– Нет!

– Считаю до трех, потом стреляю. Раз…

– Нет!

– Два…

– О нет, нет, нет! – заскулил, заныл Калачев. – Я прошу… Я не убивал…

– Два с половиной…

– Нет… Прошу вас… Нет… Вы меня с кем-то путаете…

– Ладно, Калачев. – Павел рывком выпрямился. – Живи пока. Но если ты, гнида, хоть кому-то обо мне скажешь – отцу или в милиции, – тебе не жить.

Понял?

Сыночек генерала лежал у его ног и трясся мелкой дрожью.

– Ты меня понял? – снова наклонился к нему Синичкин и ткнул пистолетом в лоб.

– Д-д-д-а-а… – задрожал Калачев.

Синичкин снова выпрямился и подошел к входной двери.

Он почувствовал, как к отвратительному запаху наркотиков, расплывающемуся по квартире, добавляется резкий, острый запах мочи.

Между ног рыдающего Калачева растекалась темная лужа.

Почему она решила встретиться именно с этим фигурантом из списка, Таня и сама не знала. Может, потому, что очень ей имя его понравилось…

«Интересно, кто автор идеи? Вряд ли сам замминистра. Наверно, жена у него чокнутая. Или у тещи не все дома», – гадала Таня.