Наизнанку - Евсения Медведева
Но Мара был не единственной проблемой, которая обрисовалась сегодня. Бояра. Я, конечно, знал, что он копает на Корнея. Он не мог не копать, потому что знает о нем все. Знает, какой он урод, понимает, что таким не место на земле. Поэтому и взялся за раскопки. Черт! Его дикое стремление к справедливости доставляло нам очень много проблем в молодости. Постоянные драки, вечно пополняющиеся ряды врагов. И сейчас. Но одно дело, когда копают извне, а другое дело, когда роет мент. А Бояра самый настоящий мент, и он не отступит. Не сдастся. И врать ему бесполезно, потому что он знает: я тоже не отступаю. Не умею. Не привык. Я очень долго шел к этому, теперь не могу упустить шанс. А Паха под ударом, потому что в ментовке могут оказаться такие же «Пахи», работающие на Корнея. Черт! Бояра… Бояра…
Но и это не было последней проблемой. Янка. Не знаю, что в ней особенного. Она такая же женщина, как и десятки предыдущих. Но ни одну из них мне не хотелось защитить. Ни за одной я не катался по городу, прочесывая клубы и бары. И уж тем более, ни за одну мне не хотелось грохнуть пьяного утырка, поверившего в безнаказанность. Но ничего, теперь его будут тормозить на каждом посту ДПС. Черт! Да, что в ней не так? Это раздражает, потому что, если она рядом, мне хочется смотреть на нее, постоянно держать ее в поле зрения. Ее настроение меняется, она может быть домашней мышкой, пекущей пироги, а может быть бестией, нагло истребляющей мой гардероб. Что касается Янки, будь моя воля, посадил бы ее под замок, и всё. Пусть развлекается на ограниченной, но зато очень защищенной территории. Потому что с той интенсивностью, с которой она притягивает к себе приключения, ей просто противопоказано выходить из дома. Характер у нее, конечно, моисеевский. Однозначно. Она как вирус. И мне требуется прививка. Нужен антидот. Потому что я определенно болен. А болеть мне нельзя, потому что на кону стоит моя жизнь. Нет вариантов: либо я, либо меня.
Откатные ворота скрипнули, и стал виден дом. Я открыл окно, чтобы поздороваться с охранниками, которые почему-то стояли у самого забора скучковавшись, как напуганные пингвины.
— Здоро́во, мужики.
— Привет, Скала, — Веселков поправил серый пиджак и направился ко мне. Гриша был рыжеволосым парнем с огромным количеством веснушек. На солнце его волосы горели, как костер ночью. Но, несмотря на внешнюю миловидность, с первого взгляда становилось понятно, что он чрезвычайно серьезный. Не знаю, что привело его к Моисею, но характеристика у парня была отменная. Отслужил, потом еще четыре года по контракту, отличная стрельба. Отменная реакция. Владеет широким спектром единоборств и, как ни странно, закончил университет, что большая редкость среди «моисеевских» псов.
— Привет, Весел. Что тут у вас за слет? Папа выгнал?
— Ха! Нет, отрабатываем маневры на случай атомной войны, потому что чую я, она не за горами. — Гриша прислонил ладонь к глазам и посмотрел в сторону дома. — Проезжай, Моисей очень ждет тебя.
— Ты завтра придешь?
— Как я могу не прийти? Я так понимаю, что это не просто встреча в спортивном комплексе? Проверять нас будете?
— С чего взял? — я закурил и открыл окно шире.
— Новая метла по-новому метет. — Гриша пожал плечами. — Ну, не на лекцию же о современных тенденциях моды вы нас пригласили?
— Не, Веселков. Я не новая метла. — вдруг до меня донесся какой-то шум. Я повернул голову в сторону дома, виднеющегося среди облысевшей рощи деревьев. — Да и с модой у вас все в порядке. Костюмы, что надо.
— Жаль. Я бы хотел поработать с тобой. Уж очень характеристика у тебя примечательная. А костюмы — это заслуга Яны Викторовны. Она помогла нам.
— Веселков! Много слов. Очень много слов! — я закрыл окно и въехал на территорию. Надавив педаль газа чуть сильнее, покатился по брусчатой подъездной дорожке. По мере приближения шум становился отчетливее и яснее. Громкая музыка сопровождалась глухим грохотом.
Как только показался большой особняк из серого камня, все стало ясно. Моисей сидел на последней ступеньке парадного входа в дом. Рядом стояла бутылка коньяка и поднос с закуской. Видимо, давно сидит, потому что бутылка почти пуста. Поза Моисея была расслабленная, даже слишком. Седая голова безвольно болталась, а руки были скрещены на коленях. Голубой пиджак был расстегнут, а галстук намотан на кулак. Вдруг с балкона второго этажа вылетела ваза, если бы я вовремя не остановился, то поймал бы творение древнекитайских мастеров капотом своей машины.
— Вот это жаркий прием! — присвистнул я.
— Привет! — прохрипел Моисей.
— Я больше не буду декоративной собачонкой. Устала. Хватит. Ты радуешься, когда я дома, когда весела, когда в безопасности, как бриллиант в сейфе. Но, папа! Мне нужна собственная машина. Мне нужна собственная жизнь. Мне не пятнадцать, да и давно уже не двадцать. Я и так прожила долго с тем, кто считал меня декоративным приложением к твоему статусу и деньгам. Я знаю, что ты сейчас думаешь, что не навязывал мне. Да! Только почему мне так везет, что из всех неудачников я выбрала самого алчного и жестокого? ВСЁ! Засиделась я в детстве. Живу с папенькой. Получаю второе образование, только вот на практике ни одно не применяю. Сколько осталось освоить профессий, а, папочка? Что дальше? На переводчика я отучилась. Знаю четыре языка. Теперь вот балуюсь дизайном. Дальше куда? Хирург? Юрист? Архитектор? Что делать дальше? — наконец-то крик из глубины комнаты прекратился, и на балкон выскочила Янка. Она замерла у кованых перил, обвитых пожелтевшим виноградом. Увидев меня, сложила руки на груди и прищурилась. Даже со второго этажа голубизна глаз была неестественно яркой, особенно на фоне серого неба. Светлые волосы были взлохмачены, клетчатая рубашка расстегнута, в вырезе которой виднелось красное кружево белья. — О! И ты здесь? Приехал на цирк посмотреть? Ладно!
После этих слов с балкона вылетел стул. От столкновения с мощеной площадкой деревянное основание треснуло, а лиловая бархатная обивка лопнула с громким треском.
— Деточка! Может, вызвать врача? — я закурил и сел на капот. Отсюда была видна полная картина этого театрально действия.
— Заткнись! —
