Карен Робардс - Приманка

Она открыла рот, чтобы закричать. Она не хотела умирать…

Что-то ударило ей в висок, и перед глазами у нее все потемнело.

Мадди – она обнаружила, что все еще думает о себе как о Мадди, – медленно и неохотно приходила в себя, она сопротивлялась этому всеми фибрами своей души. Сознание означало боль. Ее голова как будто раскалывалась пополам, бедро ныло, руки и ступни онемели и распухли.

Они были связаны тонкой и гладкой веревкой, которая сильно врезалась в кожу. Все у нее внутри сжалось от страха. Она вспомнила свои ночные кошмары. Она находилась в каком-то помещении и лежала боком на жестком, холодном бетонном полу.

Она чувствовала запах масла и плесени, напоминавший ей запах сырой земли. А еще… пахло какой-то едой. Чем-то жирным.

Если здесь была еда, то, наверное, были и люди. И хотя до нее не доносилось никаких звуков, у нее было такое чувство, что она не одна.

И тут она все вспомнила. Вспомнила, как какой-то незнакомый мужчина произнес ее прежнее имя, перед тем как ударить ее в висок.

О боже. В меня стреляли? Наемный убийца…

Нет. Если бы это был наемный убийца, она была бы уже мертва.

Она почувствовала на своем лице что-то холодное и мокрое. Она дернулась, будучи не в состоянии контролировать свою реакцию. Она едва сдержала крик.

Зельда. Она чуть приоткрыла глаза и увидела маленькую обезьянью мордочку всего в нескольких сантиметрах от своего лица. Как это ни нелепо, она почувствовала громадное облегчение из-за того, что собака была с ней рядом – как будто это могло ей помочь.

Возможно, убийца не прикончил ее по каким-то своим соображениям. Может быть, его планы включали и Зельду? Она, впрочем, так не думала.

При звуке открывшейся двери Зельда отскочила куда-то влево. Мадди тоже хотела посмотреть, что там происходит, но она изо всех сил пыталась изобразить, что до сих пор находится без сознания.

– Ди Маттео говорит, что мы должны заставить ее сказать, где она спрятала улики.

Говоривший был среднего роста, плотного телосложения мужчиной лет сорока.

Мадди наблюдала из-под полуопущенных ресниц за тем, как тот человек направляется к другому мужчине, сидевшему на чем-то вроде верстака, около самой отдаленной от Мадди стены. Теперь, когда Зельда не загораживала ей вид, Мадди увидела, что находится в большом пустом гараже, где стоит только одна машина – синий «форд»-пикап.

– И как мы это сделаем? – спросил с набитым ртом человек, сидевший на верстаке.

Он был худым, даже тощим, слишком тощим по сравнению с тем, кто напал на нее в Новом Орлеане. Ему было лет тридцать с небольшим, волосы у него были густые и черные.

Плотный мужчина пожал плечами:

– Думаю, придется ее как следует попытать.

– Вот ты и пытай, я ем.

Плотный мужчина посмотрел на Мадди:

– Черт тебя побери, Фиш, почему это должен делать я? Я тоже голодный.

– Сделай дело, а потом ешь себе на здоровье.

Тот вздохнул. Потом он подошел к ней, и Мадди почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах от страха.

– Если мне придется пытать ее, тогда ты пристрелишь собаку. Я никогда не обижаю собак.

– Я вообще не знаю, зачем ты притащил сюда эту шавку.

– Потому что она была там. Потому что она лаяла. Мы могли бы из-за нее попасться.

Он теперь стоял, склонившись над Мадди, и она сконцентрировалась на том, чтобы выбросить все из головы, представила, что находится в каком-то спокойном, тихом месте, и сосредоточилась на дыхании. Вдох, выдох, вдох, выдох. Как во сне.

Она вздрогнула.

– Я все видел, – торжествующе воскликнул он. А потом наклонился, схватил ее под руку и грубо рванул вверх. – Перестань притворяться, я знаю, что ты очухалась. А не то я тебе врежу.

Она знала, что это вовсе не пустая угроза. Она раскрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести равновесие. Но у нее никак это не получалось – ведь ее лодыжки были связаны, а ступни совсем онемели. Она поняла, что туфель на ней не было, когда ее ноги оказались на холодном бетонном полу. Она никак не могла встать прямо, ноги у нее подкосились, и она повисла на нем. Тело у него было рыхлым, от него пахло одеколоном. Он тоже не был похож на того, кто напал на нее в гостинице. Если только ее чувства не обманывали ее, наемного убийцы здесь не было.

Правда, это вовсе не означало, что она в безопасности. Это означало только то, что слишком много охотников шло за ней по следу.

– Иди туда, к столу. – Он еще сильнее вцепился в ее руку и потащил за собой.

Она слегка подпрыгнула. А потом, потеряв равновесие, упала на колени, ударившись о бетонный пол. Ей было так больно, что она вскрикнула.

– Вставай, – приказал он.

– Я… я не могу.

Он сильно ударил ее по бедру ногой в черном блестящем ботинке. Боль так и пронзила ее, она вскрикнула и упала.

– Давай поднимайся! – Он наклонился и опять рванул ее за руку.

– О боже, да развяжи ты ей ноги. Она все равно никуда от нас не денется, – сказал парень, сидевший на верстаке.

– Ладно.

Пальцы, впивавшиеся ей в предплечье, разжались. Мадди опять плюхнулась на колени. А потом повалилась вперед, едва успев сгруппироваться, чтобы упасть на бетонный пол не лицом, а хотя бы плечом. Она вскрикнула, когда острая боль пронзила ее колени, бедро и плечо. И вот когда она лежала на полу, тяжело дыша, она увидела то, что заставило ее на время забыть и про боль, и про страх.

Недалеко от нее лежал на спине Сэм. Его глаза были закрыты, из уголка рта сочилась кровь, руки закинуты за голову. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела, что его руки в наручниках были пристегнуты к бамперу пикапа.

– Вставай, – услышала Мадди, а потом почувствовала, как толстый снова с силой дернул ее за руку, заставляя подняться.

Веревки у нее на ногах уже не было – она краем глаза видела блеск стали, когда толстый закрывал складной нож и прятал его в карман, но в тот момент она могла думать только о Сэме, так что даже не поняла, что толстый делал.

Сэм серьезно ранен? Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Но потом, когда ее заставили идти на негнущихся ногах по гаражу, она вспомнила, что ненавидит Сэма. Очевидно, она ненавидела его недостаточно сильно.

– Садись, – приказал ей Фиш, когда толстый приволок ее к верстаку из необструганных досок, высотой со стол.

На нем стоял открытый ящик с разными инструментами. На бумаге лежал обед Фиша: недоеденный сандвич с рыбой, картошка и большой стакан кока-колы.

«Моби Дик», – прочитала Мадди на другой, маленькой, белой, еще не раскрытой коробочке, стоявшей на углу верстака. Это был обед для толстого. К верстаку были придвинуты три дешевых пластиковых стула – два по краям и один в середине. Тощий выдвинул стул, стоявший посредине, и, дернув Мадди за руку, усадил ее. Фиш сидел слева от нее, тощий стоял позади.