Ольга Володарская - Плачь, влюбленный палач!

— Большие женщины созданы для работы, а маленькие для любви! — Сонька приподняла указательный палец и хмыкнула. — Народная мудрость. Так что тащите!

И мы потащили.

Изольда оказалась очень тяжелой. Кто бы мог подумать! Вроде худая, а костистая. Кило на 60 тянет. Но мы все же ее внесли. Кряхтя и отдуваясь, положили на ковер в фойе.

— Ну, не успокоилась? — не очень ласково спросила Ксюша. Видно, после того, как ей пришлось потерпевшую волочь, сочувствия в подруге поубавилось.

— Н-н-н-н-е-т! — затряслась Изольда. — Я умру?

Ксюша закатила глаза. Я же быстро осмотрела лицо потерпевшей. Оказалось, что рана не глубокая. А по началу казалось, что просто смертельная — уж очень много было крови.

— Не должна, — заверила ее Ксюша, но Изольда ей не поверила.

— Я точно умру… Я потеряла слишком много крови…

— Слушай, — обратилась я к Ксюхе. — Ты тут побудь с ней, а я за полотенцем сгоняю. Надо хоть утереть ее. Да и валерианочки накапать не помешает…

— Нет! — заорала Изольда в панике. — Не уходи! Я боюсь!

— Ну давай тогда я схожу, — предложила свои услуги Ксюша.

— Нет! — опять принялась голосить потерпевшая. — Не уходите! — И она вцепилась мертвой хваткой в наши с Ксюхой запястья.

— Но тебе надо оказать первую помощь…

— Вы уйдете… — Лицо Изольды стало серым. — А он вернется и добьет меня… — Она захныкала, но хватки не ослабила.

Мы растеряно переглянулись. Вырвать руки из этих тисков было практически не возможно. А идти за полотенцем кому-то надо.

— Ну давайте я схожу, — напомнила о себе Сонька.

— Нет… Нет, — продолжала гнуть свое Изольда. Но так как Сонька была от нее на недосягаемом расстоянии, сцапать ее она не сумела, и подруга смогла отправиться в комнату без особых проблем. Быстренько выхватив у меня ключ от комнаты, она потрусила к двери, ведущей в коридор.

— Где на тебя напали? — спросила я у Изольды, как только Сонька скрылась.

— В туалете. Когда я умываться пошла. Сзади… за шею… схватил… — залепетала он. — И когда я вырываться начала, стукнул… Так больно. Чем-то тяжелым… Я начала сознание терять, падать… Я видела у него в руках нож

— И что?

— Он бросил меня на пол. Наверное, услышал что-то. Или увидел в окно, что вы идете…. Не знаю…

— И кто это был? Ты смогла разглядеть? — продолжала допрос Ксюша.

— Нет. У меня в глазах туман был…

— Но нож-то ты разглядела!

— Он был прямо перед моими глазами… Я видела его в мельчайших деталях… А еще брюки. Вернее, спортивные штаны. И ботинки, с такими штучками…

Вдруг из глубины коридора раздался грохот и дикий визг. Визжала Сонька. Судя по голосу, от ужаса.

Мы с Ксюшей тут же бросили Изольду, воспользовавшись тем, что от неожиданности, она ослабила хватку, и ринулись на Сонькин зов.

Когда вбежали в коридор, обнаружили подругу в полу обморочной состоянии. Она сидела у распахнутой двери, поджав под себя ноги, и беззвучно шевелила губами.

— Что с тобой? — заверещали мы в один голос.

Она что-то произнесла, но так тихо, что мы не расслышали.

— На тебя тоже напали? — спросила я, бухнувшись на колени рядом с подругой. — Да?

Она опять ничего вразумительного не ответила, только показала пальцем куда-то в комнату. Мы, ничего не понимая, заглянули.

Я честно признаться, готовилась к самому страшному — к окровавленному трупу посреди комнаты. А с чего бы тогда Соньке так орать? Ясно, что увидела нечто душераздирающее. Если не труп, то, как минимум, лужу крови. Но, обшарив взглядом помещение, ни трупа, ни следов трупа, ни даже капель крови не обнаружила. Зато наткнулась глазами на поломанные лыжи и две гантели, которые валялись у самой двери. Почти тут же была брошена покореженная полочка для головных уборов.

Я все еще не врубалась.

— А чего тебя так напугало?

— Гантели….

— А что в них страшного? Обычные гантели…

— Обычные!? — Сонька, наконец, обрела дар речи, и возмущенно затарахтела. — Ты считаешь, что летающие гантели можно назвать обычными? Посмотрела бы я на тебя, когда на твою голову спикируют обычные…

— Что сделают?

— Упадут, грохнуться, шмякнуться! Называй, как хочешь…

— Они упали тебе на голову? — наконец, докумекала я.

— Почти упали! Иначе я бы с тобой не разговаривала, — выпалила Сонька. Но, прооравшись, продолжила боле вразумительно и спокойно. — Открываю я дверь, толкаю. А тут ка-а-ак грохнуться. Две штуки! Еле успела отскочить. Иначе бы все, кирдык.

Я осторожно — вдруг еще парочка летающих гантелей притаилась под потолком — вошла в комнату. Осмотрелась. Присела. Подняла поломанную лыжу. Задрала голову, прищурившись, обследовала стену над дверью и вынесла вердикт:

— Кто-то пытался тебя убить.

— Меня? Но почему меня? — опешила Сонька. — Ведь мы здесь втроем живем.

— И правда, — согласилась я. — Тогда, может, тебя? — спросила я у Ксюши.

— А меня-то за что? — побледнела подруга. — Меня не за что…

— А меня, значит, есть за что? — взвизгнула Сонька.

— И тебя не за что, — тут же согласилась Ксюша, хотя, судя по глазам, не совсем искренне. — Тогда это Лелю.

— Меня? Ну уж простите, я вообще никому ничего плохого не делала…

— А все знают, что ты вечно нос суешь в разные расследования. Вот и решили на всякий случай тебя прибить.

— Но откуда этот гад мог знать, что именно я войду в комнату первой?

— Ключи от комнаты всегда у тебя на пальце. Это все видели, ты же их крутишь постоянно, Значит, открывать дверь будешь ты, а значит, и войдешь первая, — проявила чудеса находчивости Ксюша.

— А может, я тебя вперед пропущу?

— Ты что джентльмен что ли?

— Так. Подождите. — Я нахмурилась. — Некто, назовем его убийцей, соорудила нечто, назовем это, орудием…

— А как? — встряла Сонька. — Как он соорудил?

— Об этом потом. Не перебивай. Итак. Убийца соорудил…

— Ну скажи как?

— Вот привязалась! — возмутилась я. — Сама что ли не поняла?

— Не-ет, — растеряно протянула Сонька.

— Видишь полочку?

Подружка послушно глянула на валяющуюся рядом с ее ногой полку. И кивнула.

— Она висела на стене сбоку от двери. Причем, не вровень, а чуть повыше.

— Это полка для шапок. Я знаю.

— Правильно. А по другую сторону прибит крючок и тоже высоко, так?

— Я не понимаю, как крючки связаны…

Я раздраженно махнула на нее рукой.

— Не понимаешь и молчи! Короче, некто взял лыжу, перевернул ее загнутым носком вниз. Один конец, назовем его пяткой, положил на полку, а второй аккуратно примостил на крючок. Получилась шаткая конструкция, способная рухнуть в любой момент. То есть, она обязательно рухнет, когда дверь откроется вовнутрь, так как она точно заденет углом загнутый нос лыжи.