Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

— Послушай, мы ведь можем спросить, с кем Елена говорила, у наших мужей, — спохватилась я.

— А они спросят, для чего это нам, — подхватила Ольга. — Попробуем узнать обо всем сами…

Наших мужей на кладбище не оказалось. Зато выяснилось, что у Елены довольно много родственников. Что же это она никогда о них не говорила? Пару раз в школе я слышала от нее слово «предки» и в остальное время «бабушка». Не любила она никого, что ли? Или была обижена на весь свет? Впрочем, мне не роман о ней писать, а всего лишь узнать, кто ее убил, чтобы успокоиться.

Странно, не правда ли, так ставить вопрос? Но для меня главное, чтобы в этом деле не были замешаны близкие мне люди. И их близкие. А также чтобы эхо этого страшного события не достало нас некоторое время спустя. Следовало расставить точки над i.

Глава 16

На другой день Олеся Евгеньевна явилась к ней в кабинет, и Наташа решила, что воспитательница станет говорить о том, как глупо было связываться с Гриневич, и передавать слухи об этой женщине, и высказывать предположения, что Корнелия Альбертовна просто кинула Наташу: сама ни в какую Америку не поехала, а просто драпанула из этих мест, повесив на шею постороннему человеку своего отпрыска.

Но та была явно взволнованна и, прикрыв за собой дверь, быстро зашептала:

— Вы его взяли себе, да, Наталья Владимировна? Как это благородно! Такой хороший мальчик. Тихий, как ангел. Днями голодный сидел и чтобы когда голос подал. Бывало, соседки спрашивают у двери: «Рома, ты голодный?» А он: «Нет, тетя Даша (или кто еще), мама мне оставила поесть!»

— Погодите, Олеся Евгеньевна, что вы говорите? Взять себе! У него пока есть мать, и родительских прав ее не лишили. Она оставила у нас мальчика, чтобы съездить за наследством в Америку. Обещала вернуться через две недели…

Олеся Евгеньевна как будто подавилась. Несколько секунд она изумленно рассматривала Наташу, а потом закатилась дробным визгливым смехом:

— Наследство! В Америке! Ой, не могу!

— Олеся Евгеньевна, возьмите себя в руки! — сурово потребовала Наташа. Поскольку обычно она в таком тоне с подчиненными не разговаривала, воспитательница в момент захлопнула свой желто-металлический рот.

— Простите… Но вы меня поймите: я Нельку с детства знаю и ее фантазии тоже. Как напридумывает чего, люди только руками разводят. Мамаша ее тоже была с тараканами. Ладно, назвала ее Нелли. Так доченьке и этого показалось мало. Нелли она переделала в Корнелию. А простое имя отца — Алексей — обе перекроили в Альберта. Мамаша-то Гриневич в свое время приехала к нам из Ленинграда. Там у нее была комнатка в коммуналке, которую она поменяла на дом в Ивлеве. Дом, оно, конечно, штука хорошая, но Питер есть Питер, и Нелька, и ее мамаша так до конца и не смирились с тем, что вынуждены жить в провинции… Жалею я таких людей. Вон и наш Михайловский из той же породы…

— Михайловский? — удивилась Наташа. — Вы имеете в виду нашего начальника уголовного розыска?

— Его, кого же еще. Он после приезда в Ивлев одно время в доме Гриневичей жил. Земляки все-таки. Дочка перед ним хвостом крутила, только Федор Михайлович — это не Костя…

— Какой Костя? Вы меня совсем запутали, Олеся Евгеньевна! — рассердилась Наташа.

— Так я о Ромкином отце говорю.

— Это называется: в огороде бузина, а в Киеве дядька, — покачала головой Наташа. — Погодите, Олеся Евгеньевна, мы с вами все расставим по местам, только я вначале посмотрю, как чувствует себя Рома. Наверное, он не слишком легко впишется в детский коллектив.

— Впишется, не волнуйтесь, — уверенно сказала воспитательница. — Им сейчас наша Ирочка занимается. У нее как раз тема диссертации — детская коммуникабельность и как ее развивать.

Наташа все же ненадолго заглянула в группу, поймала тревожный взгляд Ромы и успокаивающе ему помахала.

За эти сутки он немного к ней привык. Особенно когда оказался в ее теплом доме, который Наташа с любовью обустроила. Жизнь офицера, зачастую проходящая в сплошных переездах, накладывала отпечаток на отношения их жен к своему быту. В самом деле, кто станет относиться к временному жилищу с такой же любовью, как к постоянному? К тому же если оно не твое, а служебное?

Наташа же всякий раз пыталась сделать безликое жилище уютным и родным. Может, потому, что она не работала и таким образом старалась себя занять? Или потому, что у нее не было детей?

Кинг принял ребенка сразу и безоговорочно. Воспитанный Наташей со щенячьего возраста, он проникся ее настроениями и чувствами, если таковые имеются у собак. Словно, посмотрев на этого худенького, дрожащего, но старавшегося не показывать своего страха малыша, громадный пес решил, что этот человеческий детеныш нуждается в его защите.

— Свой, — сказала Наташа. Позволила псу осторожно обнюхать мальчика и повторила: — Свой!

Пес шумно вздохнул, словно хотел сказать: «Сколько можно повторять одно и то же? Понял я, понял!»

— Ты все равно его побаиваешься? — спросила она у Ромы.

— Немножко, — признался мальчик.

Вчера Наташа выпустила Кинга в сад побегать, а сама осталась с Ромой, но сегодня она решила, что погуляет с собакой и возьмет с собой мальчика. Пусть он подержит Кинга за поводок.

Итак, она вернулась в кабинет, где ее ждала Олеся Евгеньевна, и сказала:

— Продолжим?

Та взглянула на заведующую — не сердится ли? Поняла, что нет, и улыбнулась:

— С какого момента?

— С того, как семья Гриневич пополнилась новым членом… Кстати, долго у них жил Михайловский?

— С дочерью, — уточнила женщина. — Недолго. Ему дали служебную квартиру. Я, собственно, не из-за этого его упомянула, а потому, как похоже ведут себя столичные жители, попав в такой городок, как наш. Не то чтобы испытывают к нам пренебрежение, но все-таки ходят, вздернув подбородок, хотят показать: мол, мы — это не то, что вы, мы особые. Может, так им легче смиряться с превратностями судьбы, которая тасует их, будто карты в колоде? Нелька вроде и родилась уже здесь, а все время, пока училась в школе, так же подбородок вздергивала: мы, питерские! С тем же выражением стала встречаться с Лешей Первенцевым. Будто одолжение ему делала…

— Это вы имеете в виду отца Ромы?

— Его самого. Он, бедняжка, так и погиб в Чечне, не узнав, что у него сын родился. Конечно, тут во многом виноваты происки Аглаи — матери Нелли. «Он не тот, он тебе не подходит, простой шофер» — и прочее. А сама-то Нелька!.. Ну поступила она в институт, год проучилась и бросила… До последнего времени продавщицей в магазине работала. Кстати, у вашего мужа.

— То-то мне ее лицо в какой-то момент знакомым показалось, — задумчиво произнесла Наташа. — А зачем она такие сложности придумала насчет наследства в Америке и прочее? Могла бы просто сдать ребенка в детский дом…