Госпожа Вольтури - Яна Бендер
Объясню кое-что тем, кто незнаком с моей историей. Меня зовут Иоанна…о фамилии умолчу. Тем более, что она не имеет особого значения. Я родилась в середине первого века нашей эры в семье не совсем обычных людей. Дело в том, что мои родители обладают уникальным даром, который и передался мне. У нашего организма повышенная регенерация…что-то вроде гидры. Если, например, нанести рану или оторвать руку, то все это восстановится в течение нескольких секунд. С головой дела обстоят немного сложнее, но все равно… Нас невозможно убить. Боль чувствуем намного слабее, чем простые смертные.
Первый раз я вышла замуж в 61 году нашей эры. Его звали Пуданс. У нас было двое детей, которые прожил сто с небольшим лет, благодаря своей наследственности. Мой муж пал жертвой заговора в сенате.
Второй, Марк, был центурионом императора. Он скончался в 115 году, от старости. Ему я родила дочь. Она тоже прожила достаточно долго.
В 113 году я покинула свой дом и пустила слухи, что умерла. Так закончилась моя жизнь в Римской империи.
Отец достаточно много рассказывал о вампирах. Одной из таких страшилок для меня была история о сенаторе Арие Секунде Вильтусе. Он был лучшим другом императора Нерона, бывал и в нашем доме, и отец относился к нему с некоторой опаской, однако, разговаривал, как с равным себе. Еще будучи маленькой девочкой, я боялась его, не осознавая того, что мне невозможно принести смерть.
Вместе с родителями мы долгое время кочевали по территории современной Европы, пока не наступили времена инквизиции. Они уехали в Москву белокаменную, а я предпочла остаться во Франции. Здесь судьба свела меня с тем самым сенатором. Теперь он имел несколько другое положение. Он был темным властелином сего мира. Он правил землями, на которых убивали католические священники ни в чем неповинных людей.
Шел 1178 год. Я жила в небольшой деревушке, где за связь с ведьмами сжигали на кострах, мгновенно вынося приговор. Одна старушка донесла на меня католикам, а те в свою очередь схватили меня, обвинили в колдовстве, поскольку я на протяжении нескольких лет совсем не постарела.
Меня привязали к столбу, обложили сухими ветками, поднесли горячий огонь, языки которого взывали своими мольбами к диску полной луны, нависшей среди темной ночи над нашими головами. Из мрака леса, на окраине которого происходило это действо, вышло несколько человек в черных мантиях. Одного из них я узнала в тот же миг, увидев его походку, скользнувшую меж цепких лап пламени, сжигавшего меня. Это был Арий. Он и его спутники уничтожили моих палачей, а сам он развязал мне руки и высвободил из огня.
– Зачем Вы это сделали? – тогда в недоумении спросила я у него.
– Конечно же, ты бы не умерла, но в этом случае их интерес к тебе возвысился до небес, и они причиняли бы тебе столько боли, что ты сама бы пожелала себе смерти… – спокойным завораживающим голосом отвечал он.
Тогда он предложил мне отправиться вместе с ними, поскольку мне больше бы не пришлось прятаться ото всех. Но я отказалась, прокручивая в памяти истории, которые мне рассказывал отец несколько веков назад.
Из Франции я отправилась прямиком в Англию. Долго скрывалась от инквизиции, переселяясь из одного городка в другой, пока, наконец, весь этот ад не был окончен. В конце XVII века я отправилась к родителям, стараясь забыть все ужасы ушедших времен. В Санкт-Петербурге я вышла замуж за графа Румянцева. У нас было трое детей. Когда он умер, мы уехали в Германию. Взяли фамилию фон Крамер. Здесь у меня родилась сестра. Она перестала взрослеть в тридцать лет и выглядела несколько старше, чем я. Отныне я была младшей в семье, но только визуально.
В Германии в конце XIX века я вышла замуж за ученого, Штефана Бергера. Мы прожили с ним долгую жизнь. И только ему я открыла свою истинную сущность, хоть раньше никто из моих бывших мужей не знал, кто я на самом деле.
Теперь я снова вернулась в Москву, где и живу по сей день. По документам мне 19 лет, на деле – 19 веков, а внешне многие могут дать двадцать три – двадцать четыре года.
Сегодня я прогуливаюсь по Пизе, в которой последний раз была восемь столетий назад. В каждом городе все одинаково. Архитектурная обложка разная, а суть одинакова. Люди, толпы, суета, дым, песок, асфальт, дороги, машины, повозки, колесницы… Тысячи лет одно и то же… Но каждый из этих отдельных мирков имеет свою душу, свою историю, которыми никто больше не может похвастаться.
Вокруг суетятся смертные. Им легко думать о том, что в конце жизни их ждет смерть, а когда ты уверен в том, что у тебя не будет возможности повстречаться с этой суровой дамой в черном балахоне и с косой, сделанной из серебра, тебе кажется, что ты обезумел и нет шанса на спасение.
Но, как часто за тысячелетия нам приходится понимать, что вся эта обыденность складывается из неудач, маленьких радостей, моментов, проведенных с любимыми, просто доброго и солнечного утра или же наоборот ночного осеннего дождя, который затмит собой все тепло грядущего дня. Все эти пустые и такие обычные дни заставляют погружаться нас в бесконечное пространство бессмертной тоски. Из-за скуки, налетающей на нас ежедневно, а может быть, если мы сможем продержаться чуть дольше, ежемесячно, мы творим невообразимые безумные поступки. Это заставляет нас быть не такими, как все, и глаза вспыхивают от ярости и желания разнообразить свою вечную жизнь. Однако, глядя на смертных, которые ищут смысл жизни, мы грустно улыбаемся, понимая, что для них – это родиться и умереть, а для нас – просто жить, мечтая о смерти и, развлекая свое вечное существование глупостями, которые им не дано понять и прочувствовать.
Я гуляла по узким улочкам, по которым двигались оживленные толпы туристов с камерами, телефонами.
«Может отправиться на экскурсию?» – подумала я, видя их радостные лица.
Эта идея была глупой. Я просто приехала, чтобы убить кусочек своей вечности.
– О, Вы тоже прогуливаетесь по этому прекрасному городу?! – раздался голос моего соседа из самолета.
Я тяжело вздохнула, понимая, что на этот раз мне не отвязаться.
– Вы, как я погляжу, тоже, – постаралась
