Виктор Бэнис - Кровавая луна

Джинни остановилась. Она развернулась и посмотрела ни него, чувствуя, что больше не может сдерживаться:

— К жестким мерам, вы говорите... Это, позвольте узнать, к каким? Может, вы собираетесь запирать меня на засов, как вы это проделываете с собственной дочкой? Берегитесь, мистер Лэнгдон! Я вашей пленницей никогда не была. И не буду! Запомните это!

В свете окна было заметно, как побледнел Пол. Он ничего не сказал в ответ. Зато Рэй громко захлопал в ладоши.

— Браво! — крикнул он, высовываясь из окна. — Я думаю, братец, ты нашел себе достойного соперника. Я ведь уже говорил тебе, что у нее характер что надо.

Джинни повернулась к Рэю. Его слова только еще сильнее ее разозлили.

— А вы... — выкрикнула Джинни сквозь слезы, — вы просто... Она так и не смогла подобрать подходящих слов, чтобы достойно ответить Рэю. Вместо этого она быстро вбежала в дом, думая только о том, чтобы спрятаться от насмешек одного и горящих бешеным огнем глаз другого.

Глава шестнадцатая

Едва Джинни вошла в свою комнату и, с грохотом захлопнув дверь, кинулась на кровать, она услышала тихий стук. Раздосадованная тем, что ее не оставляют в покое, она порывисто встала и с лицом, не предвещающим ничего хорошего, распахнула дверь настежь. Перед ней стоял Рэй.

— Представление закончено, — процедила Джинни сквозь зубы и попыталась закрыть дверь. Но Рэй поставил ногу в дверной проем и улыбнулся. В его улыбке читалось подлинное дружелюбие.

— Простите, если я не вовремя вмешался в вашу перепалку с братом, — сказал он. — Я не хотел портить вам удовольствие, но поймите меня правильно, я просто не привык видеть, как над ним насмехаются. Тем более, что он влюблен в вас. — Рэй смотрел прямо в глаза Джинни, и та поняла, что он не собирается заманить ее в ловушку, чтобы потом посмеяться.

Она покраснела и отвела глаза.

— Я боюсь, вы слишком распускаете собственное воображение, — сказала она, невольно повторив слова Доктора Морриса. — Единственное чувство, которое ваш брат более или менее постоянно испытывает ко мне, это раздражение и гнев.

— Не стоит обманывать себя, — сказал Рэй. — Позвольте дать вам один дружеский совет. Постарайтесь запомнить, что иметь воздыхателем такого человека, как Пол, означает поставить себя в опасное положение в этом доме.

Джинни сердито посмотрела на Рэя.

— Опять предостережение! В этом доме, кажется, все помешаны на том, чтобы направо и налево раздавать туманные предостережения, но никому и в голову не придет объяснить, в чем дело.

Серьезность вдруг сошла с лица Рэя. Он подмигнул Джинни.

— А ведь я ничего не рассказал Полу, так что не волнуйтесь.

— Что вы не рассказали? — Джинни была окончательно сбита с толку.

— Наш с вами маленький секрет, — с хитрой улыбочкой произнес Рэй.

Джинни завелась с полоборота:

— Мне было до настоящего времени неизвестно, что у нас есть какие-то общие секреты. Большие или маленькие...

Неожиданно Рэй схватил ее за плечи и привлек к себе.

— В смерти Сьюзан есть кое-что еще, о чем вам никто не сказал, — проговорил он, понизив голос почти до шепота. — Берегитесь, юная леди...

И прежде, чем Джинни успела сказать хоть слово, Рэй обнял ее и поцеловал.

Первое, что увидела Джинни, когда Рэй наконец оторвался от ее губ, был Пол Лэнгдон, стоявший в нескольких шагах от них в коридоре. Он безмолвно смотрел на Джинни и Рэя. На короткое мгновенье Джинни встретилась с ним глазами, но Пол тотчас отвел взор.

— Извините, — пробормотал он и быстро удалился, свернув в длинный холл.

— Извините, — сказал Рэй, разжимая объятья, — но я должен был это сделать, чтобы брат не догадался, о чем мы здесь толковали. Кстати, мне очень понравилось целовать вас.

С этими словами Рэй помахал ей и быстро удалился в сторону противоположную той, куда ушел Пол.

Джинни осталась стоять одна, совершенно оглушенная этим потоком слов и событий.

Этой ночью ей снился Пол. Он стоял на обрыве, обдуваемом ветрами, и ждал Джинни. Она подошла к нему совсем близко, но Пол неожиданно отвернулся и исчез.

Чувство неопределенности, последние дни преследовавшее Джинни, еще больше усилилось на следующее утро. Она проснулась со странным ощущением, что события незаметно, словно исподволь, ведут ее к какой-то развязке, результатов которой предугадать ей было не дано. Если бы Джинни была суеверной, она могла бы сказать, что знамения становились все мрачнее.

Джинни не знала, что предпринять, чтобы остановить поток тревожных событий. Хотя разговор, случайно услышанный ею прошлой ночью, ответил на некоторые вопросы, но он же и посеял новые сомнения. Теперь она точно знала, что смерть Сьюзан не была трагической случайностью. Но Джинни было не известно, что же на самом деле произошло. Она чувствовала, что разгадка где-то рядом, и ничто на свете не могло бы теперь заставить ее уехать.

С другой стороны, и Джинни была вынуждена признаться в этом себе, она больше не могла бороться со страхом. В этом доме, где в первые же дни все обитатели с удивлением отметили ее смелость, Джинни было страшно. Мало-помалу она подходила к пределу мужества, которым может обладать женщина.

В этом доме у Джинни не было союзника. Она не знала, на кого можно было бы полностью положиться. Но самым страшным было то, что Джинни до сих пор не знала, кто же был ее врагом. Даже если кто-нибудь из членов семейства, например Беатрис Лэнгдон, окажется совершенно непричастным к страшным событиям на Пэрлью, было маловероятно, что он примет сторону Джинни. Слуги же были абсолютно преданы своим хозяевам.

Навязчивая мысль преследовала Джинни: она должна уехать отсюда как можно скорее.

Но если она покинет остров, тайна, ради которой Джинни приехала сюда, останется неразгаданной.

«Нет, — сказала она себе. — Я должна остаться здесь до конца и узнать правду».

Настроение этого дня, мрачное от атмосферы неопределенности, не улетучивалось с ходом времени. А после случая с куклой Варды Джинни стало совсем не по себе.

С тех пор, как она привезла из города эту куклу для девочки, Варда просто не выпускала игрушку из рук. Фарфоровая леди не пропускала ни единого урока, ни одной прогулки во внутреннем дворике, поэтому, заметив отсутствие куклы, Джинни поинтересовалась у Варды, что с ней.

— Где же твоя куколка? — спросила она, показывая на то место, куда Варда обычно сажала свою любимицу.

— Куколка мертвая... — проговорила Варда неожиданно глухим голосом. При этом она даже не подняла на Джинни глаза.

— Варда, как ты можешь! — Джинни была поражена тоном девочки. Ей стало жутко от того, что это семейство делает с ребенком... — Как ты можешь так говорить? — снова спросила Джинни. — Где кукла?