Ирина Глебова - Рокировка судьбы

– Ты рад, Сашенька? Правда? Шесть недель уже.

– Полтора месяца, – высчитал он. – Почему так долго не говорила? Не хватало ещё, чтоб на свадьбе ты была с большим животом!

– Это как понимать? Ты мне делаешь предложение?

– Конечно. Я и так с этим делом затянул, ты уж прости. – И, положив ей руку на грудь, спросил, дрогнувшим от внезапного желания голосом. – Так ты принимаешь моё предложение?

Она потянулась к нему всем телом – отвечать не было необходимости. Но в последний момент Александр вдруг замер, спросил тревожно:

– А это не вредно? Теперь? Для тебя… и для малыша? Учти, мне нужен сильный, умный и здоровый сын!

– Ты его получишь, – засмеялась Марина. – На таких сроках интимные отношения даже полезны, есть такое мнение. Это уже когда месяцев шесть-семь будет… Ещё не скоро.

Потом они гуляли по городу, по улицам, заполненным большими и маленькими магазинчиками, лавочками, лотками. Накупили разных сладостей и фруктов, красивые восточные шаровары и шаль Марине, яркую летнюю рубашку ему. Продавцы безошибочно узнавали в них советских, говорили Александру «рус солдат», хотя он и был в штатском. Были очень приветливы.

Остановились у витрины ювелирного магазина, и Марина сказала:

– Зайдём. Знаешь, здесь золото очень дешёвое. В Союзе раза в три дороже. Обязательно надо отовариться.

Это оказалось в самом деле так. И Александр купил два обручальных кольца, ей и себе, перстенёк с аметистом Марине.

– Свадебный подарок!

– Я тоже тебе сделаю, – кивнула она.

И купила ему перстень с печаткой и крупную цепочку. Он попытался возразить:

– Да я же никогда этого носить не стану!

Она со смехом ответила:

– Не зарекайся. И потом, это хорошее вложение денег, в золото.

Черноусый продавец уложил все футляры в красивый пакет, улыбаясь и кланяясь, проводил их до выхода.

На следующий день Александр сообщил начальству о своём намерении жениться. Из военной комендатуры доложили об этом в Советское посольство, там не стали долго тянуть: через две недели Александра и Марину расписали, в кафе при посольстве организовали небольшую свадебную вечеринку, куда пришли офицеры – советские и египетские, врачи и сотрудники госпиталя.

Было весело, играл небольшой вокально-инструментальный ансамбль: пианист, гитарист, флейтист, пел певец. Все музыканты были свои ребята, из Союза. Они тихо играли знакомые, любимые всеми мелодии во время застолья, уменьшая звук до минимума, когда произносились тосты. Но вот начались танцы.

– Первый танец специально для жениха и невесты, – объявил певец.

Александр и Марина вышли на площадку. Он щёлкнул каблуками, вытянув руку, она склонила головку, чуть присела, вложила свою ладонь в его. Наверняка многие в этот миг подумали: «Красивая пара!» Высокий, с неизгладимой военной выправкой, хотя и в отличном тёмно-сером костюме жених, и стройная, лёгкая, чуть выше его плеча невеста: волосы уложены в красивую причёску, белое платье слегка закрывает колени и открывает стройные ножки в туфельках-лодочках…

Музыканты взяли первые аккорды, певец запел проникновенным тенором:

– Ночь коротка, спят облака…

– «Офицерский вальс»! – восхищённо воскликнула Марина. – Для нас. Для тебя…

Что-то случилось. Что-то щёлкнуло в голове у Александра, щёлкнуло так больно! Словно виски насквозь пробило электрическим разрядом. Или молнией. Исчез зал, ушли в непроницаемый туман все люди, смех, голоса. Он стоял на дощатом полу полукруглой сцены летнего кинотеатра, у старенького пианино, и Леночка, быстро пробегая пальчиками по клавишам, пела, глядя на него весёлыми счастливыми глазами:

– Ночь коротка, спят облака…

Почему он ни разу не вспомнил её после того, как очнулся в больнице? Почему! Разве может такое быть – тяжёлая волна, накатившая на берег памяти и смывшая все рисунки, следы…

Александр, тяжело дыша, поднял взгляд на женщину, растерянно стоявшую напротив – чужую женщину в белом платье. Марина, его жена… Его ребёнок… Его свадьба, вокруг друзья, хорошие люди, много сделавшие для него. Они стоят, смотрят на него и Марину, хлопают… Ах, да, танец «Офицерский вальс».

Превозмогая боль и красный туман головокружения, он повёл жену под ритм музыки. Марина почувствовала неладное, спросила тревожно:

– Что такое, Саша? Что-то случилось?

Он молчал, пока не кончился танец, просто не мог говорить. Через силу улыбался, раскланиваясь, потом сказал тихо:

– Очень болит голова. Я выйду, а ты оставайся. Не надо людей тревожить, пусть веселятся.

Он ушёл в соседнюю маленькую комнату, сел там в кресло. Вскоре заглянул хирург, который оперировал его. Сел рядом, взял запястье, посчитал пульс, спросил о симптомах.

– Ничего, – сказал Александр. – Голова заболела, закружилась, но уже лучше, проходит.

– Что ж, – кивнул доктор, – рецидивы ещё возможны некоторое время. Особенно после сильных волнений, возбуждений. Даже таких радостных, как свадьба. – И добавил бодро: – Тебе повезло, парень. Всю жизнь будешь под присмотром не просто любящей жены, но и отличного медика.

В эту ночь Александр лёг спать отдельно, разделив номер раздвижной перегородкой на две комнаты. Марина согласилась беспрекословно.

– Да, дорогой, отдыхай. – Пошутила: – Вот она, наша первая брачная ночь. Ничего, не огорчайся, их у нас ещё ой сколько будет!

Он засыпал, словно проваливался в тёмную бездну. И ему снился сон. Он видел уходящий в темноту каменный свод подземелья. По нему шла Леночка в длинном серебристом платье. Платье мерцало и переливалось в свете факела, который девушка держала в руках. Её нежное лицо было сосредоточенно и тоже освещено пламенем. Она шла, выхватывая огнём кусочки темноты, которые тут же вновь сгущались за её спиной… Александр знал, куда она идёт. Там, впереди, лежал он. Сам он знал, что жив и лежит на больничной койке. Но те, кто его положили в подземный каменный альков, думали, что он мёртв и находится в гробу. Но Леночка этому не верит, она тоже знает, что он жив, и если дойдёт… Но перед ней развилка: повороты влево и вправо. «Прямо, – кричит он. – Леночка, иди прямо!» Но кричит он мысленно, вслух не может, потому что он… мёртв?.. И она поворачивает в боковой коридор, свет факела и мерцание серебристого платья удаляются. «Леночка! – кричит он. – Леночка!» Но лишь откуда-то издалека звучит музыка и приглушённый голос певца Георга Отса поёт: «О, где же сердце, что полюбит меня…»

Александр проснулся среди ночи, лицо было мокрое. Он провёл ладонью по щеке и понял: впервые в жизни он плакал во сне.

Марина

Да, многое Марина рассказала о себе Александру там, в госпитале, когда почти не отходила от его больничной койки. Многое, но не всё. Это было бы глупо. Только доверчивые дурочки выбалтывают парню всю свою подноготную, наивно полагая, что он – навсегда её половинка, что секретов между ними быть не должно, и что он обязательно её поймёт. Или те, которые влюблены до потери сознания.