Елена Ларина - Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона

– Ты чего вздрагиваешь? – спрашивает Поливанова.

– Нарассказывает ужастиков, а потом спрашивает, чего я вздрагиваю! Ты, Люда, опасный человек! Ты случайно кровь человеческую не пьешь за завтраком?

Поливанова улыбается. Роль хищницы ей явно по душе.

– Это идея! – оскаливается она и выпускает когти. – Прямо сейчас и попробую!

С визгом она бросается на меня. Я едва успеваю заслониться подушкой. Под потолком сцепились две огромные голые кошки.

Хохоча, я отпихиваю Людмилу руками и коленями, пытаюсь стукнуть ее подушкой. Но неожиданно чувствую, что моя соперница не шутит. Ее выпущенные когти целятся в меня, в глазах ее я вижу азарт первобытной охотницы. Мне становится не по себе.

– Перестань! Ты слышишь меня? Людмила, опомнись!

Мою кожу под левой грудью словно обожгло. Я скатываюсь на пол и вскакиваю на ноги. На левом боку у меня три красных полосы – следы ее ногтей. Я растерянно смотрю, как на коже проступают кровавые капельки, соединяясь в ручейки, как в детской весенней игре.

– Светочка… Девочка моя, прости… – шепчет Поливанова, – я дура, идиотка! Прости меня! Я чокнутая долбаная стерва! Прости меня! Что сделать, чтобы ты меня простила?

Поливанова подползает ко мне на коленях. Неужели она в моей власти? Что приказать ей? Может, попросить у нее колье?

– Девочка моя, драгоценная моя, прости! Ну, расцарапай мне морду!

Она берет руками мою ладонь, целится моими ногтями себе в лицо. Ну! Что же ты медлишь?

– Пальчики мои, – шепчет Поливанова и начинает облизывать мою руку.

Вот стерва! Людмила обнимает меня и целует след своих когтей.

– Я – стерва, Светик, стерва, – тихо говорит она, словно подслушав мои мысли.

И мне еще казалось, что я могу играть этой женщиной в своих интересах? Что я использую ее в любой подходящий момент, когда только захочу?

На губах ее я вижу красную капельку. Она улыбается мне улыбкой волчицы, слизывающей кровь со свежей раны своей жертвы.

Сначала я решила, что это кровавая месть за историю с «Финалгоном». Но оказалось, что это просто смена тактики на пути к моему телу.

– Ну что ты, Светик? – Поливанова дрожит, как свеча от сквозняка. – Давай попробуем… Ведь так хорошо все в бане начиналось…

– Люда, я не могу этого сделать.

– Почему? – удивляется Поливанова.

– Потому что люблю… другого…

Не знаю, было ли это серьезным аргументом для отказа? Кто их знает, однополых? Знакома ли им ревность? Ревнуют ли они к противоположному полу или только к своему? Есть ли за этим что-то еще, кроме голимого секса?

Опыт мировой литературы, прилежно усвоенный мной в университете, откликался комедиями Аристофана, биографиями Оскара Уайльда и некоторых французских поэтов. Но все это касалось мужчин. Лесбиянки в мировой литературе были представлены значительно скромнее. Навскидку я смогла вспомнить только «Монахиню» Дидро и… остров Лесбос с поэтессой Сафо.

– Кого же это, если не секрет? – Поливанову интересует конкретное лицо.

Я думаю недолго. Людмила не успевает поднять на меня грустные разочарованные глаза, а я уже ляпаю:

– Писателя Селезнева…

PR – Поэт Российский

Была такая русская народная забава – смотреть телевизор. Рассаживались на стульях перед экраном, звали соседей, выключали свет и смотрели. Сейчас телевизор уже не смотрят – с ним живут. Без него не могут обойтись, как диабетики без инсулина.

Я всегда считала себя девушкой продвинутой, с университетской прививкой от массовой культуры. Телевизор включала редко, если только не ожидалось увидеть что-нибудь действительно из ряда вон выходящее. Правда, был у меня еще проверенный способ лечения головной боли – при помощи телеэфира.

Если голова раскалывалась на две половинки, как будто кто-то колол на ней дрова, я включала спортивный канал, благо наше кабельное его транслировало. Каждый день вечером телезрителям демонстрировались поединки боксеров-профессионалов. А это и было мое лучшее лекарство от головной боли. Когда два мужика били друг дружку своими пудовыми кулачищами по голове, боль с каждым удачным попаданием отступала. В случае же нокаута, когда один из боксеров падал на помост, моя голова проходила мгновенно. Причем я заметила, что бои легковесов – слишком легкое лекарство, средневесов – несколько эффективнее, а вот потасовки «супертяжей» – мощное, проверенное средство. Замечательной черной таблеткой был для меня Майкл Тайсон. Серия его постоянных побед приучила мою головную боль отпускать меня сразу же, как только он вылезал в своих знаменитых черных трусах на ринг. Но скоро «железный Майкл» опустился, сел в тюрьму, стал кусать противников за уши. Головная боль уже его не боялась. Но на нем свет клином не сошелся…

А вообще телевизор был для меня вечно темным экраном. Наташка Солоха до того привыкла, что я не смотрю телевизор, что сообщала мне телесенсации, не спрашивая – смотрела я или нет.

Теперь же все неожиданно изменилось.

Я стала дурой. Я просыпалась задолго до пробуждения Дианки, включала телек в своей комнате и ждала. Меня интересовала только одна программа – блок предвыборной агитации кандидатов в губернаторы области. Наверное, я была в тот момент самым заинтересованным избирателем в округе, избирателем… влюбленным.

Вот на фоне трехцветного флага возникали заветные слова: «Навстречу выборам». И я замирала, как кобра, загипнотизированная дудочкой факира.

Две тощие коровы брели через лужи по грязной слякотной дороге. На шкуре крайней была надпись, сделанная черной краской:

«Ящур». За ними, едва сохраняя равновесие, плелся пьяный мужик в ушанке и драном ватнике. В руке он держал бутылку водки, на наклейке которой можно было прочитать: «Паленая». Следом показывались два бледных подростка. У одного в руке был шприц, у другого – тюбик клея «Момент». За ними, опираясь на палку, шла старушка в сером залатанном платочке, она несла корзину с табличкой «Потребительская», в которой одиноко каталась банка зеленого горошка… Наконец, пафосно звучал голос диктора: «Наша область смертельно больна! Хватит доверять ее здоровье шарлатанам!» Играл Марш энтузиастов. Распахивались двери, по чистому, залитому солнцем коридору шла группа людей в белых халатах. Впереди уверенной походкой шествовал Поливанов. «Доверьтесь профессионалам! – зычно кричал диктор. – Лечить – это наша профессия!»

Потом на экране телевизора вновь появлялся Поливанов, на этот раз с теннисной ракеткой в руке. «Нам не нужны подачки из центра!» – говорил он. Подкидывал желтый мячик и размашистым ударом посылал его куда-то вдаль. «Мы сами умеем подавать!»

Был еще ролик, рассчитанный на самых маленьких зрителей, но запросто могущих влиять на выбор своих бабушек и дедушек. В муль-тяшном лесу зверята страдают авитаминозом. Медвежата спят круглый год, белочки падают с веток, у зайцев ушки висят, как у охотничьих собак. Но появляется мальчик Миша Поливитаминов, нетрудно догадаться на кого похожий, и швыряет зверятам похожие на желтые теннисные мячики витамины, изготовленные на фабриках его фирмы. Тут же зверята выздоравливают и голосуют за Поливитаминова всеми лапами и хвостами…