Патриция Гэфни - Лили (Том 2)

– Я не всегда здесь жила, – вдруг сказала Меро, нарушив привычное дружеское молчание. – Когда-то у меня были муж и сын. Теперь их нет.

Лили сидела тихо, как мышка. Между ними установился молчаливый уговор, нерушимый, как догмат веры: никогда не расспрашивать друг друга о прошлом.

– Когда их не стало, все ушло, все.., перевернулось. Там, где я жила, люди стали говорить, что я умом тронулась. Может, оно и так, только сами они, по-моему, тронулись еще больше: стали обходить меня справа, старались не встречаться глазами. Такая глупость!

– Они решили, что вы – ведьма!

– Вот именно. Раскури мне трубку, Лили.

– Но от табака вы кашляете!

Меро взглянула на нее с мягким упреком. Лили со вздохом потянулась за трубкой, набила ее табаком, приминая, как учила Меро, зажгла и сама затянулась несколько раз, чтобы получше разгорелась.

– Ведьма знает, как навести порчу.

– Я в этот вздор не верю, – презрительно поморщилась Лили.

– Не веришь? – Меро удивленно выдохнула облачко дыма. – Но ведь это правда! Ведьма может тебя сглазить, сделать так, чтобы твоя корова издохла или овощи на огороде засохли. Или хворь какую-нибудь на тебя наслать.

– Они.., обвиняли вас в этом?

– Да, к тому дело свелось.

Лили отложила шитье и подняла взгляд. Огонь бросал резкие и неровные отсветы на угловатые черты старой женщины, придавая им нечто зловещее.

– Что произошло? – тихо спросила Лили. Меро молча попыхивала трубкой, тонкие губы мерно втягивались и вытягивались. Наконец она заговорила:

– Если на тебя навели порчу, есть только одно средство: пустить кровь сглазившей тебя ведьме.

Лили похолодела. Меро опять умолкла, но ее молчание лишь усиливало леденящий душу страх. Жуткое видение промелькнуло в мозгу у Лили, ей стало дурно. Чтобы немного успокоиться и утешить свою спасительницу, она обняла обеими руками тощие лодыжки Меро и положила голову ей на колени. На мгновение старуха удивленно замерла, а потом принялась гладить волосы Лили дрожащей костлявой рукой. Глаза Лили закрылись, она сонно прошептала:

– Моя мать умерла, когда мне было десять. Габриэль зарычал во сне. Брикет торфа с треском разломился пополам, рассыпав тучу искр.

– Человек, которого ты любишь… – вдруг заговорила Меро.

Лили отпрянула.

– Я не люблю его.

Она ни разу не упомянула о Дэвоне, словом не обмолвилась, но ее почему-то совсем не удивило, что Меро все знает.

– Человек, которого ты любишь, – терпеливо повторила старуха, – может опять причинить тебе боль. Но ты имеешь власть над ним, о которой не догадываешься. Ты можешь его уничтожить.

– Что вы хотите сказать?

– Будь умницей, ярочка моя. Из мести ничего не стоит делать в этой жизни. Ты принесешь больше горя себе, чем своему врагу.

– Не понимаю, о чем вы. Молчание.

– Луну видела? – вдруг спросила Меро.

– Да, я ее видела.

– Красное облако закрыло ее, красное, как кровь. Завтра мы должны оставить дар.

– Дар?

– У колодца.

Больше она за весь вечер ничего не сказала. Позже обе женщины разделись и легли в постель.

* * *

Дар, о котором говорила Меро, оказался статуэткой, женской фигуркой, вырезанной из дерева. Старуха объяснила, что в колодце – так она называла мутную лужу позади двух столбов, сложенных из покрытых лишайником и мхом камней, – обитает богиня. Лили взмолилась, чтобы дар пришелся богине по вкусу: она знала, сколько долгих вечеров трудились над ним старые, изуродованные ревматизмом руки Меро. По дороге обратно они несколько раз присаживались передохнуть на покрытой болотной травой кочке, чтобы дать Меро отдышаться. Габриэль бежал впереди, обнюхивая лисьи следы и кроличьи норки. Несмотря на возраст, у Меро была легкая, раскованная походка, и Лили нравилось наблюдать, как она неторопливым, величественным движением высоко вскидывает ногу при каждом шаге.

Пока они шли, Меро рассказывала о других богах и о священных местах, в которых они обитали. Феи, эльфы, души умерших гнездятся повсюду, сказала она, – в скалах и колодцах, на деревьях и вершинах холмов, даже под камнями. Лили слушала в немом изумлении: раньше она думала, что Меро христианка. Они остановились у высокого, покрытого лишайниками каменного столба, стоявшего на небольшом возвышении. На столбе не было никакой надписи, его верхушку давно уже унесло время. Лили взглянула на него в задумчивости, невольно ощутив величие фаллического символа.

– А здесь живет какой-нибудь бог? – полушутя спросила она.

– Да, конечно, очень могучий. А вон там – еще один, – Меро указала на стоящее за холмом расщепленное грозой дерево, обугленное, узловатое, словно скрюченное болью.

С этого вечера Меро начала рассказывать Лили о мире духов. Таинственные существа обитали повсюду и прятались в самых простых вещах: в воде, в холмах и пригорках, в камнях и утесах. Для Меро они были так же реальны, как для Лили – их земные обиталища. В большинстве своем они были настроены благожелательно или по крайней мере равнодушно, но некоторые были враждебны, а очень немногие – по-настоящему злы. Их приходилось постоянно задабривать. Это было дело всей жизни – непростое, хлопотное, обставленное многочисленными сложностями и тонкими нюансами, которые Лили даже не пыталась осмыслить. Пребывая в полузабытьи и даже в состоянии некоторого отупения, она просто поверила словам Меро. Старухины фантастические представления о реальности устраивали ее точно так же, как любые другие.

С течением времени разумные, заложенные обществом основы в сознании Лили еще больше расшатались: коричневые, серые и тускло-зеленые тона окружавших ее болот стали воздействовать на ее воображение. Ей стало казаться, что в поникших ветвях искривленного зимними ветрами деревца действительно таится жизнь. Признаки чьего-то таинственного существования она находила и в тяжелых камнях, уложенных кругом на холме в трехстах шагах к северу от дома Меро. Даже облака, медленно передвигавшиеся по холодному свинцово-серому небу, жили своей жизнью: грубой, тяжкой и безрадостной. Куда бы она ни бросила взгляд, все кругом оживало. Старой Меро эта бестелесная жизнь казалась естественной и даже ничем особенным не примечательной. Лили же видела в ней смутную, необъяснимую, но явственно ощутимую угрозу.

Как-то раз, когда они лежали на тростниковом ложе, глядя на танец последних язычков угасающего огня в стеклянной стене, Меро рассказала Лили, где она хочет быть похороненной.

– Под каменным кругом на холме, и пусть у меня в головах и в ногах лежат волшебные камни, те, что сейчас у колодца. Помнишь столбы, сложенные из камней? Возьми те, что на самом верху. Придется тебе встать на телегу, чтобы их снять.