Джуд Деверо - Тайна в наследство

— Ладно. — Он снова сел и посмотрел ей в глаза. — Давайте сразу все проясним: хоть я родился и вырос в маленьком городе, я не разношу сплетни по всей округе. — Он поднял правую руку. — Клянусь: все, что мы узнаем, останется строго между нами. Даже если выяснится, что вы внучка Лиззи Борден… Что вы смеетесь?

— Да так… я как раз сегодня вспоминала о ней.

— Так расскажите, посмеемся вместе.

Помолчав, Бейли рассказала, как радовалась сегодня днем тому, что муж не оставил ей ферму на родине Лиззи Борден.

— Хватит с меня и этих пресловутых старшеклассников. Представляете, если бы пришлось выслушивать еще и про Лиззи Борден?

Мэтта покоробило низведение «Золотой шестерки» до уровня «пресловутых старшеклассников», однако он улыбнулся. А потом впервые в жизни засмеялся после упоминания о шестерке.

— Так мы договорились? — спросил он.

— Хотите знать, верю ли я, что ни Пэтси, ни Дженис ничего не узнают обо мне?

— О вас или вашем покойном муже? — поддразнил он.

— О нас обоих, — ответила она. — Мы одно целое.

Мэтту понадобилось время, чтобы осмыслить эти слова.

— Клянусь, я буду свято хранить все ваши тайны, — наконец произнес он.

— А если Пэтси задаст вопрос в упор?

— Совру и глазом не моргну, — пообещал он. — Мне не привыкать. Так что будем делать дальше — пытать меня или все-таки займемся поисками?.. Э-э! — возмутился он, получив от нее шлепок по лбу.

— Комар, — объяснила она, но ее глаза смеялись. — Хорошо, идем.

Он попытался встать, но боль пронзила ногу, и он со стоном сел на прежнее место.

— Вам плохо? — встревожилась она.

— Хорошо еще, что вообще жив. Сегодня один из моих балбесов-племянников помогал девчонке снимать котенка с дерева.

— И что? — ахнула Бейли.

Мэтт нахмурился:

— Ну и забрал лестницу.

Бейли непонимающе смотрела на него.

— Мою лестницу. Я работал на крыше гаража, а котенок сидел на дереве в трех кварталах оттуда.

— Хотите сказать, что ваш племянник знал, что вы на крыше, но все-таки унес у вас лестницу и вам пришлось прыгать?

— Ну, он якобы думал, что я в машине, а по-моему, просто хотел отомстить за воду.

Мэтт во второй раз попытался встать, и Бейли протянула ему руку. Он вставал медленно, преувеличенно гримасничая.

— Придется вам вести меня в дом, — заявил он.

— У меня здесь мотыга, можете опереться, — нашлась Бейли.

— Сорвалось! — Он рассмеялся и похромал по дорожке к дому.

Бейли шла, нагруженная садовыми инструментами. Заметив, что он отстал, она обернулась, продолжая пятиться.

— А что с водой? Почему вам мстили за нее?

— Воду я у них отнял, — сообщил Мэтт, держась за поясницу и кряхтя.

— Не хотите рассказать подробнее? Может, попросить вас как следует?

— Попросить как следует? Звучит заманчиво.

— Знаете, что я нашла здесь, в доме? — спросила она. — Коробку с рецептами.

— Да ну? — Мэтт заинтересовался, но пожалел, что его история осталась нерассказанной.

— Представьте себе. Целая куча рецептов самых заманчивых блюд: бифштекс в кляре, курица в кукурузных хлопьях, соус из томатного супа «Кэмпбеллз» специально к спагетти! И даже нечто под названием «Мясной рулет-сюрприз».

От последних слов волосы на затылке Мэтта встали дыбом.

— Ладно, ваша взяла, — сдался он. — Я отнял у племянников питьевую воду, но только потому, что они не пили, а обливались ею.

По глазам Бейли было видно, что она ничего не поняла, а этого он и добивался. Они поднялись на крыльцо, Бейли взялась за дверную ручку.

— Обливались? Питьевой водой? — озадаченно спросила Бейли. — Как младенцы?

— Сейчас покажу, — пообещал Мэтт, дотянувшись до двери и открывая ее. — Стойте здесь и попытайтесь представить себя лет в шестнадцать или семнадцать. — Он зашел в дом, разыскал самый высокий стакан, какой ему попался, и наполнил его водой из-под крана. Мэтт понимал: то, что он задумал — бесстыдство, но в такой игре все средства хороши. Он расстегнул рубашку, снял ее, бросил на край кухонного стола. Несмотря на всю его ненависть к физическому труду, беготня по лестницам и перетаскивание бетонных блоков пошли на пользу его фигуре. Он включил свет на заднем крыльце и вышел из дома.

Делая вид, будто не замечает глаз Бейли, удивленно распахнутых при виде его обнаженной груди, он поднес стакан к губам.

— Во дворе дома напротив собрались девчонки, и мои племянники разделись до пояса и пили — вот так. — И он начал пить, обливаясь ледяной водой, которая сверкающими струйками стекала по его груди. Свободной рукой он медленно растирал ее по голому торсу. — Видите? — спросил он, когда вода кончилась. — Вот что мне пришлось лицезреть сегодня целый день.

— Ясно, — произнесла Бейли так холодно, что Мэтт почувствовал себя дураком. — Вы знаете, — продолжила она, — вчера я легла поздно, так что помочь вам с компьютером сейчас не смогу. Просто… — Она сладко зевнула. — Ох, простите. Видите, я уже засыпаю.

И она ушла в дом, а Мэтт остался перед крыльцом — без рубашки, в мокрых спереди брюках и десятком комаров между лопатками. Он так и не понял, в чем допустил просчет, но без него явно не обошлось.

Тяжело вздохнув, он побрел в дом, выключил свет на крыльце, проверил, заперты ли двери. Ложиться было еще слишком рано, поэтому он надел рубашку, тщательно застегнул ее и поднялся в мансарду. Если повезет, он сумеет сегодня же найти сведения о том, кто купил дом у вдовы человека, который повесился в сарае. Может быть, хоть так ему удастся вернуть расположение Бейли.

Глава 9

В ту ночь Бейли спалось плохо. Во сне она снова видела Мэтью Лонгейкра, освещенного желтоватым светом фонаря над крыльцом. По его обнаженной груди струями стекала вода. Почему она не додумалась повести себя, как и следовало современной женщине, и принять то, что он так откровенно предлагал? Ведь она вдова, и он не женат. Они оба взрослые, самостоятельные люди. Что с ней не так, если ей вдруг вздумалось изображать из себя чопорную старую деву, притворяться уставшей и удирать в свою спальню? В полном одиночестве?

Она медленно выбралась из постели. По ее ощущениям, атмосфера в доме была такой, словно Мэтт или спал, или ушел.

— Видно, сбежал в какой-нибудь бордель, искать нормальную женщину, — пробормотала Бейли и улыбнулась слову «бордель», которое придало происходящему оттенок вестерна.

Она приняла душ, оделась и попыталась привести волосы в порядок. Раньше это делали за нее парикмахеры, но с другой стороны, качественной укладке в Кэлберне, похоже, не придавали значения.