У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко
— Мне теперь даже стыдно за свои прежние мысли, — успокоившись, говорит Кира. — Я была уверена, что это детки богатых родителей. У меня и мысли не возникло, что все они из детских домов, а некоторые вообще беспризорники.
— В Питере хватает хороших клубов для богатых. Мне привычнее работать с такой вот шпаной. Натренировался. На племяннике.
— И поэтому ты нашел все семьи, которые пострадали из-за Китайца? Всех мальчишек, которых он сделал сиротами? И взял под свою опеку. — Будто совсем вычихалась, Кира кладет голову мне на плечо.
— Из меня хреновый тренер для мажоров.
Подтягиваю Киру чуть выше. Так, чтобы легче было тереться членом между сладких булок.
— Для Галины это был такой шок.
Кира оборачивается.
— Буровая неплохая женщина, — поясняю я. — Она рано вышла замуж, а когда поняла, кто ее муж, сбегать стало поздно.
— Она знала их родителей и знала, как те погибли. — Кира прижимается щекой к моей груди. — Именно из-за всех этих смертей Галина считала, что муж непобедим. А тут ты… и эти дети.
— Нас была целая банда.
Скользнув ладонями вниз, обхватываю грудь. Никогда не был фанатом маленькой груди, но эта совершенная. Как созданная по заказу специально для моих рук!
— Я с трудом ее успокоила, — со стоном продолжает Кира. — Она сказала, что это самый лучший день в ее жизни.
— Рад.
Пряча улыбку, вспоминаю, как нелегко было уговорить эту женщину хотя бы на минуту заехать в мой клуб.
В этом они с акулой как из одного теста. Обе упрямые и глухие к чужим просьбам. Счастье, что принципиальность и порядочность тоже общие. У Буровой — несмотря на долгий брак с Китайцем. У Киры — несмотря на неудачников, которые умудрились затянуть ее в ЗАГС до меня.
— На радостях Галина готова была рассказать о чем угодно. У меня чуть батарейка в диктофоне не села во время интервью.
— Я заметил. Вы так долго шептались в моей раздевалке, что пришлось искать билеты на следующий поезд.
Тут немного лукавлю. Я сразу купил два билета. Один на ближайший рейс — если Галина заартачится и не станет ничего говорить. Второй — на самый поздний.
Шанс был пятьдесят на пятьдесят. Я до последнего не мог гарантировать Кире никакого интервью. Но мои стойкие мальчишки, тринадцать маленьких бойцов смогли-таки проломить стену недоверия.
— Галина рассказала обо всем, что помнила. У меня теперь столько материала, что хватит на цикл.
Кира сама начинает полировать задом мой член. Благодарная акула, хорошая.
— А ведь ты могла бы тихо и спокойно пообщаться с уборщиком.
Презервативы лежат слишком далеко — не дотянусь. А вставать… даже на секунду не хочется выпускать из объятий эту несносную женщину.
— Ты так активно его рекламируешь… — Судя по сбившемуся дыханию, крышу рвет не мне одному.
— Все для дела.
Одной рукой ласкаю нежные половые губы, а другой — массирую тугое колечко ануса.
— Может, этот твой уборщик еще и красавчик?
Кира не сопротивляется. Послушно прогибается в спине. Позволяет мне вставить в нее средний палец. Вначале по первую фалангу, а после небольшой паузы — протискиваюсь по вторую.
— Если тебе нравятся мужчины постарше.
Осторожными плавными движениями расширяю ее для себя.
— Моя новая страсть, это сорокалетние. — Ведьмочка дразнит еще сильнее. Не бережет свою роскошную попку. Совсем ничего не боится.
— Очень нравятся? — Вынув палец, пристраиваю между упругих половинок головку члена.
— Да-а… — стонет, когда насаживаю на себя. — Черт. О-очень.
Кира до побелевших костяшек сжимает края ванной.
— Тогда мы идеально совпали.
Осторожно двигаюсь дальше. Боясь причинить боль, настойчиво ласкаю клитор. Трахаю пальцами эти райские складки, и с каждым мгновением все глубже погружаюсь в тесный вход сзади.
— Ты… что б тебя! Просто мастер по совпадениям… И уговорам, — голос Киры становится совсем глухим, а по напряженному телу катится волна дрожи.
— Только для тебя.
Оказавшись в ней по самые яйца, поворачиваю к себе лицом и целую. Жадно, глубоко. Царапая зубами губы и покусывая язык.
Как с цепи срываюсь от этого поцелуя. Шизею от нежных губ сильнее, чем от тугой плоти, сжимающей мой член.
Странная потребность. Дикая. Такая мощная, что накрывает глухим колоколом и выносит из мыслей всех, кто был до.
Глава 44
— Слышал, у тебя какая-то дама поселилась, — говорит племянник, закрывая за собой дверь моего кабинета.
Я впервые за неделю вырвался утром поработать, и сразу допрос.
— Что ж твоя служба безопасности не выяснила подробности?
Пробегаюсь глазами по заголовкам писем. В целом ничего страшного, но пару встреч придется провести сегодня же.
— Я надеялся, ты сам расскажешь. — Клим устраивается в ближайшем кресле. — Десять лет никаких постоянных женщин, а тут вдруг живете вместе.
— Тебя любопытство замучило?
Я не собираюсь ничего рассказывать. Хватит с племянника его собственной бурной личной жизни и внезапного отцовства.
— Порадоваться за тебя хотел.
— Раз хотел, радуйся. Я не мешаю.
— Так, может, еще и познакомишь? Мы с сестрой давно ждем окончания твоего траура.
— Хм… Вы так ждали, что каждый умудрился по горло вляпаться в разное дерьмо. И мне, как в прошлом, приходится рвать зад, чтобы вас вытащить.
— Ты злишься? Или это только кажется? — Клим наклоняется вперед. Рассматривает меня, как загадочный экспонат в историческом музее.
— Я учил тебя, что нужно делать, когда кажется.
Пора прекращать этот разговор. Впереди куча работы, дома беспокойная акула, которую тоже важно чем-то загрузить, чтобы не искала приключений. На пустой треп нет ни секунды.
— Молиться. Я помню. — Клим лыбится, будто выиграл суперприз.
— Если других вопросов нет, то я с удовольствием займусь своими делами.
— Да какие уж тут вопросы?
Племянник встает. Доходит до двери. Но вместо того, чтобы свалить отсюда к чертовой матери, оборачивается.
— А где журналистка, ты случайно не знаешь? — Смотрит уже без улыбки. — Охрана говорит, что она неделю не была дома. Столько же дней не появлялась на работе. А машина уже покрылась пылью на паркинге редакции.
— Считаешь, она должна мне отчитываться?
Больше не злюсь. Становится смешно. Именно я учил Клима выведывать информацию. Осторожно, исподтишка — отвлекать внимание от главного, раскручивать противника на эмоции, а затем ловить на лжи.
Давно это было, но наука, похоже, не забылась.
— Решение земельной комиссии через три дня. Если к этому времени у нас не будет черновиков статей, весь план может полететь
