Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив.

Второй раз он открывал глаза осторожнее. Их было двое, и видел он их впервые. Они смотрели на него так, будто Риган был воплощением абсолютного зла, но ему было наплевать.

— Дюпон вывез оттуда Эву Ламбер? — спросил он.

Он все-таки надеялся получить ответ, но получил по морде. Вот так последние зачатки наивности подыхают в зародыше и окровавленными эмбрионами выкидышей вываливаются из измученного сознания. Риган прищурился, глядя на артерию мучителя, и тот невольно отступил на несколько шагов. Приятно было почувствовать его страх, щедро приправленный ненавистью и злобой. Он не мог даже на этом сосредоточиться, все мысли сходились на Ив.

— Тебя наверняка порадует, — издевательски произнес второй, — что не всех ваших убили быстро. Боимся, надолго тебя не хватит, а нам столько всего надо узнать…

Все эти дни в Ордене он держался только благодаря ей. Жил от допроса до допроса в полубессознательном бреду, и когда услышал от Кло, что её больше нет, отказался верить. Он и сейчас не верил, потому что не могла эта планета продолжать вращаться, а Луна равнодушно заливать светом поля и город, где не так давно они были вместе, где звучал её смех и он сходил с ума от ощущения её близости.

Риган сжал зубы, стараясь справиться с отчаянием. Отчаянием, которое не испытывал ни разу до этого дня. Смерть Бланш потрясла его до глубины души, выбила почву из-под ног, лишила равновесия и толкнула на убийство. Гибель Ив медленно убивала его самого.

Кло сопровождала его в поездке до Женвилье по приказу Дариана — по всей видимости, по старой памяти о проделках и возможной неоднозначной реакции, но её присутствие было лишним. Он не собирался повторять ни Варфоломеевскую ночь, ни ночь Ригана Эванса в Ньюкасле.

Повернувшись, он твердой походкой пошел по дорожке, ведущей к выходу с кладбища. Не было желания устроить ритуальное самосожжение при свете дня прямо на её могиле — возможно потому, что сжигать было уже нечего. Риган хотел забыть то, что увидел. Единственное, что у него осталось — её образ в памяти. Живая Ив, а не безликая могильная плита. Он прошел мимо Кло, одетой в элегантный дамский костюм цвета спелых слив, как если бы не заметил её. Та только хмыкнула, направляясь вслед за ним. Когда они поравнялись, Риган снова почувствовал, как змеится по губам холодная жесткая усмешка. Боль ещё долго будет его спутницей, а что насчет ненависти?..

— Расскажешь, зачем Ему было это нужно? — собственный голос казался чужим.

— Он хотел, чтобы древний город нашли люди, — Клотильда взяла его под руку, и Риган не стал сопротивляться. — Баланс сил. Измененных становится все больше и больше, а в век стремительного прогресса… сам понимаешь, к чему все идет.

— А эта безделушка?

— Ты насчет амулета? Это твоя моральная компенсация. Понимаешь ли, у металла есть ещё одно интересное свойство. Человек, который будет носить его при себе — не суть важно весь, или одну из частей, становится невосприимчив ко внушению. Возможно, когда-нибудь у тебя появится подопечный или подопечная…

— Невозможно. Пусть подавится своей древней реликвией.

— Я не стану передавать ему эти слова, а амулет ты можешь выкинуть в ближайшую мусорную кучу. Если пожелаешь.

Ригана не хватило даже на мало-мальски адекватное удивление. Его некогда живая мимика сейчас застыла в извращенном подобии единственного выражения зловещей маски. Дариан курирует Орден? Наплевать. Ему не нужен был амулет? Наплевать ещё больше. Не наплевать только на то, почему он позволил умереть Ив, если знал все заранее. Хотя какое ему дело до молодой женщины, которая отчаянно хотела жить, искать, открывать.

— Ты тоже знала, что там будут другие измененные? — он пристально посмотрел на неё. — Моя весточка не могла добраться так быстро. Меня порезали бы на орденские ремешки раньше, чем ты её получила. Почему? Почему он позволил им сцепиться в этой бойне на Крите? Зачем нужен был я?

Клотильда вновь не стала увиливать от ответа:

— Почему мы просто не отдали им город? Человечки любят сложности. Им нужно постоянное напоминание о том, что их ненависть к измененным имеет под собой почву. Их постигло бы страшное разочарование, если бы они не столкнулись у такого ценного приза со своим основным врагом. Зачем же расстраивать тех, кто нам помогает?.. Направлять чьи-то мысли в верное русло проще, чем командовать и принуждать.

Так вот за что погибла Ив. За напоминание о том, что измененные — кровожадные ублюдки. Чтобы Орден резвился по полной, получив в руки смертоносный металл, переплавляя его в пули и кинжалы, чтобы могли обвешаться замаскированными оберегами — защитой от внушений и чувствовать себя гораздо увереннее.

— И что же, нас теперь можно убить, совсем как в легендах? — криво усмехнулся он. — Осиновый кол, забитый через задницу до глотки или серебряная пуля? Тьфу, кол и пуля из металла «пи*дец Дракуле». Это больше смахивает на фольклор, чем на реальность.

— Оригинальное развитие событий, — рассмеялась Кло, и Ригану вдруг захотелось её придушить. За то, что она сейчас может смеяться, а Ив никогда больше не улыбнется. — Нас по-прежнему сложно убить. Попадая внутрь, металл причиняет нам страшную боль, отравляет изнутри. Начинается интоксикация, и если не вытащить пулю в течение суток, для молодого измененного это будет смертельно.

— Чудесная древняя хреновинка, — хмыкнул Риган. — Феи тоже прилагаются, или развесистая ботва на уши от Дариана идет в комплекте с новым сортом опиума? Ты что, хочешь, чтобы я в это поверил? Отрава — это ещё можно понять, но как металл, будь он сколь угодно древний, может защитить разум человека? Особенно если его нет.

— Достаточно один раз увидеть — и ты поверишь, — Клотильда была как никогда серьезна. — Разве ты не пробовал ни в чем убедить Дюпона? Послушай совета, Риган. В следующий раз убивай орденца сразу. Запудрить ему мозги больше не получится. Это ответ на твой второй вопрос, зачем во всей этой истории нужен был ты. Тренировка в полевых условиях. Урок выживания.

Казалось, уже ничто не может шокировать его, и все же Кло это удалось. Тренировка в полевых условиях?.. Он знал, что у Дариана весьма специфические методы работы с подчиненными, знал и о том, что в случае с ним жестокость — понятие относительное. Он даже почти забыл ему Ильгу и его проверку, смирился, как с вынужденной мерой. Но это было слишком. Древний Ублюдок окончательно поехал крышей, если считает, что ему позволено абсолютно все.

«А разве это не так? — ехидно шепнул внутренний голос. — Что лично ты можешь ему противопоставить? Он раздавит тебя, как клопа, и даже не своими руками».