Юлия Шилова - Рожденная блистать, или Мужчины в моей жизни не задерживаются

– А каким образом там можно установить камеры?

– Владелец отеля несколько лет назад попал в очень сложную историю. У него похитили единственную дочь. За помощью он обратился именно к нам. Мы с ребятами отбили девочку и наказали беспредельщиков. В результате они все убрались из города. Владелец отеля окажет нам эту пустяковую услугу с монтажом камер.

– Но ведь он рискует потерять не только своих клиентов, но и свой бизнес.

– На самом деле риск для него не так велик. Он будет сотрудничать с нами за честный процент. Через год сможет купить ещё один отель, и не только в Москве, но и в Европе. Он понимает, что риск для него оправдан.

– Но ведь у геев существует сарафанное радио.

– Персонажи, которых мы будем снимать, – не простые геи, а высокопоставленные люди либо состоятельные бизнесмены. Как правило, все они имеют семьи, а в силу своего возраста это выходцы из СССР, где гомосексуализм строго карался. Да и нынешнее положение не позволит им просто так распространяться о своих сексуальных пристрастиях. Им проще поддаться на шантаж и заплатить. Сто, двести тысяч долларов для них копеечная сумма. Мы будем предлагать выкупить видеозапись их секс-развлечений и объяснять, что разглашение данного факта не в их интересах, что у нас есть возможность показать на телевидении какой-нибудь видеоролик с их участием или запустить его в Интернете. Вспомни скандал в Генеральной прокуратуре с одним из прокуроров. После такой записи его карьере пришёл конец. История давняя, но вряд ли она забылась. Так что они будут молчать. А обычные геи, залетевшие на огонёк потрахаться, нас не интересуют. Так что в принципе особого ущерба для заведения не вижу. В Москве геев гораздо больше, чем заведений.

– Это мне понятно. Как с передачей денег, ведь всё-таки могут стукануть ментам?

– Могут из-за глупости и жадности. Я продумал способ передачи. Пакет с деньгами будут опускать в оговорённом месте и в условленное время в мусорный контейнер. Там удобное место, наш человек контролирует поляну, чтобы посылку не забрал какой-нибудь случайный бомж.

– Но это не гарантирует отсутствия на месте передачи денег мусорской засады.

– Согласен. Но ты помнишь тему с наркотой и мусорными перевозчиками, где мы использовали для подбора наркотиков мусоровозы? Здесь по той же схеме. Пакет с деньгами изымать не будем, а заберём целиком контейнер. Если там ждут нашего курьера и на месте засада, пусть лезут во всё это воняющее дерьмо. С водителя мусоровоза взятки гладки, он не в теме. До нас легавые не доберутся, а мы после этого будем иметь железный повод прокрутки ролика по ТВ. Телевизионщики нам ещё за это заплатят прилично. Либо, чтобы не выносить сор из избы, нам эти бабки заплатят сами мусора, если пойдёт речь об очень высокопоставленном лице. Согласись, в моём плане, может, не всё гладко, но в целом логика присутствует. Даёшь добро на данную тему?

– Работаем, – улыбнулась я и увидела идущего к беседке Игоря.

Глава 17

– А это что за крендель? – недовольно посмотрел на меня Стас.

Я не успела ответить, как Игорь подошёл к нам.

– Я, наверное, не вовремя? – поинтересовался он.

– Всё хорошо. Знакомься, это Стас, мой партнёр по бизнесу. Он сейчас уезжает. А это Игорь, директор местной школы.

Мужчины пожали друг другу руки, я попрощалась со Стасом и пошла с Игорем на уху. Я обернулась и заметила, что Стас смотрит мне вслед.

– У детей сейчас каникулы, поэтому у меня много свободного времени, – сообщил Игорь.

За ухой я узнала от Игоря, что его жена и дочь разбились в автокатастрофе на одной из московских дорог. После трагедии он бросил бизнес, уехал в эти края и стал почти отшельником. Устроился учителем физкультуры и дорос до директора школы. Услышав, что я тоже вдова, он признался, что сразу почувствовал во мне родственную душу и понял, что мы чем-то похожи. Мы ели ароматную уху, гуляли, целовались, и я чувствовала себя самой счастливой на свете. Когда вернулась в дом, неожиданно застала там Стаса. Я не смогла скрыть удивления.

– Почему ты не уехал?

– Решил остаться на ночь. Дико устал.

Мы вновь устроились в беседке.

– Эля, я что-то тебя не пойму. Ты что, в сельского мужика влюбилась?

– Это тебя не касается, – отрезала я. – Думаешь, я не знаю, почему ты не уехал? Решил посмотреть, в котором часу вернусь. Стас, если мы с тобой спим, это не значит, что ты имеешь право лезть в мою личную жизнь.

– Ты не найдёшь преданнее человека, чем я. Никто не будет тебя так любить. Тебе по статусу не положено гулять с деревенскими мужиками.

– По какому статусу?! Он ЧЕЛОВЕК, а я убийца, которая убивает чужими руками и делает деньги на смерти…

– С каких пор ты стала заниматься морализаторством? Давай лучше поговорим о работе.

– Давай, – обрадовалась я, что разговор переключился на другую тему.

– У нас много проблем с «законниками», то бишь ворами в законе, хотя времена не те и вся их воровская среда сильно изменилась. Среди них настоящих воров, способных на реальные дерзкие действия, остались считанные единицы, а подавляющее большинство – «апельсины», коронованные либо с подачи тех же ментов, либо за деньги, либо по чистой случайности. В основном это блатной молодняк. Со старыми законниками, с теми, у кого «звёзды» на плечах, у нас никогда не было проблем. Да и делить особо было нечего. Они держатся своим закрытым миром. У них свои понятки и свои расклады. С такими, как мы, осторожничают. Но на этот раз, похоже, наши дорожки пересеклись. Один молодой пацанчик из мажоров получил приличное наследство после отца – недвижимость в Москве и за границей, а также солидный банковский счёт. На него наезжают блатные, утверждают, будто отец остался им должен три миллиона долларов за какую-то совместную делюгу. Плюс они включили счётчик. Парень просит помощи. Понятно, они его сожрут. Если он обратится к ментам, его за это накажут.

– Как?

– Возьмут и опустят, поставят «на хор». Ты же знаешь их законы. Опущенное существо психологически не может сопротивляться. В общем, тема непростая. Нам война не нужна. Если начнём войну, против нас поднимется вся воровская Москва. Конфликт такого масштаба не стоит наследства этого парня. Я встречался с представителем воровской общины вором Гурамом. На все мои попытки отбить парня, включая выплату отступных, он говорил одно и то же: «Ты кто есть?! По моим поняткам ты сявка, а я вор. Я всегда прав». Я предлагал ему показать документы, подтверждающие долг отца парня, но услышал, что он – настоящий вор и если говорит, значит, так и есть. К общему знаменателю в разговоре мы так и не пришли.

– Так, может, пусть забирают этого мажора? С ним волокиты больше и ненужных серьёзных проблем. На чёрта он нам сдался?!