Владимир Колычев - Роковой соблазн

– Скажите, она рассказывала вам о своей работе? Проституцией заниматься опасно, бандиты там, маньяки всякие. Может, Сургучева рассказывала, в какие переделки попадала?

– Как она могла мне об этом рассказывать? – возмутилась Баулина. И даже оторвала от стола руку, как будто собиралась показать гостю на дверь. – Мы не были с ней подругами, она ничего мне не рассказывала.

– Ну, может, кто-то к вам приходил, может, она кому-нибудь при вас что-нибудь говорила, – напирал Бойков.

– Я не понимаю, к чему вы клоните? – в состоянии, близком к смятению, спросила Татьяна.

– Да я и сам не понимаю. Вы с Викторией разного поля ягоды, у вас не могло быть общих секретов, но про случай в «Альбатросе» вы знаете, – участливым, как должно было показаться, тоном произнес он.

– Случай в «Альбатросе»? Какой случай? Что я знаю?

– Я спросил вас, когда ваш муж мог видеться с Викторией, до того, как она попала в переплет в «Альбатросе», или после. Вы сказали, что после.

– Я сказала?! – растерянно моргнула Баулина.

– Да, вы… – кивнул Степан, выискивая крамолу в ее замешательстве.

– Ну, может, я не так вас поняла.

– А как вы меня поняли?

– Я ничего не знаю про «Альбатрос»… Торговый центр есть «Альбатрос», на Советской, но его открыли пять-шесть лет назад.

– Я говорю о спортивно-оздоровительном комплексе «Альбатрос», одни бандиты там перестреляли других, тех, которых в тот момент обслуживала Сургучева. Ее тоже могли убить…

– Нет, она мне об этом не говорила.

– Она не говорила, но вы знаете, – усмехнулся Бойков.

Что, если Татьяна сама присутствовала на той бандитской оргии с проститутками? Надо бы поднять дело, поговорить с людьми, которые его вели, может, и всплывет что-то.

– Я ничего не знаю! – отрезала Баулина, исподлобья глядя на него.

– Ну, не знаете и не знаете… – Он вскинул руки, намекая на возможную капитуляцию. – Сам не знаю, чего я к вам пристал. Зацепился за слово, потянул… Вы сказали, не подумав, а я зацепился. Привычка такая, ничего не могу с собой поделать…

Он собирался задать очередной вопрос, когда дверь вдруг открылась и на пороге появился мощного телосложения мужчина, с массивным, тяжелым лицом. Это и был владелец известной в городе ресторанной сети Константин Сергеевич Баулин. И сам он тяжеловесный, и взгляд у него свинцовый. Он покосился на жену, внимательно посмотрел на Степана и спросил:

– Вы из милиции?

Бойков поднялся, представился, и Баулин быстро увлек его за собой. Его кабинет мало чем отличался от офиса жены, может, смотрелся чуть богаче. А в уюте он точно проигрывал.

– О чем вы говорили с моей женой? – Баулин встал у окна, взглядом окинув двор.

Бойков мысленно усмехнулся, уж не спецназ ли он по свою душу высматривает?

– О ком. О Виктории Сургучевой… Кстати, Татьяна Ивановна не знает о вашей с ней связи…

– О какой еще связи? – поморщился Баулин.

Степан сел за приставной стол, а он остался стоять у окна и продолжал оглядывать двор. Или делать вид. Возможно, боялся смотреть Бойкову в глаза.

– Позавчера вас видели в доме на улице Горького, в районе семнадцати часов вы заходили в квартиру номер сорок семь.

Ресторатор глянул на него резко, с недовольством, и Степану в какой-то миг показалось, будто его пригвоздило к спинке стула.

– Да, был. И что с того?

– Вы встречались с Сургучевой?

– Да, встречался. Это мое личное дело! А что не так?

– Дело в том, что вчера утром гражданку Сургучеву нашли мертвой. В той же квартире.

– Мертвой?! – потрясенно протянул Баулин.

Степан всматривался в него, пытаясь понять, действительно ли он ничего не знал о гибели Сургучевой или в нем вдруг проснулся великий актер.

– Да, ее задушили.

– Кто?

Бойков красноречиво смотрел на Баулина.

– Я?! Вы думаете на меня?! – Казалось, мужчина не мог поверить в такую вероятность.

– Преступник оставил отпечатки пальцев, под ногтями покойной обнаружены микрочастицы одежды. Мы снимем отпечатки пальцев, проведем анализ вашей одежды. – Бойков умело нагнетал обстановку, предлагая признаться в содеянном до того, как начнется процедура.

– Отпечатки пальцев? – нервно задумался Баулин. – Да, отпечатки могли остаться. На кнопке звонка… В прихожей я, кажется, ни за что не брался…

– Может, коснулись стенки шкафа?

Отпечатки пальцев на кнопке звонка и в прихожей оставил один и тот же человек, Бойкову об этом уже доложили.

– Да, может быть… И еще я дверь открывал, ну, когда уходил…

– А в спальне вы ни к чему не прикасались? – благожелательно спросил Степан.

– В спальне?! Я не был в спальне… И когда я уходил, Вика была жива! Она и дверь за мной закрыла!

– Кто видел, как она закрывала за вами дверь?

– Как это кто?.. В доме никого не было…

– Может, по лестнице кто-то спускался?

– По лестнице? Нет, не было никого…

– Вы подъезжали к дому на машине?

– Да, на машине.

– Один или с водителем?

– Нет, без водителя… У меня нет водителя. Зачем?

– Кто-то должен был видеть, как вы садились в машину. Может, вы сами кого-то видели? Может, дворник мимо проходил или мамаша с коляской?..

Бойков не искал алиби для Баулина, он просто наблюдал за его поведением. Виновный должен в такой ситуации выкручиваться, на ходу сочиняя небылицы, а непричастный – перебирать в памяти события, которые происходили на самом деле, искать оправдательные мотивы и моменты.

– Не видел, не помню… Я был немного не в себе.

– На это была причина?

– Меня обманули… В этой квартире меня должен был ждать один человек, а там была Вика… – Баулин повел рукой, хватаясь за воздух пальцами.

Казалось, он искал страховочный трос, за который можно было уцепиться. Он балансировал на краю обрыва, и ему требовалась опора.

– Какой человек вас должен был ждать?

– Это не важно, – поморщился Константин Сергеевич.

– Почему не важно? Очень важно. Может, этот человек и убил Вику, – наблюдая за ним, пожал плечами Степан.

– Он убил?!

– А вдруг?

– Ну да, он мог…

– О ком вы говорите?

– Говорю… Пока я могу о нем только говорить… Я не знаю, где он, я ищу его… Я скажу, но вы подумаете, что я перекладываю вину с больной головы на здоровую… Именно так вы сейчас и думаете… – Баулин зажмурил глаза, тряхнул головой, как это делают, выстраивая мысли в логический ряд.

– Вас видели, когда вы заходили в квартиру, но никто не видел, как вы из нее выходили.

– Когда убили Вику? В какое время? – требовательным тоном спросил Баулин.

– Ну, вопросы здесь задаю я…

– Да, согласен, – кивнул ресторатор. – Вы занимаетесь этим делом, вы вправе задавать вопросы. Но я вправе на них не отвечать. Я могу вызвать адвоката, он превратит наш разговор в жвачку.