Вкус подчинения - Любовь Попова
— Понимаю.
— Даже если он откажет, он не будет виноват. Только я буду причиной неудачи. Я должна довести все до конца…
— А если он не расстанется с тобой? Месяц подходит к концу, а он все так же одержим тобой. Глаз не спускает, мужчин не подпускает, злится если на другого смотришь, — говорит она и сама вздыхает. — Черт, как мне все это знакомо.
— Звонил? — сразу перевожу разговор, дабы не ссориться, потому что Васька твердо верует, что мне стоит сказать правду. А я твердо знаю, что через два дня и прием у мера Москвы, Давид едет в Японию. И там мне, как его любовнице нет места.
— Звонил, — поджимает она колени и укладывает на них подбородок. — И писал. Только я отвечать боюсь, голос его услышать. Он сволочь, а я скучаю… Сильно. Он мне пулю в сердце пустил, а я ищу ему оправдание. Дура я.
— Дуры мы…
Мы проговорили еще несколько минут, а потом услышали щелчок замка и переглянулись.
И все. Пора.
Мне прощаться со сказкой, а Василисе разбираться с прошлым.
В самолете Давид держал мою руку, и одновременно читал какие-то документы, я не лезла в них, но судя по всему информация ему не нравилась.
Глаза под очками, то и дело щурились, а на лбу выделялась складка.
— Неприятности? — поинтересовалась я и переплела наши пальцы.
— Временные трудности, — говорит он, снимает очки и быстро смотрит на Васю. Убедившись, что она спит, он поворачивается ко мне и шепчет. — Еще никогда Париж не казался мне таким красивым.
Глава 43
Как только мы добрались до квартиры, вошли внутрь и скинули сумки на диван в дверь постучали.
Это не было обычным стуком, скорее дверь хотели вырвать с петлями. Давид внимательно посмотрел на Василису, а та сразу как-то побледнела, скукожилась как чернослив и обняла себя руками.
— Я ему не звонила, — сразу начала оправдываться она, но судя по всему звонить визитеру и не требовалось.
— Мне выгнать его?
Она отвернулась, прикусила губу, прикрывая глаза и кивнула.
— Мне будет лучше без него, — прохрипела она, и я лишь положила руку ей на голову, погладила. Как то иначе поддержать я не могла. Мы — девушки слишком привыкли жить иллюзиями и так больно, когда они разбиваются. Вот и Вася перестала верить, что Черкашин принц.
Давид только мельком мазнул по мне взглядом, размял шею и пошел открывать. Боже, надеюсь они не будут драться? Я лишь заметила, как он рукой толкнул в грудь высокого темноволосого мужчину, который крикнул: «Где она?» и закрыл за собой двери.
— Так хочется подслушать разговор, но я боюсь, что не сдержусь и уйду с ним.
— Ты уверена, что сможешь без него? — прижимаю я к себе эту хрупкую — сильную девчонку.
— Я должна. — только и пожала Василиса и вздрогнула, подняв голову с моего плеча, когда за дверью раздался глухой звук удара. Потом еще один.
Она хотела сделать шаг к двери, но я остановила ее и покачала головой. Она поджала губы и кивнула, а потом схватила свою сумку и скрылась в комнате.
Давид вернулся пару минут спустя, с разбитой в кровь рукой и синяков на скуле. Я бросаюсь к аптечке, что стояла на холодильнике и к сразу к нему.
— Он оставит ее в покое? — тут же спрашиваю я, обрабатывая костяшки его пальцев, но в ответ получаю лишь молчание. Поднимаю взгляда и натыкаюсь на его. Внимательный, глубокий.
— Уже и забыл, что ты медсестрой работала, — тихо говорит он и вдруг отнимает руку. Потом отходит и берет телефон.
Когда он отошел в свой кабинет, я мигом оказалась рядом, и услышав слово «досье», замерла, не смея сделать вдох. На глаза попалась входная дверь, в которую мне тут же захотелось сбежать.
— Ничего не приходило, я поэтому и звоню! — рявкнул он в трубку. — В таком случает, я сам заеду с утра и заберу. Майя!
Он позвал громко и зло, наверное думая, что я в другой комнате. Я чуть ли не подпрыгнула и отбежала подальше в страхе, что меня здесь застанут.
— Собирайся, сегодня прием у Мэра. Мы не должны опаздывать, — громко, словно с громом в голосе, говорил он из-за двери.
— Хорошо! — только и сказала я, часто дыша и не представляя, что теперь делать.
Давид конечно все узнает, моя уловка не могла удерживать плотину правды так долго. Я как вор, крала его внимание все время во Франции, отвлекала своим телом, лаской, одновременно наслаждаясь этим и стыдясь. Теперь же плотина прорвется и заставит меня захлебнуться в последствия.
Лучше всего, уйти прямо сейчас. Выбежать за дверь и скрыться. Вот только где? Он все равно придет искать меня, захочет разобраться. Захочет наказать. И ведь не страшен он, когда боль выверенная, ласка после обжигающая.
А если у него сорвет башню? А если я не смогу спасти сестру?
— Я же сказал одеваться! Майя! Чего ты туда уставилась? — спросил он меня строго и грубо, пока я так и стояла, глядя на выход, гадая, как жить дальше.
— Задумалась просто, — обернулась я с натужной улыбкой и сразу увидела, как его взгляд стал мягче, а руки сжатые в кулаки расслабились. Я невольно залюбовалась тем, как закатное солнце высвечивает его темные волосы, делая их почти рыжими, а глаза сразу становятся ярче. — Какое платье мне надеть?
— Я бы предпочел видеть тебя без всего, — тут же отвечает Давид и взглянув на закрытую дверь спальни Васи, шагает ко мне.
Поджимаю губы, скрывая улыбку, и сразу дышу чаще от его близости. Скоро, совсем скоро это будет лишь воспоминаниями.
— Мне кажется гости Мера буду против, — облизнув в раз пересохшие губы, говорю я и прикрываю глаза от сладкого натяжения в груди, когда он сам размазывает влагу пальцами.
— Я бы с удовольствием остался, и взял тебя при этом свете солнца,
