Виктория Руссо - Очаровательные глазки. Обрученная со смертью

— Когда у тебя такое глупое лицо, это значит, что ты думаешь о ней! — усмехнулась Шанита. — Я всегда удивлялась тому факту, как легко любовь превращает людей в глупцов.

— Ты злишься! — констатировал Василий. — Ты не прощаешь мне моих светлых мыслей, потому что сама прозябаешь в темном царстве дум. Кажется, этот здоровяк тебя расстроил.

— Я обидела человека, — призналась, наконец, Шанита. — Он был мальчишкой-беспризорником, и я когда-то пообещала ему хорошую интересную жизнь. Но не смогла выполнить обещание и подвела его.

— Как знакомо. Теперь я понимаю, почему нас свела судьба. Мы слишком похожи: обещаем своим близким то, что не можем предоставить, а затем разрушаем их жизнь. А после жалеем себя.

— За искренность приходится платить дорого, — с грустью произнесла цыганка.

Наконец, принесли заказ — тушеное мясо, щедро засыпанное пряностями. По вкусу сложно было разобрать, какое именно животное в тарелке, но половой утверждал, что это крольчатина. И Шанита, и Василий уткнулись в тарелку, но не потому, что были голодны, просто не желали говорить на щепетильные темы, заставляющие чаще биться сердце.

Акулина придумала «непыльный» способ заработка: она притворялась, что ей плохо возле ресторанов «среднего пошиба» и почти всегда получала помощь от благовоспитанных мужчин, желающих помочь красивой молодой особе, оказавшейся в затруднительном положении. Как правило, она придумывала различные истории: то она вошла домой и застала своего неверного мужа в постели с другой женщиной, или ее прогоняла злая мачеха (сестра, татка, бабка). Во всех историях был один финал: она осталась без средств к существованию и не имела возможности добраться до добрых родственников, живущих в Москве. Обычно ее одаривали небольшой суммой на железнодорожный билет и иногда даже кормили в хорошем ресторане. Акулина получала удовольствие от этих маленьких спектаклей. Иногда правда ей приходилось терпеть непристойные предложения, но на этот случай у нее был запасной план — договоренность с Хлебным рылом, который за свежие булки с молоком охранял ее на расстоянии и при малейшей опасности мог защитить хрупкую девицу от обидчика. Однажды слишком навязчивый господин вместо того, чтобы одарить рублем скорбящую, потащил ее к своей карете. Трусливый прохиндей даже не пискнул, когда перед ним выросла гора — Хлебное рыло, и отдал все деньги, которые имел при себе. Акулина разделила добычу со своим защитником пополам, и оба остались довольны.

— У тебя дела идут неплохо, — завистливо произнесла Танька-Тыква, заметив новую добротную одежду, купленную на Александровском рынке. От серого истрепавшегося платья не по размеру Акулина избавилась и облачилась в скромный теплый наряд практичного темного цвета. Также она купила удобные сапожки по размеру и почти новое пальто. Заработок позволял Акулине посещать раз в несколько дней баню, поэтому выглядела она вполне благопристойно.

— Нечему завидовать, уверяю тебя! — сухо ответила молодая женщина Таньке. Акулина была наслышана, что ее соседка по койке коварна и способна на многое ради легкой наживы. Рассказывали однажды, что толстуха подружилась с попавшей в ночлежку деревенской девицей, у которой была густая длинная коса, а через несколько дней после их знакомства, Танька-тыква отрезала новой знакомой волосы и выручила за них хорошие деньги, причем вырученным заработком не пожелала поделиться с обиженной простушкой. Графиня предупреждала, что за пару рублей Танька-Тыква может и покалечить. Она была добра к неимущим и проявляла заботу, но если кто-то начинал подниматься из грязи, делала все, чтобы стащить «победителя» обратно в выгребную яму, жительница ночлежки не переносила чужого успеха.

— Куда ты прячешь деньги? — поинтересовалась у Акулины предприимчивая жительница ночлежки, стараясь выглядеть непринужденно, словно это совсем ее не интересовало.

— А что тебе до чужого заработка?

— Я хочу, чтобы ты платила за мои ночевки здесь! Не забывай, кто пригрел тебя и помог встать на ноги, — нагло заявила круглолицая женщина, а когда Акулина рассмеялась, приняв ее слова за шутку, тихо прибавила: — Когда наступает ночь, то просыпаются голодные пороки. И они требуют, что их накормили. Смерть на Горячем поле ничего не значит. Здесь живут отбросы — мусор к мусору. Никто и не заметит, если, скажем, исчезнет какая-нибудь жадная девица…

— Что ж, спрошу у Хлебного рыла, что он думает о том, чтобы делиться с тобой заработком! — пожав плечами, ответила на угрозу Акулина. Она вышла из ночлежки и огляделась. Падал первый снег. В нескольких местах полыхали костры, пожирающие человеческие отходы. Она знала, что возле одного из очагов тепла можно было найти Хлебное рыло. Он любил смотреть на пламя, его оно успокаивало.

Возле самого высокого костра послышался громкий смех. Молодой человек что-то красочно рассказывал нескольким бродягам, вызывая гогот у своих зрителей.

— А мамзель припала к фонарю, глазки закатила и оттопырила зад, как наживку, вроде как ловит на него! Я, не будь дураком, подхватил ее под локоток, усадил в пролетку да и повез к себе поразвлечься… А там баба Аксинья, царствие ей небесное, говорит: помыть барыньку для начала надо бы…

Все захохотали, требуя подробностей. На подошедшую Акулину никто не обратил внимания. После того как парень произнес слова «баба Аксинья» ее словно пронзило током, она вспомнила милую старушку с теплым взглядом и себя в красивом голубом платье с саквояжем в руках, держащуюся за столб и почти теряющую сознание от голода, а также лицо молодого человека, которого она окрестила ангелом, посланным с небес. Почувствовав приятное озарение, она вдруг воскликнула:

— Саша Князев!

Он воровато оглянулся, побледнел при виде героини своего рассказа, большая часть которого была выдумана и искажена, затем объявил, что концерт окончен и пошел прочь.

— Постой, — окликнула его Акулина, но Артист не оборачивался, он торопливо шагал, не желая беседовать с ней. — Я прошу тебя, удели мне немного времени… Ты можешь мне помочь!

— Однажды я тебя помог, и вот во что превратилась моя жизнь. Ниже опускаться некуда, разве только в ад. Я не хочу! Ты приносишь несчастья!

— У меня есть немного денег! — воскликнула Акулина, зная, что это — весомый аргумент для жителей «Горячего поля». — Я могу накормить тебя, и мы поговорим.

— Я люблю поесть! — воскликнул гордо Артист и остановился.

Она кивнула, пообещав предоставить ему вкуснейшие блюда, и они договорились встретиться утром на крыльце польской столовой, находящейся в паре кварталов от ночлежки, там готовили нежные зразы, так обожаемые Сашей. Акулина предвкушала интересную беседу, которая, возможно, могла бы пролить свет на ее темное прошлое.