Кейси Марс - Молчаливая роза

Казалось, Джонатан переваривал эту информацию. Глаза его ощупывали Девон, ни на миг не отрываясь от нее.

— В таком случае желаю удачи. «Гамбатте кудасаи», как говорят японцы.

Эти слова Джонатан сказал ей у себя дома. Может быть, сейчас он повторил их сознательно, тайно намекая на проведенный вместе вечер?

— Желаю получить удовольствие от выставки. — Джонатан положил руку на талию своей спутницы и увлёк Акеми в толпу зрителей.

Едва они скрылись, Майкл повернулся к Девон.

— Джонатан Стаффорд… Это который «Стаффорд Энтерпрайсиз», да?

— Да.

— И этот же малый — владелец гостиницы в Стаффорде?

— Да, тот самый.

Майкл презрительно скривил губы.

— Он явно с тебя глаз не сводил. Насколько близко ты с ним знакома?

Девон сделала усилие, чтобы не отвести глаз. Отныне — как бы она ни поступала — Майклу до этого нет никакого дела.

— Он позвонил, чтобы узнать, зачем я изучаю его родословную. А потом мы вместе пообедали.

— Пообедали?

— Да.

— И что же мистер Стаффорд думает об этой твоей затее? Вряд ли он так уж счастлив, что ты лезешь в его семейные дела.

Девон еще больше ощетинилась, понимая, что Майкл угодил в «яблочко».

— Что обо мне думает или не думает Джонатан Стаффорд, тебя не касается. Мы пришли сюда смотреть картины, Майкл. Если хочешь стоять тут и пререкаться, то я полагаю, что тебе лучше уйти домой.

— Брось, Девон!

— Я сказала то, что думаю.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя здесь?

Если бы Джонатан был на вернисаже один, без японки, она бы сказала Майклу: да, хочу. Поняв это, Девон сама удивилась. Она покачала головой.

— Я пришла с тобой и с тобой уйду. Что бы между нами ни случилось, я надеюсь, что мы останемся друзьями.

— Мы больше чем друзья, Девон. Неужели не понимаешь?

— Ну пожалуйста, Майкл, не надо об этом…

Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух через ноздри.

— Ладно, пусть будет по-твоему. Послушай-ка, мне необходимо сию секунду звякнуть в пару мест. — Он улыбнулся. — Не хочу, чтобы старина Клифф Корбин злился на меня. Я сейчас. — Корбин, еще один из вице-президентов «Дарнекс», был давнишним соперником Майкла. Опустив бокал на край серого мраморного постамента какого-то бронзового бюста, Майкл двинулся через толпу к конторе в конце выставочного зала.

Едва он отошел, Девон почувствовала облегчение. Не надо было ехать сюда с Майклом. Но зато она окончательно поняла, что правильно поступила, порвав с ним.

Девушка сделала еще несколько шагов и остановилась у картины с изображением рабочих на берегу океана. Коричнево-красные тела на лазурно-голубом фоне катящихся волн с белыми барашками пены. Пляжно-океанский пейзаж резко контрастировал с фигурами тяжко и напряженно трудившихся мужчин. Картина вызывала у Девон зависть к жизни менее сложной, чем ее собственная. Ей стало жаль, что миновали времена простых отношений человека с природой, хотя картина говорила совсем о другом: о тяжкой доле этих людей.

— Мне она тоже понравилась, — раздалось за спиной у Девон. Доверительная, интимная нотка звучала в этом низком голосе.

Можно было и не оглядываться, но она все же обернулась. Джонатан был один, без спутницы. Он пристально смотрел ей в глаза. Одетый в двубортный темно-синий костюм, он излучал ауру власти и богатства. Хотя Стаффорд подошел к ней не вплотную, улыбка его казалась почти осязаемой, словно он дотрагивался до Девон.

— А где же ваша дама? — Девон надеялась, что это прозвучало небрежно — в тоне светского разговора, не более.

— Она в туалетной комнате. А где Галвестон?

— Пошел позвонить.

— Из нашего вчерашнего разговора я вынес впечатление, что между вами все кончено.

Какое это имеет значение, подумала она и тут же поняла: ей хочется, чтобы это имело для него значение…

— Мы с Майклом больше не встречаемся. Он мне друг и не более того.

— Понятно.

— А как вам живется? Хотя я понимаю, что это не мое дело…

— Я мог бы посвятить вас в мои дела… Если бы вы согласились пообедать со мной.

Сердце Девон забилось быстрее — то ли от опасности, то ли от предвкушения.

— А ваша спутница не станет возражать?

— Эта спутница — моя подруга.

— Постоянная подруга, — сухо заметила Девон, и Джонатан поднял бровь. Туше[11] — так можно было понять выражение его лица.

— Так как же насчет обеда?

Серо-голубые глаза пробежали по изгибам ее тела и расширились от восхищения: шелковое голубое платье сделало свое дело. Он снова взглянул ей в лицо. Румянец загорелся на щеках Девон.

— Я была бы рада, но…

Лучше было бы прямо сказать «нет». Ведь она знала, чем вызвано это предложение: желанием попробовать еще раз уговорить ее прекратить работу над книгой.

— Но что же?

— Учитывая определенные обстоятельства, это, наверно, не лучшая мысль.

— Обстоятельства, которые вы упомянули, весьма просты. Вы твердо решили написать книгу, а я так же твердо решил, что не допущу этого.

— Совершенно верно.

Он снова взглянул на картину, спокойный, словно ничего не произошло. Верный признак, что он не оставит своих попыток переубедить ее.

— Как продвигаются ваши изыскания? — невозмутимо спросил Джонатан.

— Медленно и мучительно. Тема не из легких.

Стаффорд испытующе смотрел ей в лицо.

— А нельзя ли все же узнать, что это за тема? Вы меня весьма обяжете, если раскроете этот секрет. Ибо если вы решительно вознамерились вывернуть наизнанку мои семейные дела, историю моего рода, то, по крайней мере, извольте сообщить, зачем вам это понадобилось.

Нельзя было отрицать, что это требование не лишено здравого смысла.

— Услышанное придется вам не по вкусу.

— Предпочитаю узнать это от вас, нежели прочитать в вашей книге.

Один-ноль в его пользу.

— Хорошо, я принимаю ваше приглашение, но при одном условии.

— При каком же?

Девон улыбнулась.

— Обещайте, что больше не будете предлагать мне деньги. Очень трудно от них отказываться, особенно впервые в жизни.

Джонатан рассмеялся, Девон тоже.

— Обещаю, о деньгах больше ни слова. Но за это вы расскажете мне, над чем работаете. Я хочу понять, откуда взялась такая одержимость написать эту чертову книгу.

У Девон задрожала рука, когда она представила себе, как Джонатан отреагирует на ее рассказ. Пальцы ее непроизвольно сжали ножку бокала с шампанским.

— Можете не верить, но я считаю, что вы заслуживаете того, чтобы узнать правду. Надеюсь, вы выслушаете меня непредвзято, без предубеждения.