Дороти Иден - В ожидании Виллы

Что такого мог сказать ей Свен? Что не вернется обратно?

Как только они пришли домой, позвонил Питер Синклер. Он названивал каждые десять минут, сказал он. Где была Грейс?

— Мы ходили на ланч. — И ей показалось, что он вздохнул с облегчением.

— Вы ведете себя разумнее, чем моя жена. Она не может даже смотреть на еду. Я побоялся, что полиция утащила вас и учинила допрос.

— Нет, но они приходили сюда.

— И нашли что-то важное? В дневнике или еще где-то?

— Они не слишком им интересовались.

— Значит, они не разделяют вашу точку зрения на дневник?

— Нет, они предпочитают факты, а не фантазии.

Питер засмеялся.

— Да, вы знаете, Вилла любила дурачить людей.

— Да, но, в конце концов, ее одурачили. Не так ли?

Голос Питера стал серьезным.

— Нет смысла напоминать мне об этом, Грейс. Я звоню, чтобы узнать, выходите ли вы из дома. Я должен быть в офисе, но Кейт меня беспокоит. Она в ужасном состоянии, и это передается детям. Мне не хочется оставлять их с ней. Не могли бы вы увести их часа на два? И вам было бы веселее. Может, вы покинете свою мрачную квартиру?

Да, чтобы посольство могло неотступно следить за ней, подумала Грейс.

— Я не одна здесь, Питер. С Польсоном.

— А, тот парень. Вы, кстати, хорошо его знаете? Он не может быть тем Густавом? Не отвечайте. Он слушает. Но будьте осторожны, Грейс. Пожалуйста. И дети рады вас видеть. Они все время вспоминают вас. Погуляйте с ними. И сами отвлечетесь.

Питер явно был человеком, привыкшим отдавать приказы. Но искренне ли он говорит, что Георгия и Александр напуганы и несчастны?

Она пойдет и выяснит это сама.

— Хорошая идея, — сказал Польсон. — Я тебя туда подкину и часа через два заберу.

— Питер сказал, чтобы я была поосторожнее с тобой, я так мало тебя знаю.

Он подошел, склонился над ней, а потом поцеловал в лоб.

— Но ты ведь меня хорошо знаешь?

— Достаточно.

Грейс не успела понять, почему смутилась, когда дверь в квартире Синклеров открыла Эбба. Она повсюду!

Эбба заговорила взволнованным голосом:

— О, Грейс, все время пыталась до вас дозвониться. Вчера весь день и сегодня утром.

Когда я была в постели Польсона, подумала Грейс, и ее охватило теплое чувство.

— А зачем я вам понадобилась? — спросила Грейс.

Здесь с Эббой она чувствовала себя более раскованной, чем у нее в гостях.

— Я просто хотела сказать, как я взволнована и опечалена. И я не могла оставаться дома после визита полиции.

— А почему они приезжали к вам?

— Да они побывали у всех, кто знал Виллу. У Бейков тоже. Они испугали даже старую леди.

А, эта старая женщина с руками, как белые подушечки. Ну, ее никто не испугает. И Ульрику. Но Свен? Интересно, Эбба знает, что он удрал?

— Кто бы мог подумать, что Вилла совершит такой сумасшедший поступок?

— Никто, — бесстрастно ответила Грейс.

Любопытные светлые глаза блеснули.

— Вы не верите, что она покончила с собой?

— Из-за того, что беременна? Боже мой! Конечно, нет.

— Неужели вы думаете, что могли быть другие причины?

— Да, но не для самоубийства. Я вам объясняю, что она не тот человек. — Грейс выдержала взгляд Эббы. — И никто не заставил бы ее это сделать. Я объяснила это полиции и рада, что они побывали у вас. Я не думаю, что мех просто так валялся у вас на чердаке.

Эбба нахмурилась.

— Почему вы такая агрессивная, Грейс? Я ничего плохого Вилле не сделала.

Грейс вскинула подбородок.

— Сейчас я агрессивна со всеми. Вилла мертва, и я не могу в это поверить. Я больше зла, чем ошеломлена. Я не знаю причины ее смерти. Но я узнаю, я вам обещаю.

Она помолчала и потом, слегка пожав плечами, продолжала:

— Мне кажется, сейчас я часть Виллы. А может, я всегда была на нее больше похожа, чем сама думала. И это, мне кажется, к лучшему.

— Тогда будьте осторожны, чтобы не оказаться на ее месте, — сказала Эбба.

— О, я позабочусь, чтобы никто не столкнул меня в озеро, — сказала Грейс, — если это то, что вы имеете в виду. А где Кейт?

— Она лежит. Я дала ей успокоительное. Питер очень беспокоится за нее. Она слишком чувствительна. А как вы сюда приехали, на такси?

— Меня подвез Польсон.

— О, слушайте, Грейс. Никто из нас не знает этого Польсона. Вы уверены, что ему можно доверять?

— Да.

— Вы говорите так уверенно.

Грейс снова разозлилась.

— Конечно. И я не хочу ничего слушать, что вы скажете о Польсоне. Я пришла за детьми. Я собираюсь погулять с ними.

На этот раз дети спустились не как обычно — оживленными и веселыми. Они были притихшие, молчаливые. Может, кто-то уже велел им одеться, и они были в шотландских шапочках. У Александра, как всегда, она съехала набок, у Георгии — напялена на нечесаные волосы, лезшие в глаза. Георгия спрятала всю свою воинственность и держала Александра за руку.

— Прекрасно. Так вы уже готовы? — весело спросила Грейс.

— Нам папа сказал, что вы с нами погуляет Правда?

— Да. Мы пойдем в Гардед.

Веселость вернулась к Георгии.

— Не говорите Гардед. Говорите Ердид.

— Ага, а вы знаете дорогу?

— Конечно. Мы там сто раз были.

— Один раз, — сказал Александр, — папа говорит, что возьмет нам щенка.

— Да. Вам надо завести его для прогулок.

Множество людей, гуляющих по уютному холмистому парку, растянувшемуся на несколько миль, где были и гостиницы, и рестораны, и часть озера Маларен, гуляли с собаками. Все в темных пальто и шарфах, хотя день был солнечный и искрился, как шампанское.

Настроение детей поднялось, они гуляли и расспрашивали про канарейку, которую Польсон подарил Грейс.

— Вот чего я хотел бы, если уж не собаку.

— Собака лучше. Ты же не можешь взять птичку на прогулку? Она улетит.

Александр хихикнул и захлопал руками, как крыльями. А Георгия продолжала:

— Вы нравитесь Польсону, Грейс?

— Невежливо говорить — Польсон. Ты должна говорить герр Польсон.

Георгия отмахнулась от замечания Александра и настойчиво продолжала:

— Да, Грейс? Он хочет на вас жениться?

— Откуда ты это взяла?

— Мама говорит, что вы ведете себя с мужчинами, о которых ничего не знаете, так же плохо, как Вилла. А папа говорит, что вам надо вернуться в Англию.

— Мне нравится Польсон, — сказал Александр.

— А почему? Ты же его не видел?

— Видел. Я видел, как он вез Грейс в машине и поцеловал ее на прощание. А раньше я думал, что только мама и папа могут целоваться.

— Ну ты старомоден, — сказала Грейс. — Поцелуй это ничего не значит. Когда-нибудь ты сам это поймешь.