Нора Робертс - Сюрприз для Айседоры

– Мэри Пэт, ты тактична, как атомный взрыв. Дверь с грохотом захлопнулась за ним.

– Он такой дружелюбный, такой сдержанный, – сказала Дора.

– Именно за это мы его и любим.

Несколько минут спустя Мэри Пэт покинула магазин, очень довольная результатами своих утренних трудов.

Эта женщина просто напрашивается на неприятности, угрюмо думал Джед, вгрызаясь в доску электропилой. Уверена, что сама со всем справится. Не мешало бы доказать ей, как сильно она ошибается. И он бы доказал… если бы она не была так близка к истине, по крайней мере по одному пункту.

Конечно, он ее не боится. Этого еще не хватало. Но… Джед отложил пилу и вытащил сигарету. Дора точно его нервирует.

Ему нравится ее смех. И он испытывал странное восхищение, слушая, как она откликается на реплики актеров в кинотеатре. Да, черт побери, язык у нее хорошо подвешен, размышлял Джед, но он мог бы сидеть рядом с ней хоть час, не говоря ни слова, и не чувствовал бы никаких провалов в разговоре.

И было бы глупо отрицать, что ему нравится, как она выглядит. Большие глаза и короткие юбки. И никакого легкомыслия. Просто так ее не возьмешь. Он вспомнил, как она разобралась с бухгалтером: сжатые кулаки, огонь в глазах!

Джед поймал себя на том, что ухмыляется, и раздавил ботинком сигарету.

Он не позволит себе увлечься. Ему не нужна головная боль. Ему не нужны осложнения. Тем более из-за разгулявшихся гормонов.

Может быть, виноваты фантазии. Нечего было представлять, как он освобождает Айседору Конрой от одного из ее аккуратных костюмчиков. Пожалуй, слишком много времени провел он за этими фантазиями. Но это не значит, что он собирается претворять их в жизнь.

В конце концов, размышлял он, его воспитали замкнутым, подозрительным и циничным – в лучших традициях Скиммерхорнов. Годы полицейской службы лишь развили эти качества. И поскольку он не доверяет женщинам, то вполне может не распускать руки.

Десять минут неподвижного стояния на холоде остудили его кровь. Джед собрал доски и отправился в дом.

Она все еще сидела за своим столом. Саркастическое замечание замерло на его языке, когда он увидел ее лицо: мертвенно-бледные щеки, темные влажные глаза.

– Плохие новости? – спросил он, тщательно маскируя заинтересованность. Она не ответила, и он отложил доски, подошел к столу:

– Дора?

Она подняла голову. Крупная слеза скатилась по ее щеке. Джед видел, как плачут сотни женщин. Одни – притворно, расчетливо, другие – безудержно, в безысходном горе. Однако он не мог вспомнить, чтобы те слезы действовали на него так, как эта единственная слеза.

Ее веки дрогнули, и еще одна слеза поползла по ее лицу. С каким-то придушенным стоном Дора вскочила. Его разум приказывал оставить ее в покое, но он подлетел к ней, схватил и решительно развернул к себе.

– В чем дело? Что-то с отцом? Пытаясь овладеть собой, она отрицательно покачала головой. Ей так хотелось положить голову на его плечо.

Может, оттого, что это плечо было так близко, она подавила свое желание.

– Сядь. – Джед подвел ее к стулу. – Хочешь, я позову твою сестру?

– Нет. – Дора сжала губы. – Уходи.

Джед бы с удовольствием подчинился, но и без этого слишком много вины чувствовал за собой. Он прошел в крошечную ванную и налил в чашку тепловатой воды. – Вот. Выпей. Потом сядь, закрой глаза и сделай несколько глубоких вдохов.

– Что это, Скиммерхорн? Твое универсальное лекарство?

Ему захотелось утешить ее, погладить по голове, но он сунул руки в карманы.

– Что-то вроде этого.

Дора выпила, чтобы унять рези в горле.

Какой хрупкой она выглядит с закрытыми глазами, думал Джед. Не похожей на полную жизни женщину, так возбуждавшую его совсем недавно. Он сел на край стола и стал ждать.

– Ладно, – сказала Дора через минуту. – Твое лекарство помогло. – Она вздохнула и открыла глаза. – Спасибо.

– Что так расстроило тебя?

– Телефонный звонок. – Дора шмыгнула носом и вытащила из ящика пачку бумажных салфеток. – Я познакомилась с этим милым стариком на аукционе перед Рождеством и позвонила узнать, нет ли у него того, что нужно моей клиентке. – Она судорожно вздохнула. – Он умер. Он был убит в своем магазине на прошлой неделе во время ночной кражи со взломом.

– Мне жаль.

Джед ненавидел эти слова. Они всегда казались ему бесполезными.

– Я встречалась с ним только один раз. Перехватила у него пару лотов. После аукциона мы с Ли заехали к нему, и он угостил, нас горячим шоколадом. Его убили на следующую ночь. К телефону подошел его сын.

– Грабителя поймали?

– Нет. – Дора подняла на Джеда глаза, теперь сухие. – Я не знаю никаких деталей. Я не спрашивала. Как ты справляешься со всем этим? – Она сжала руку Джеда с удивительной силой. – Как ты справляешься с этими ужасами каждый день?

– Полицейские относятся к таким вещам иначе, чем штатские. По-другому нельзя.

– Ты ушел из полиции, потому что перестал смотреть на это как полицейский?

– Это одна из причин.

Он освободил руку. Так было легче мысленно отдалиться от Доры.

– Я не думаю, что это серьезная причина.

– Я думал.

– Интересный выбор времени глагола, Скиммерхорн. – Дора поднялась, с сожалением отметила, что тошнота еще не совсем прошла. – Тебе следовало сказать «я думаю»… если только ты не передумал. Мы могли бы обсудить это, но сейчас у меня нет сил. Я должна поговорить с Ли.

Зубной врач Грег Демоски и Рене Демоски, его жена и ассистентка – специалист по гигиене полости рта, вернулись домой ровно в шесть часов вечера. И, как обычно, они ссорились. Они осыпали друг друга упреками и отпускали язвительные замечания все двадцать минут, пока ехали в машине от зубоврачебного кабинета Грега, и продолжали ссориться в гараже, пока Грег парковал их бронзовый «БМВ» рядом с их щегольской «Тойотой-Супра», и пока шли к новенькому, построенному на разных уровнях дому.

– Мы могли бы поужинать в каком-нибудь ресторанчике, – ныла Рене, высокая блондинка, уже начинающая полнеть. – Мне иногда хочется посмотреть на людей, у которых не разинуты рты. Ну что у нас за жизнь, Грег!

– Мне нравится, – пробормотал он. – Перестань, Рене, расслабься. А я хочу спокойно посидеть в собственном доме. Неужели я так много прошу?

– А я хочу повеселиться. – Рене дернула дверцу холодильника и вынула кастрюльку с тунцом. – Но нет! Простояла весь день на ногах, начистила кучу чужих зубов, а теперь еще должна готовить ужин.

Грег сразу отправился в гостиную за виски.

– И не смей уходить, когда я с тобой разговариваю. Рене задвинула кастрюльку из жаропрочного стекла в духовку и бросилась вслед за мужем.