Ольга Черных - Девять с половиной дней чужой жизни

Шура долго не выпускал ее из объятий. Несколько раз покружил, оторвав от земли, совершенно не заботясь о правилах приличия и о том, что на них смотрит охрана и случайные прохожие, и лишь после этого радостно шепнул:

– Ботаник, я так по тебе соскучился. Идем, расскажешь, как у тебя дела? – он обнял ее за плечи и повел к подъезду.

Сильвия до самой двери спиной чувствовала долгий и внимательный взгляд.

– Шикарно выглядишь, – улыбнулся доктор уже в кабинете, разглядывая ее со всех сторон. – Знаешь, никогда не мог тебя даже представить в такой одежде. Тебе идет…

– Стараюсь, – ответила просто. – И еще учусь.

– Учишься? – удивился он.

– Ну да. Шаг за шагом постигаю школу стервы. Должна же я не только внешне походить на эту Женни? Если бы ты знал, сколько раз мне пришлось сегодня пройтись перед зеркалом, чтобы это яркое платье выглядело на мне, как родное. Такую одежду нужно учиться носить, как и лицо, которое мне пришлось раскрашивать, как деревянную матрешку. А эти украшения? – она тряхнула перед его носом рукой, украшенной браслетами, цепочками и кольцами. Примерно такая же блестящая бижутерия болталась и на ее открытой шее. Все выглядело дорого и красиво, но слишком подчеркивало праздный образ жизни. Вряд ли Сильвия решилась бы так одеваться каждый день. Зато теперь уже никто не посмел бы назвать ее Синим чулком.

– Брось, плакаться, ботаник, – Шура снова обнял ее. – Ты стала чересчур красивой. Эта Женни, – он кивнул головой на дверь, – хоть и похожа внешне, но и в подметки тебе не сгодится. Я даже боюсь за тебя.

– Скажешь тоже, – смутилась она, польщенная комплиментом. – Кстати, как она себя чувствует?

– А никак, – помрачнел доктор. – Мне кажется, ей и так неплохо.

– А, что делать? Шура, я не могу там долго оставаться. Просто жутко боюсь, что наш обман раскроется. У этой Женни столько подруг, с ума можно сойти. Дом находится в осадном положении. Я выключила телефон, но это не выход. Сегодня некая мадам Полина прорвавшись сквозь преграды, чуть не задушила меня в своих объятиях.

– Надеюсь, ты достойно ее встретила? – насторожился он.

– Не знаю, как встретила, но проводила очень даже достойно. Думаю, теперь ей не скоро захочется поболтать с подружкой.

– О чем ты? – не понял Шура.

Сильвия вздохнула.

– Единственное, что меня утешает, так это то, что эта Полина полностью отморожена. Трудно сказать о ней что-либо положительное. Пришлось поднапрячься и сыграть ей под стать роль подруги-стервы. А, знаешь, она даже заикаться стала после общения со мной. Если честно, то мне чуточку стыдно, но иначе грозил полный провал. Я долго не могла найти необходимый тон в нашей пошлой беседе. Да, чуть не забыла. Вчера весь день звонил мой адвокат. Интересно, зачем? Ты, случайно, не знаешь?

Шура покачал головой.

– Я вежливо отказалась от встречи, сославшись на плохое самочувствие. И, представь, каково мне было узнать, что это не просто адвокат, а у него к нашей пациентке имеется определенный интерес. Оказывается, он прекрасно совмещает свои профессиональные обязанности с другими более приятными. А попросту, он и есть ее герой-любовник. Боюсь, что не единственный, но, судя по настойчивости, самый серьезный.

– Откуда тебе это известно? – он задумался, потирая лоб.

– Это, дорогой, самый легкий вопрос. О нем мне сказала горничная. То, что у Женни был любовник, отнюдь ни для кого не является большим секретом, скорее, наоборот. Она не считала нужным скрывать свои похождения на стороне. Теперь, как понимаешь, он в любовном томлении и не успокоится, пока не встретится со своей дамой сердца. Это я уже поняла по тому количеству звонков, которые вчера принял телефон. Как, по-твоему, сколько я еще могу прятаться от всех, чтобы это не вызывало подозрений? – она вздохнула. – Мало мне мужа, ненормальной подруги, везде сующей нос экономки, так еще и любовник объявился. Хорошо, что пока один. Остальные еще не успели заявить о претензии на мое тело, потому что прошло слишком мало времени.

Шура не на шутку встревожился.

– Никаких любовников. Тебе это явление в данный момент противопоказано. Я, как врач, категорически запрещаю. Поняла? Ты должна слушаться и точно выполнять все мои предписания, – он взял ее за плечи и повернул к себе. – Надеюсь, ты еще не назначила встречу этому адвокату?

Сильвия засмеялась.

– Что я себе враг? Если мне еще удается как-то водить за нос родственников, то эту кучу избалованных ее подруг и, горящего в огне любви и неутоленной страсти адвоката, вряд ли мне удастся обмануть. Они быстренько поймут, что я не Женни. Ты же знаешь, я не курю и не вожу машину, и, практически, не пью. О чем мне с ними говорить? Думаю, что химические реакции, даже применительно к повседневной жизни, их мало беспокоят, хотя зря. А вот тема сильного пола, меня никогда особенно не занимала. Мне интереснее было проводить время в читальном зале нашей научной библиотеки. Так что, думаю, мы не можем быть собеседниками «на равных» ни в одном вопросе, – она улыбнулась. – О любовнике я вообще не говорю. Может, ты подскажешь, или научишь меня, чем мне с ним заняться при встрече, чтобы он не заметил подвоха? В противном случае…

Брови Шуры, как крылья, взлетели вверх.

– Но-но, ты, дорогая, пожалуйста, не увлекайся. Думаю, совершенно ни к чему полностью входить в роль этой Женни. Вполне достаточно лишь изображать ее подобие.

– Даже если бы я и хотела этого, у меня, сознаюсь, ничего бы не получилось. К сожалению, на сегодняшний день я имею полное отсутствие опыта абсолютно во всех делах, которые составляют полноценную жизнь этой самой Евгении. Мы с ней во всем – противоположность. Свои тридцать пять я прожила совершенно иначе. Вот и Александр…

– Александр? – перебил ее Ямпольский. – Это ты говоришь о горилле? – в глазах его мелькнули ревнивые искорки. – Он не приставал к тебе?

Сильвия вздохнула.

– Господи, Шура, о чем ты говоришь? Он ненавидит свою жену так, что я только от одного его взгляда сжимаюсь в маленький комочек и поспешно ищу угол, в который можно незаметно забиться. Они уже больше десяти лет фактически живут порознь, но получается, что вместе. Неразрывные узы…

Доктор недоверчиво посмотрел на нее, но промолчал и открыл бар.

– По коньячку? А?

Она задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

– Я ведь прохожу курс интенсивной терапии. Кажется, в этом случае совсем нельзя пить, – прищурилась лукаво.

– По маленькой для поднятия жизненного тонуса. Тебе это сейчас просто необходимо, тем более под наблюдением личного врача, – настаивал доктор, и она согласилась.

До вечера Сильвия оставалась в клинике. Шура несколько раз надолго уходил. Дверь кабинета закрывал на ключ, чтобы она лишний раз никому не попалась на глаза. Хотя в этой яркой и красивой женщине, сейчас не каждый смог бы признать неподвижное тело пациентки из vip-платы.