Ким Болдуин - Опасные любовные связи

Фитнес-центр «Атлас Джим» был старой закалки, для тех, кто серьезно настроен на самосовершенствование. Там были тренажеры и штанги, и раздевалки. И клиенты, которым было все равно, какую схему тренировок выбрать – лишь бы в результате нравиться противоположному полу.

– Полегче, ты, чемпион, мы тут не за золото соревнуемся, – прошипел спарринг-партнер Домино.

Она перестала давить, а потом и вовсе убрала колено с его шеи, встала и протянула руку, помогая подняться ему.

– Что-то ты сегодня, прямо, фанатична, – сказал он игриво, толкая ее в плечо.

Домино одарила его извиняющейся улыбкой:

– Прости, что-то я не рассчитала, наверное, – впервые она вот так замечталась. Она всегда знала правила «качалки» и правила борьбы – как далеко она может и должна заходить.

Она сняла эластичный ободок со лба и направилась к скамейке со штангой, остановившись только для того, чтобы сделать глоток воды из бутылки и вытереть ладони о полотенце. Ее тренировочные брюки и майку уже можно было выжимать от пота, но она собиралась заниматься еще, как минимум, час. Хорошие тренировки, до потери сил, были ей нужны, и они ей нравились, но сегодня она пришла сюда не ради удовольствия. Сегодня она пришла сорвать раздражение. Это задание действовало ей на нервы, и она не знала, почему именно.

Двадцать минут упражнений на жим не смогли помочь ей побороть смятение. Ей нужен был воздух. Поэтому она приняла короткий холодный душ, бросила сумку в один из запирающихся ящичков, переоделась в шорты и футболку и вышла на восьмикилометровую пробежку. Она должна была пройти хорошо, хотя в столице и было больше 27 градусов Цельсия. Но в половине девятого утра и при пасмурном небе это было терпимо. К тому же, Домино было не привыкать выкладываться в любую погоду.

Фитнес-центр был расположен в офисном комплексе к северу от Восточного Потомакского парка, поэтому Домино выбрала маршрут, ведущий через мост на Четырнадцатой улице в Вирджинию, а затем пролегающий по велосипедной дорожке вдоль реки.

Она услышала громкий мужской голос откуда-то справа. В лодке, ближе к носу, сидел мужчина, и подгонял женщину с веслом, кричал ей грести быстрее. Похоже, они должны были грести в одном ритме, и мужчина продолжал считать и подгонять, или это он старался попасть в ритм? Домино не была уверена, но громкий хорошо поставленный голос вводил ее в транс.

Она закрыла глаза на несколько секунд, и, когда она их снова открыла, она, казалось, была уже в совсем другом месте.

«Быстрее, быстрее!»

Ей было пятнадцать, и тогда голос справа принадлежал Дэвиду Атэру, который вел свой джип в стороне от нее и двух одногруппников – парня и ее лучшей подруги Мишель, которой тоже было пятнадцать. Они были в Национальном Лесопарке Рио Гранде. У Домино болели легкие от постоянного бега в течение уже двух часов, или даже больше. Ей казалось, она тащила на себе мертвое тело, такими тяжелыми были песочные отягощения на лодыжках и огромный рюкзак, мокрые после того, как Домино незадолго до этого еще пришлось передвигаться вплавь.

Парень, бежавший от Домино по левую руку, упал, страшно ругаясь. И снова прозвучал голос Атэра:

– Дальше. Встал и побежал дальше.

Она не могла припомнить ни одного случая за свою жизнь, когда она сильнее уставала и была так нацелена на результат. Мишель бежала рядом, но выглядела так, словно была готова расстаться с завтраком. Она промямлила что-то о том, что, если они выживут после этой тренировки, убить Атэра одним пальцем будет для них проще простого.

Атэр подъехал к ним на расстоянии вытянутой руки.

– Больно? – крикнул он сквозь рев мотора.

– Да, сэр, – прокричала Домино в ответ, не сводя глаз с дороги впереди.

– Хочешь, чтобы все это прекратилось?

– Да, сэр, – снова крикнула она, зная, что ее моральная агония отражается в этот момент на лице.

– Тогда продолжай бежать, – услышала она. – Беги, пока не перестанешь чувствовать боль. Пока вообще не перестанешь чувствовать. Пока не поймешь, что хочешь, чтобы боль не кончалась.

– Да, сэр, пока не перестану чувствовать. Никакой боли, – прошептала она.

Большую часть дороги она преодолела, ни о чем не думая, ступая все чаще и чаще, размеренно и быстро отталкиваясь от асфальта.

– Пока не перестану чувствовать, – сказала она себе. Вслух.

Она пробежала мост до середины, как вдруг остановилась, плавно замедляясь.

– Черт, – она хлопнула себя ладонью по лицу. Пнула банку из-под колы, валявшуюся у нее под ногами.

Что она знала, кроме бега – от других и от самой себя, – бега «пока не перестанешь чувствовать». Почему это больше не работало, почему мысли о Хэйли заставляли Домино чувствовать, что больше и не заработает, и почему так больно было лгать Хэйли? Ответов на все эти «почему» она не знала, но обратный путь до фитнес-центра она решила проделать пешком.

Она приближалась к входу, когда зазвонил ее сотовый. Это был Пирс, он хотел сообщить информацию от оперативников, прослушавших домашний телефон Хэйли.

– Удар только что звонила своему новому другу из Бруклина, – сказал он. – Она оставила сообщение на его автоответчике.

– Я слушаю.

– Она, похоже, что-то дала ему, взамен, на что он тоже ей что-то обещал, причем этим вечером… она сказала, что это «многообещающе». Она встретится с ним в шесть. В общем, доберись туда, с Рено встретишься по дороге. Отправь его в квартиру этого Мэнни, попробуйте узнать, что она отдала ему, и что должна получить взамен.

– Я уже в пути, – она захватила из багажника сменную одежду, прежде чем направиться в раздевалку.

Спустя час после того, как они выехали в Бруклин, Рено начал жаловаться на плохое самочувствие. Он сказал, что возможно, это оттого, что он прошлым вечером несколько злоупотребил дарами моря в ресторане. К моменту, когда они достигли точки невозврата, его немилосердно рвало в пластиковый пакет. Рено сидел на самом заднем ряду в микроавтобусе, такой слабый, что не мог самостоятельно передвигаться. О том, чтобы направить его в квартиру Васкеза, не было и речи.

Домино подождала, пока старуха, ковылявшая с пакетом от подъезда к мусорному баку, зайдет за угол дома, и только потом вышла из машины. Никого больше вокруг не было, никто ее не видел. Вчера Домино обошла вокруг дома и заметила решетки на окнах квартиры Васкеза. Единственный путь внутрь лежал через подъезд.

Ее перекосило, когда она увидела, сколько в двери замков. Ей сказали, что этот тип параноик. Но на то, чтобы отпереть замки, могло понадобиться пара минут, а в тот же коридор выходило слишком много соседских дверей. Ее могли заметить в любую минуту. Сначала она постучала, достаточно громко, чтобы в квартире услышали, а соседи не подняли тревогу. Когда ответа не последовало, Домино принялась за замки, и попала внутрь через три минуты.