Джейн Кренц - Дымка в зеркалах

– Да, кровать большая, это точно. Помню, когда ее привезли, я вообще усомнился, что она пройдет в комнату. Когда выбираешь мебель, как-то автоматически прикидываешь на себя, верно? А я люблю спать на большой кровати.

Леонора не смогла придумать достойного и безобидного ответа, а потому решила промолчать. Некоторое время они созерцали огонь, пылающий в камине. Леонора пыталась заставить себя думать о всяких важных вещах: странном зеркале в доме у Алекса, его цветных линзах и множестве флаконов в шкафу. Когда девушка решила, что тема больших кроватей забыта окончательно, она задумчиво сказала:

– Интересно, какое отношение Алекс имеет к нашему делу?

– Трудно сказать, какую именно игру ведет этот парень, но он замешан в чем-то предосудительном, это сразу видно.

После небольшого колебания Леонора заметила:

– Он сказал, что переехал в Уинг-Коув более года назад. Это значит, что он уже был в городе, когда умерла Бетани.

Томас задумчиво крутил в пальцах бокал.

– Насколько я знаю, Роудс никогда не встречался с Бетани. Она не посещала его терапевтических сеансов и не принимала зелье, которым он торгует. В этом я уверен. Если бы что-то подобное имело место, Дэки был бы в курсе, ведь он присматривал за ней…

– Что значит – присматривал за ней?

– Бетани была немножко не от мира сего. Всегда так поглощена своей работой, что ей нужен был не муж, а скорее нянька и опекун.

– Я таких встречала, – кивнула Леонора. – Они могут объяснить суть вещей и смысл жизни, но не в состоянии надеть одинаковые носки.

– Точно, именно такой она и была. Дэки заботился обо всем: покупал ей одежду, записывал к зубному врачу и напоминал о визите, покупал продукты и вообще вел дом.

– Может, в этом и заключается его нынешняя проблема?

– В каком смысле?

– Помните, я говорила, что частично его депрессия может объясняться какими-то нерешенными вопросами, которые супруги не успели выяснить?

– И что?

– Само собой, это всего лишь предположение, но подумайте, что получается. Допустим, Дэки женился на Бетани, потому что рыцарская часть его натуры стремилась именно к такой цели: опекать кого-то, заботиться… Но через несколько лет брака такое положение дел стало казаться ему менее привлекательным. У них могли возникнуть проблемы, непонимание. А потом она умерла – прежде чем они успели уладить свои разногласия.

Томас долго смотрел в огонь, затем задумчиво сказал:

– Мне нравилась Бетани, но я совершенно точно знаю, что не смог бы жить с ней. Она никогда и ничего не делала для брата. Она лишь позволяла ему заботиться о своей персоне и восхищаться ее одаренностью. Не знаю даже, любила ли она Дэки. Наверное, просто находила его полезным.

– Могу я задать личный вопрос: а что случилось с вашим браком? – осторожно спросила Леонора.

– Он закончился.

– Простите, – пробормотала девушка. Такая краткость произвела на нее тяжелое впечатление.

Томас усмехнулся, отпил вина и пояснил:

– Мы были женаты четыре года, а потом она сбежала с моим партнером по бизнесу.

– Ой…

– Да, это отражает всю бурю пережитых мной эмоций: «ой». Но жизнь продолжается!

– Вы правы.

– Знаете, когда мои родители развелись, я решил, что никогда не женюсь. Но если все же рискну, то уж точно не стану заводить детей.

– Чтобы они не пережили всех ужасов развода?

– Именно. И я не раз ругал себя за то, что нарушил первую клятву, и хвалил за верность второй. По крайней мере, у нас не было детей, и они не пострадали от глупости родителей.

Надо поменять тему, решила Леонора. Сил нет слушать, как он с притворной холодностью рассуждает о том, что никогда не женится больше и не станет отцом.

– Давайте вернемся к Роудсу, – решительно сказала она. – У меня появилась идея.

– Какая?

– Мне не помешает несколько сеансов по снятию стресса.

– Даже не думайте, – ровным голосом сказал Томас.

– Вы не слишком-то логичны, – упрекнула его девушка.

– Роудс не предлагал вам лечения от стресса. Он очень недвусмысленно дал понять, что мечтает увидеть вас в своей постели.

– Вы не можете этого знать наверняка.

– Все я прекрасно знаю!

– Томас, ну будьте же разумны! Нам нужна хоть какая-то ниточка, и Алекс вполне может ее дать.

– Возможно, но вы к нему не пойдете.

Леонора рассердилась. Что он себе позволяет, в конце концов?

– Что вы себе, черт возьми, позволяете? Вас никто не назначал командиром! Я лишь обсуждаю с вами наше общее расследование в котором мы – полноправные партнеры. Я вольна принимать решения и выполнять их.

– А теперь послушайте меня. – Голос Томаса звучал хрипло от сдерживаемого гнева. – Вы уже забыли, что женщина, которая встречалась со мной, а потом и с Роудсом, умерла?

– Мередит, – прошептала Леонора.

– Да, Мередит. Не обижайтесь, но думаю, мы оба знаем, что она имела гораздо больше опыта в обращении с такими парнями, как Роудс.

Должно быть, она уже была здорово взвинчена, и поэтому последнее замечание задело ее по-настоящему. Леонора обиделась. И самое ужасное, что в словах Уокера была правда – Мередит гораздо лучше умела справляться с опасными мужчинами. Леонора осознавала это, но обида как-то не становилась меньше.

Она вскочила и пошла в кухню, бросив через плечо:

– Думаю, пора подумать об обеде. Туман скоро поднимется, и вам нужно будет возвращаться домой. Ренч скучает.

– Вот черт. – Он поплелся следом, но остановился на пороге. – Я вас здорово достал, да?

– Я не хочу это обсуждать.

– А еще говорят – мужчины владеют искусством налаживать контакты.

Леонора распахнула морозилку и извлекла оттуда пачку замороженных бобов. Сказала с досадой:

– Не нужно сводить все к шутке. Я понимаю, что в ваших словах не было ничего личного.

– Вы ошибаетесь. Все, что я говорю, относится именно к вам. Вы не заметили, что все, что касается вас лично, довольно много для меня значит?

– Нет.

Неожиданно он оказался совсем близко: возвышался над ней, источая силу и тепло.

– Томас?

Его полупустой бокал с вином жалобно звякнул о стойку. Странно, что не разбился, растерянно подумала Леонора. В следующий миг он осторожно, словно хрупкую драгоценность, взял в ладони ее лицо. Леонора чувствовала шершавую, грубую от физической работы кожу его рук, и это волновало ее.

– Вот что я называю личным отношением. – И Уокер поцеловал ее, прежде чем она успела что-то сказать или хоть перевести дыхание.

Она вспыхнула сразу, волна жара прокатилась по телу. Где-то в глубине сознания мелькнула глупая мысль, что бобы, которые она только что достала из заморозки, наверное, уже изжарились – ведь она все еще держит их в руках. Потом Леонора подумала, что ей нравится такой личный подход. И что она не испытывала ничего столь восхитительного очень давно… а может, просто никогда прежде.