Нора Робертс - Возмездие

– Если ты прослушаешь запись, то убедишь­ся, что человек, описанный Кевином, – не Соммерсет.

– Благодарю за подсказку, но, думаю, я сама во всем разберусь. Боюсь только, что шансов за­ставить майора поверить словам семилетнего маль­чишки так же мало, как заставить меня танцевать обнаженной в ночном клубе.

И Ева ринулась к машине.

– Если тебя пугает атмосфера ночного клу­ба, – заметил Рорк, догоняя ее, – можешь потре­нироваться дома.

– Поцелуй меня в задницу!

– Дорогая, я бы с удовольствием, но ты на службе.

– Садись, черт подери, в машину! – Она не­заметно кивнула на Пибоди, которая ждала в ма­шине и последние несколько минут тактично притворялась слепоглухонемой.

– Ева, умоляю, перестань демонстрировать свою страсть на людях. Подумай о моей репутации.

– Если ты не прекратишь, я тебе устрою та­кую демонстрацию страсти, что ты неделю хро­мать будешь!

– О, я, кажется, уже возбудился. – Рорк с улыбкой открыл дверцу и дружески кивнул Пи­боди.

– Может быть, я пересяду назад? – осторож­но спросила Пибоди.

– Нет-нет, что вы! Будем надеяться, что вас она не пришибет, – шепнул ей Рорк.

– Вот спасибо! Большое спасибо.

– Пибоди, у вас что, насморк? – спросила Ева, выезжая на дорогу.

– Нет, мэм, аллергия. У меня аллергия на се­мейные скандалы.

– Это не семейный скандал. Когда он начнет­ся, я вас предупрежу. Держите. – Она протянула Пибоди последнюю шоколадку. – Ешьте и мол­чите.

– Постараюсь.

Ева взглянула в зеркальце на Рорка.

– А ты моли бога, чтобы у Соммерсета было алиби на сегодняшнее утро!

Алиби не оказалось, и Ева готова была рвать на себе волосы,

– Что значит «вышел по делам»?!

– Я встал, как обычно, в пять утра и отпра­вился на утреннюю пробежку, А потом сел в ма­шину и поехал на рынок за продуктами.

Ева сидела на подлокотнике кресла в гости­ной.

– Я разве вам не говорила, чтобы вы никуда не ходили один?

– Лейтенант, я не привык к приказам относи­тельно распорядка своего дня.

– Если вы не будете меня слушаться, в вашем распорядке дня появится мытье в общей душевой и прогулки по тюремному дворику!

– Ваша грубость мне кажется неуместной, – холодно ответил Соммерсет.

– А мне кажется неуместной ваша обидчи­вость. Сегодня около девяти утра мы обнаружили на Восемьдесят седьмой улице тело Дженни О'Лири. Ее повесили.

Соммерсет побледнел, ноги у него подкоси­лись. Словно сквозь сон, он услышал, как кто-то ругается, а затем его усадили в кресло и поднесли к губам стакан.

– Выпейте! – велела Ева. – Выпейте и возь­мите себя в руки. У меня мало времени. Если вы сейчас упадете в обморок, я с вами возиться не буду.

Ее слова возымели тот эффект, на который она и рассчитывала.

– Со мной все в порядке. Просто это известие меня поразило.

– Вы ее знали?

– Естественно, знал. Они с Рорком были не­которое время близки.

– А теперь она мертва. – Ева говорила ровно, без всякого выражения, но, увидев, что Соммерсет пришел в себя, она почувствовала облегче­ние. – Советую вам вспомнить все шаг за шагом: куда вы поехали, что делали, кого видели, кто с вами говорил, сколько этих проклятых яблок вы купили. Сейчас я – единственный человек, кото­рый может вам помочь.

– Если дело зашло так далеко, лейтенант, думаю, мне лучше дождаться адвоката.

– О, отлично, так и поступите! Давайте, встав­ляйте мне палки в колеса! – Она развернулась и начала расхаживать по комнате. – Думаете, поче­му я здесь перед вами пресмыкаюсь? Да потому, что вы ему дороги! Улики, которые указывают на вас, косвенные, но они накапливаются. Скоро нас начнут дергать СМИ, а следовательно, и на­чальство. Прокурору нужно будет хоть кого-то задержать, и найдется достаточно оснований, чтобы выбрать именно вас. Пока что – для допроса.

Ева остановилась и уставилась в пустоту.

– Если дойдет до прокурора, очень велика ве­роятность того, что меня отстранят от дела. Так или иначе, думаю, у нас есть неделя, не больше. А потом, скорее всего, вам придется иметь дело с другим следователем.

Соммерсет задумался, потом кивнул.

– Воистину, черт знакомый лучше черта не­знакомого.

Ева кивнула в ответ, достала диктофон, поста­вила его на стол, села.

– Тогда – за работу.

– Кстати, я купил десять килограммов яб­лок. – Он почти улыбнулся, чем поверг Еву в не­сказанное изумление. – Будет яблочный пирог.

– Ого! – только и смогла произнести она.

Через полтора часа Ева с дискетами и голов­ной болью поднялась к себе в кабинет и чуть не завыла в голос, увидев Макнаба, который сидел, взгромоздив ноги в пестрых носках на ее рабочий стол.

– Чувствуйте себя как дома, детектив.

– Прошу прощения, лейтенант. Решил устро­ить небольшую передышку.

– Меня загнали в угол, Макнаб, а следова­тельно, вас тоже. Так что времени на передышки у нас нет. Где Пибоди?

– Она в одном из помещений вашего замка собирает информацию, касающуюся сегодняш­ней жертвы. Скажите, она действительно пред­ставляет собой ходячий кодекс полицейского или, сняв форму, превращается в человека?

Ева открыла термос и налила себе кофе.

– Вы подумываете о возможности снять фор­му с сержанта Пибоди, Макнаб?

– Нет-нет! – Он с такой поспешностью вско­чил на ноги, что серьги в его ухе зазвенели, как рождественские колокольчики. – Нет, – повто­рил он еще раз. – Я просто полюбопытствовал. Она не в моем вкусе.

– Тогда, может быть, оставим пустую болтов­ню и начнем работать?

Ева наклонилась к экрану, а Макнаб за ее спи­ной закатил глаза. Да, кажется, обе дамы – поли­цейские до мозга костей.

– Оборудование, которое прислал Рорк, выше всяких похвал, – сообщил он. – Конечно, ушло время на установку и программирование, но я на­строил его на автоматическое отслеживание всех поступающих звонков. Да, чуть не забыл: вам поступило два сообщения. Надин Ферст просила связаться с ней при первой же возможности. И еще звонила некая Мэвис, фамилии не назвала. Она сказала, что сегодня вечером заглянет.

– О, благодарю вас за интерес, проявленный к моим личным звонкам.

Макнаб не стал реагировать на издевку.

– Да мне нетрудно. Эта Мэвис – ваша подруга, да?

– Да, и живет с парнем, который вас положит одной рукой на обе лопатки.

– Это – лишняя информация. Так, может, я пока перекушу? Детектор пытается установить, откуда этот сукин сын звонил вам в последний раз. Он чертовски умен. Посылает сигналы во все стороны. Цюрих, Москва, почему-то Де-Мойн, Бирмингем… Мне это начинает нравиться.

Ева вспомнила, что и у Фини порой появляет­ся тот же восхищенный взгляд. «Видно, в ком­пьютерном отделе все чокнутые», – подумала она.