Владимир Колычев - Корысть на пьедестале

– Прошу, Виталий Сергеевич! – Майор распахнул дверь, приглашая адвоката присоединиться к Василисе, пусть пошепчется с ней, успокоит, надо же как-то гонорар отрабатывать.

А сам закрылся в кабинете, который Костин делил с капитаном Грудковым.

Молодой, но уже начинающий лысеть оперативник вразвалку сидел на стуле, курил, после каждой затяжки широко откидывая в сторону руку с сигаретой. Ноги у него были вытянуты на всю длину, поэтому, заметив начальника, он не смог подняться быстро. Да особо и не торопился. Как-никак, он уже капитан, к тому же старший опер, и заслуг – на пышный букет благодарностей.

– И где парашютист? – спросил Савилов.

– Какой парашютист? – не понял Грудков.

– Да нет его здесь! – широко распахнув глаза, мотнул головой Костин. – Мы его только нашли, но еще не взяли!

– Кого не взяли? За что его брать? – Грудков посмотрел на него как на бездарного шута после очередной выходки.

– Так, давайте по порядку! – Савилов ладонью разрубил воздух перед собой, определяя стороны – в одну складывать семена, в другую плевела.

– Таджика мы разговорили, ну, который парашютиста видел… Ну, Олег его разговорил… – перехватив взгляд своего напарника, поправился Костин. – Абдуллах, когда к остановке шел, машину заметил, ну, ту самую, в которую парашют засунули.

– Где заметил?

– Там бар круглосуточный… Оказывается, ребята по рюмашке дернуть отошли…

– Ты это серьезно? – удивленно посмотрел на Костина Савилов.

Сколько лет он в розыске, а такого еще не было, чтобы преступник сразу же после дела шел в бар снимать стресс. Тем более после убийства… Да, Кузьмин выжил, но преступник откуда мог это знать? Кровь на руках еще не высохла, а он горло пошел промочить. Нонсенс!

– Ну да, мы с барменом говорили… Олег с ним говорил, – снова поправился Костин. – Да, заходили парни, в половине пятого…

– В костюме, в маске…

– Зря шутишь, Алексей Васильевич, – качнул головой Грудков. – Бармен их запомнил, мы прямо на месте фоторобот составили…

Он развернул стоящий на столе ноутбук и показал фотографию молодого человека с осветленными волосами. Внешность не очень приятная, но и не отталкивающая, так, средняя степень восприятия. Узкий лоб, хлипкие брови, водянистые глаза, тонкий вытянутый нос, нитевидные губы, искривленные в нахальной, чуточку брезгливой улыбке.

– Это фоторобот?

– Нет, это снимок Ильи Бархатова. Бэйс-джампер. Широко известная в узких кругах личность. Из инета выудили. Это его на московском фестивале по бэйс-джампингу засняли. Видок у него, конечно, – усмехнулся Грудков. – Как будто только-только узнал, как адреналин пахнет.

– И я только сейчас о нем узнаю? – возмутился Савилов.

– А вдруг Абдуллах не так все понял? Теперь ясно, что так… Брать его нужно.

– Так в чем же дело?

– А еще лучше наблюдение установить, заодно связи его пробить.

– А люди? – покачал головой Савилов.

Лето на дворе, сезон отпусков, а преступность не дремлет, гастролеры понаехали, домушники и борсеточники свирепствуют, в общем, некому завалы разгребать.

– А если Кузьмина к делу подключить? Ну, в смысле, службу безопасности, они же заинтересованы…

– Они этого Бархатова возьмут, вытрясут из него все и нам сдадут. И в прессу информацию сбросят, дескать, полиция ни на что не способна, только на частные структуры и надежда…

Грудков молча пожал плечами. Его дело предложить, право начальника – отказаться.

Савилов решил не церемониться с Бархатовым. Действительно, зачем тянуть кота за хвост, когда его можно сразу припечатать усами к асфальту?

Дверь в квартиру открылась с жалобным скрипом. Костин собирался жать на клавишу звонка, а Савилов надавил на дверную ручку: не понравился ему зазор между полотном и косяком, чуть-чуть больше положенного показался. И наблюдательность не обманула его, дверь действительно была не заперта. В груди похолодело. Неужели опоздали? Неужели в квартире труп?

Но в доме находился всего лишь полутруп – уже не живой, но еще не мертвый Бархатов. Парень лежал на диване, обняв подушку, и хрипло сопел, в воздухе витал запах крепкого перегара и табачного дыма. В комнате беспорядок, стол на кухне украшала пустая бутылка водки. На блюдце два подсохших кусочка хлеба, надкусанный огурец, объеденная сырная корочка. Рядом с бутылкой стоял один-единственный стакан.

– Пустая бутылка, – сказал Грудков. – Видно, убрать сил не хватило, – и кивком головы показал на две пустые бутылки под грязной цветастой занавеской у батареи парового отопления.

– Полтора литра для храбрости, – усмехнулся Савилов.

Возможно, после такой дозы он согласился бы спрыгнуть с Останкинской башни, возможно, даже без парашюта… И все-таки три бутылки – это чересчур. Может, был кто-то второй?..

– Ну, высоты они большие берут, тут сто граммов будет мало…

– Тут не только высота, тут еще и руки в крови. Ну что, давай клиента в реанимобиль грузить, заодно и протрезвеет.

– Может, не будем торопиться? – покачал головой Грудков.

Он предложил план, который Савилову понравился.

Бархатова привели в чувство, выплеснув ему на лицо ковш с водой из холодильника. Парень дернулся, наморщил лоб, скривил губы, пожевал немного пустоту во рту и только тогда открыл глаза. Перед ним стоял Грудков – с маской на лице, с пистолетом в руке. А страх перед смертью острее иглы, холоднее ледяной воды, и похмелье он снимает похлеще всякого рассола.

– Эй, ты чего! – Бархатов поднялся с дивана, с каждой секундой его движения ускорялись, глаза становились все шире.

Он забился в угол комнаты, закрылся занавеской, но тут же, осознав тщетность и бессмысленность своих манипуляций, откинул штору и, глядя на Грудкова полными ужаса, умоляющими глазами, опустился перед ним на колени.

Грудков усугубил ситуацию, передернув затвор пистолета.

– Я ничего не знаю! Я ничего не видел! – проскулил Бархатов, закрывая уши раскрытыми ладонями.

Грудков склонился над ним, схватил его за руку, ловко набросил на запястье один браслет, второй пристегнул к батарее.

– А что ты мог видеть, когда ты в маске Бэтмена был?

– Это не я! – выпалил Бархатов.

– А кто?

– Аркаша! Ой-е-е-е-ей!.. – снова зажмурился парашютист. – Не было никого! Я сам!..

– Что ты сам!

– Ничего!

– Ну, ты и придурок! – засмеялся Олег. – Я! Не я! А твой Аркаша уже показания на тебя дал! Из полиции мы! Капитан Грудков!

Савилов зашел в комнату, сел на диван лицом к задержанному, но представляться не стал. Много чести.

– Ты Кузьмина молотком пристукнул! На тебя Аркаша валит! – продолжал Грудков.

– Какой такой Кузьмин?

– А к кому вы шестнадцатого июня в гости ходили, в пентхаус на тридцать шестом этаже?