Случайности не случайны (СИ) - Краснощёкова Светлана

Ча Ки отпустил Ульяну, оставив, впрочем, свою руку на ее плече и заглянул в ее изумрудные глаза, ища поддержки. Она в ответ лишь закатила глаза, но не оттолкнула его. На грешную землю их вернул грохот посуды. Обернувшись, они увидели испуганные глазища Юна, который нечаянно перевернул железную крышку на пол.

– Мамочка прости, я не хотел! Меня не будут ругать? Я же ничего не поломал?

– Никто тебя ругать не будет, милый! Ты ничего не сломал! Подумаешь, крышка упала! – ответил за нее Ча Ки, поднимая посуду с пола и хватая малыша на руки. Он улыбнулся и предложил: – Может, начнем уже праздновать? Ли Юн, хочешь зажечь свечи на торте для мамы?

– Да-да-да, – захлопал он в ладоши, – мамуля, иди к нам!

Ульяна робко улыбнулась и присела рядом с сыном. Ча Ки оказался очень веселым собеседником. Он без конца подшучивал над Ульяной, играл и кормил Юна. В конце концов ужин был съеден, свечи на торте потушили все вместе, особенно старался помочь маме малыш Юн. Вскоре, мальчик зазевал и Уля с Ча Ки, переглянувшись, подмигнули друг другу: – Никак кое-кто уже напраздновался? – уточнила мама. Ли Юн выдал очередную гениальную идею.

– Богатырь, а ты мне расскажешь сказку на ночь? – попросил он с таким милым выражением лица, что отказать ему Ча Ки не посмел: – Конечно расскажу, если мама не против, но сначала прими душ!

Ульяна даже и не думала возражать. После душа Ли Юн забрался на середину кровати, а вот Ча Ки стоял и размышлял: прилечь с краю или так, пешком постоять? Так ничего и не решив, он присел рядом с кроватью и начал рассказывать сказку, которую им с Мишаней всегда рассказывал его дед: про двух братьев, их дружбу и взаимовыручку. Юн сказал, что ему плохо слышно и за рукав потянул своего Богатыря на кровать, потом обнял его руку и почти сразу засопел, не дослушав и половину сказки....

В этот момент в комнату вернулась Уля и увидела эту картину маслом: на самой середине лежит Ча Ки, а ее сынок, уснул, свернувшись клубочком вокруг руки его любимого Богатыря и сладко-сладко посапывает.

– Прости, я сейчас уйду, – извинился Ча Ки и уже хотел освободить свою руку, как Юн во сне ухватился еще крепче.

– Не нужно уходить, оставайся! Пусть Юну будет спокойно, он и так сегодня столько стресса получил! – робко предложила Уля, поглаживая сына по кудрявым вихрам, – тут кровать размером с нашу квартиру, так что все поместимся спокойно. И после всего, что ты сегодня для нас сделал, я могу доверять тебе!

Ча Ки чуть не задохнулся от нежности. Он прекрасно понимал, что для той, что пережила и натерпелась от того гада столько мерзости, это не просто слова, а почти признание.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не обидеть и не разочаровать тебя, – с комом в горле, в свою очередь прошептал Ча Ки, лаская любимую взглядом.

Ульяна устроилась поверх одеяла на другой стороне кровати. Аккуратно взяла за ручку своего сына и умиротворенно притихла. Ча Ки просто не мог поверить, что эта девушка приняла его! Он не мог уснуть, просто лежал и любовался Улей и ее милым сыночком. Он очень надеялся, что она и Юн согласятся принять его в семью!

Тем временем в особняке, Маруся и Минхо, поужинав, плавно переместились в гостиную. Она уютно устроилась на диване, а он опустился рядом на ковер.... Они сидели и молча любовались на последние лучи заходящего солнца.

– Ты что-то хотела спросить? – нарушил молчание Мин Хо.

Маруся вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Видно, что он напрягся перед предстоящим разговором, но и отступать не стал. Поколебавшись пару секунд, Маруся начала разговор:

– Что тогда произошло на пляже? Я чувствовала себя виноватой, вот только в чем, я не поняла? Объясни мне!

От такого простого вопроса у него защемило сердце. «Почему думает, что она виновата, почему не обвиняет его? Придушить бы ее бывшего, за то, что сделал ее такой ранимой. Хотя нет, спасибо ему, что был таким идиотом и упустил ее! Я сделаю все возможное, чтобы излечить все ее раны и сделать счастливой! Если она позволит, конечно! Что ж, начнем с самого сложного!»

– Маруся, чтобы не случилось тогда, сейчас или случится потом, ты никогда не будешь виновата, поняла? Это только мои проблемы! – он повернулся и погладил ее по щеке.

Она заглянула ему в глаза, кивнула и приготовилась слушать. Он отвернулся к окну, посмотрел куда-то в даль и начал свой рассказ.

– Чтобы правильно объяснить, что тогда произошло на пляже, нам придется перенестись далеко в мое прошлое… Итак, с чего начать? Наверное, с того, что в подростковом возрасте, я был тем еще хулиганом и избалованным отпрыском богатых родителей. Они, как могли оберегали меня и старались наставить на правильный путь, но я бунтовал и доставлял им кучу проблем. И вот однажды, когда я в очередной раз напился с друзьями и устроил разборки в клубе, они меня забрали из полицейского участка, а я уснул на заднем сиденье, даже не пристегнувшись…– Мин Хо остановился, чтобы немного успокоится. Тени прошлого возникали перед ним кадрами старого фильма. В отражении витражного стекла он видел встревоженное лицо Маруси.

– Проснулся я от криков мамы. За стеклом сплошной стеной шел дождь, а на встречку вдруг вылетел какой-то придурок. Отец отвернул. На мокром асфальте машину занесло, закрутило, нас вынесло с дороги. Из-за сильного толчка, я вылетел через заднее стекло, а машина вместе с родителями улетела дальше с обрыва и взорвалась на моих глазах. Я был ранен и от сильного шока просто отключился. Очнулся только в больнице. Вот так, в одно мгновенье, я стал убийцей! Убийцей своих родителей…. – он перевел дыхание, все так же наблюдая в отражении окна за реакцией Маруси. Как он и думал, она была в шоке. Конечно, кто в здравом уме захочет иметь дело с таким Монстром, как он? Мин Хо уже принял решение, и решил рассказать все до конца.

Маруся зажала рот рукой, чтобы невольно не закричать: «Сколько же страданий выпало на долю молодого парня? Боже, какой груз вины он на себя взвалил? Конечно, он не виноват! Это был несчастный случай, злая судьба… Милый мой!» На глаза навернулись слезы, но не шелохнувшись, она продолжила слушать…

–Но и это еще не конец истории. Проснувшись в палате, я понял, что пробыл без сознания почти две недели и пропустил похороны своих родителей. Дед, который почти не отходил от меня ни на шаг за это время, поседел до кончиков волос. Когда я очнулся, столько радости было в его глазах… мы с ним остались совсем одни друг у друга… Как мне было смотреть ему в глаза, когда из-за меня погиб его единственный сын и невестка? Сгорая от стыда, я тогда наглотался таблеток, но врачи и дед подоспели вовремя и опять вытащили меня с того света. Очнувшись уже во второй раз, я впервые услышал, как мой дед плачет во весь голос и умоляет всех святых спасти меня! Он просто не знал, сможет ли выжить, если останется совсем один? Постепенно приходя в себя и осознавая, что натворил, я понял, что не хочу так жить! Не хочу быть Монстром, который убил своих родителей! Не хочу быть тем, кому закрыты двери в любой спорт из-за травмы ноги, и у кого спина теперь выглядит, как у настоящего урода, – на последней фразе он медленно расстегнул рубашку, снял ее, обнажая изувеченную шрамами спину.

Маруся ахнула! Мин Хо решил, что совсем напугал ее своим видом, хотел одеть рубашку обратно, но она не позволила. Маша поняла, как ему нелегко было признаваться во всем, как тяжело обнажать душу и показывать свои шрамы. Она опустилась рядом с ним и очень медленно и аккуратно обвела каждый шрамик на его спине. Потом поцеловала один, потом другой, пытаясь своим вниманием и лаской стереть из его памяти все эти страшные воспоминания.

«Не такие уж они и страшные… Что он там себе надумал, а может кто-то унизил его из-за этих шрамов?»

Представив себе всю эту картину: смерть родителей, груз вины, стыд за шрамы, изуродовавшие его тело, Марусина ранимая душа не выдержала и она заплакала.

Мин Хо хотел было продолжить исповедь, но когда она начала трогать и целовать каждый шрам, замер в ступоре. Он перестал дышать, напрягся и все его тело пронзили миллиарды разрядов да так, что в глазах потемнело.