Шальная любовь (СИ) - Дельмаре Александра

– Я провожу тебя, – Евгений приподнялся на подушке, ища глазами свою одежду.

– Нет, Жень, нет, я вызову такси. – Она подошла к нему, поправляя воротник белого ангорского свитера, поцеловала в губы долгим поцелуем. – А ты отдыхай. И не вставай, я захлопну дверь.

На выходе из комнаты Анна остановилась на пороге, оглянулась, как будто запоминала его, Женьку, и это тёплое ложе любви, и эти стены в эффектных дизайнерских обоях, как будто прощалась. Всё, ушла… Скоро начнётся новая страничка её жизни, в которой девушка постарается забыть свои потери и, может быть, научится быть счастливой, несмотря ни на что.

Новая жизнь встретила её уже следующим вечером в аэропорту болгарского Бургаса, встретила приятной погодой и полным отсутствием близкой зимы. В этой новой жизни были мама и её муж Арсений, которые ждали Аню в аэропорту с цветами и объятьями. Ей были рады. Это читалось в заблестевших при виде дочери глазах Алины, в радостной суете её мужа, бросившегося обнимать гостью. Как хорошо, как славно! Анна вздохнула полной грудью, удивляясь лёгкости на сердце и пришедшему вдруг хорошему настроению. Хорошее настроение – редкий гость в её жизни, она уже и забыла, что это такое.

Возникшее при встрече праздничное весёлое оживление царило и за поздним ужином, устроенным в честь её приезда на просторной лоджии Алининой квартиры.

– Только в Болгарии могут быть такие сладкие помидоры!

Наслаждаясь салатом, заправленным оливковым маслом, Анна сидела в кресле, укутанная в шерстяной плед, в приятной расслабленности от пары бокалов Мавруда, знаменитого красного вина, гордости болгар. Насколько краше становится жизнь после нескольких глотков вина… Девушка улыбалась, ей хотелось обниматься со всеми и говорить хорошие слова. И даже крикнуть громко что-то оптимистичное, бравурное, жизнеутверждающее.

– Ты ещё не пробовала перцы! Всем перцам перцы! – Арсений, в прекрасном настроении от хорошего вечера, протянул ей салатник. – Пробуй лечо, сам готовил.

– Быть в Болгарии и не попробовать болгарских перцев – непростительная глупость. А я не так глупа, – смеясь, произнесла Аня, забирая салатник, она попробует всё, всё, что есть на этом столе, включая аппетитный пирог с ягодами из соседней кондитерской.

С бархатного неба их весёлой компании подмигивали золотые звёзды, радуясь вместе с ними этому маленькому празднику. Сверкали ярко, приветствуя и приближающуюся ночь, царицу сна и покоя.

Укладывая дочь спать на диване в гостиной, Алина поцеловала её и погладила по голове, поправила одеяло, как в далёком, беззаботном детстве

– Спи. Спи спокойно. А завтра расскажешь мне про свою жизнь. Всё-всё…

Да, она расскажет. Всё-всё, ничего не оставит внутри. Выговорится до самого донышка. А пока спать, спа-ать…

* * *

Час ночи, а он всё ещё бодрствовал. Слабо горела лампа на прикроватной тумбочке, позволяя Андрею рассмотреть обложку первого долгожданного номера журнала. Жёлтый круг света золотил глянец фотографии известного на всю страну биатлониста, который в компании красивой девушки готовился встретить новый год. Рядом ёлка с синими и серебряными шарами, белая блестящая мишура, на заднем плане – прекрасно сервированный стол с шампанским и фруктами.

Фотография была великолепной, получить её удалось с большим трудом, и всё же обложка не совсем нравилась Андрею. Есть вещи, которые смущают, и ничего с этим не поделаешь. Слишком предсказуемо, слишком банально изображённое здесь. А что ещё придумать, если уже всё было? Повторяться? Он не уверен. Но журнал должен немедленно идти в типографию, иначе они опоздают с новогодней тематикой. Дорого яичко к Христову дню….

Андрей выключил свет, стал думать о Ней, его Надежде, его мечте. Эти мысли были с ним всегда, безотчётные и жадные, они не выходили из головы ни на минуту, были фоном других его мыслей. С ними мука и радость, радость и мука…

Завтра он встретит Надежду у подъезда её дома с радостной вестью: нашёлся адрес подруги Светловой, Женькин помощник, молодой, да ранний, сумел вытрясти нужную информацию у нотариуса Антонова. Наверное, это дорогого стоит, и Андрей надеется получить в ответ дружеский поцелуй. Если повезёт… Но благодарный взгляд прекрасных серых глаз ему уж точно обеспечен. Тёмный бархатистый пепел… Таких глаз нет ни у кого на свете. Интересно, какие сны видит сейчас эта девушка с фантастическими пепельными глазами?

А Надежде не до сна. Перед ней остывшая чашка чая и тарелочка с вафлями, к которым она ещё не протянула руку. Не до этого. Девушка рассказывала Анастасии, только что вернувшейся домой, историю так счастливо нашедшегося листка из письма Екатерины Андреевны. А там такие сумасшедшие новости… Она всем желает таких новостей.

– Открываю папку, и вот он, прямо сверху лежит. Её почерк! Села, ноги дрожат. Страшно… Прочитала… Настя, я в шоке!

– Да говори уже, что там? – взволнованная, Анастасия поставила чашку на стол, расплескав чай и даже не заметив этого маленького происшествия.

– Помнишь, на чём письмо обрывалось? Да вот оно у меня, с собой.

Торопливо, глотая слова, девушка начала читать: «Надежда, прошу, разыщи его, заклинаю тебя, я знаю, что…»

Она взяла другой лист и продолжала: «… у тебя добрая душа и ты, обязательно его найдёшь. И попросишь у него прощения за меня. Заклинаю, стань на колени, вымоли у него это прощение…»

– Вот, наворочают дел, а потом за них разгребай, – рассердилась подруга, она снова включила чайник, потянулась к холодильнику.

– Слушай дальше, – глаза Надежды странно блестели, она была сама не своя. – Только, знаешь, ты лучше сядь…

«Я назвала его Яном, имя редкое, может, небеса подсказали такое, чтоб лучше найти потом, с редким именем сложнее затеряться. Фамилию ему дали уже в детдоме».

Настя замерла. Боже правый, не может быть! Неужели это тот, о ком она думает?! Девушка выхватила листок рук Надежды, быстро пробежала глазами. Где?! Где же фамилия, в конце-то концов!

Щёлкнул, отключившись, чайник, заставив её вздрогнуть и медленно опуститься на стул. С ума сойти! Глаза её снова нашли ту главную строчку в письме. Вот же, чёрным по белому написано «Ян Найдёнов – мой сын». Такого не бывает, нет! Это как в кино. Слишком неожиданно, чтобы быть правдой. Хотя… неожиданности, эти причуды жизни, всегда рядом.

– Надька, ты хоть поняла, что происходит? У тебя появился брат. Наш Ян! Шикарный! Лучший! – она почти кричала. – Это… это… Умереть-не встать! Ущипните меня, это точно правда?!

Они взглянули друг на друга и вдруг засмеялись. Смеялись долго, до слёз, до боли в глазах от потёкшей туши. Смеялись от радости, от счастья, от переизбытка эмоций. Надежде хотелось немедленно отправиться на вокзал и сидеть нам на жёсткой лавке до тех пор, пока не появится Ян. Она бросится к нему на шею, исцелует родное лицо. Надежда уже любила его, сильного и несчастного, доброго, но обделённого судьбой. Любимый старший брат! Она не заснёт сегодня ночью ни на минутку…

Отодвинув ставший ненужным чайник, Настя достала коньяк, рюмки, лимон. Чай отменяется, какой чай, когда привалила радость во весь белый свет!

– За найденного Найдёнова! – она протянула рюмку подруге. – Никак в себя не приду… Ну, дела! Жизнь… она умеет удивить.

Потом они ещё долго сидели за кухонным столом, говорили обо всём на свете, слушая и не слыша друг друга, перескакивали с одного на другое, смеялись и почти плакали от радости, шептались иногда, рассказывая друг другу маленькие тайны. На белой разделочной доске терзали кусок сыра, отрезая от него маленькие пластинки, и в итоге съели его целиком. Но уже закрывались глаза, потому что ночь, тихая и глубокая, уже давно вступила в свои права и, казалось, смотрела на них с укоризной из темноты незашторенного окна.

Закончился длинный-предлинный, необыкновенно счастливый день, чтобы совсем скоро, через несколько коротких часов уступить место новому дню, такому же светлому и радостному. Потому что в нём будет Ян, старший брат. И это навечно. Навсегда.