О чем плачут мужчины - Лидия Евгеньевна Давыдова
Стефании было всё равно, что думает сестра Микеле, она чувствовала, что мужа больше нет и что отсутствие тела совершенно ничего не означает. И раз никто не приедет в церковь, она просто поставит свечку, побудет у любимой иконы, а потом все они соберутся в саду помянуть добрым словом Микеле.
Стефания приехала в церковь с самого утра. Это была маленькая церквушка, где когда-то Стефанию крестили, здесь же они с Микеле обвенчались. Зачем она обвенчалась, Стефания до сих пор не понимает, ведь последние десять лет она практиковала буддизм, всё меньше ходила в церковь, детей своих тоже не крестила.
Но в ту ночь, когда ей приснились похороны Микеле, она захотела в церковь. Это было как если бы ты вырос, но всё равно нуждаешься в другом взрослом, в таком, который ещё взрослее и мудрее тебя, в таком, к чьей груди можно припасть и расплакаться. Родителей Стефании давно не было в живых, поэтому она приехала в церковь. В то место, куда ездила каждое воскресенье мама, туда, где она могла дать волю слезам и почувствовать себя маленькой девочкой.
Она сидела перед иконой около алтаря, роняла слёзы и думала о том, что она сделала не так. У всего в этой жизни есть причины и следствие, всё-таки она верила в карму. Где именно она ошиблась? Если бы она могла вернуться назад, она бы точно сделала всё по-другому. Как именно, Стефания не знала, но одно точно – она бы попробовала то самое упражнение, которое сама же советовала своим клиентам: описать конфликтную ситуацию сначала от своего лица, а потом от лица мужа, поставив себя на его место. Стефания вдруг поняла, что она никогда не старалась смотреть на ситуацию глазами Микеле. Ведь по мнению Стефании, у них никогда не было конфликтных ситуаций.
Кто знает, если бы она сама попробовала то самое упражнение, возможно, всё было бы совершенно по-другому. Она смогла бы видеть то, чего в упор не замечала, и, возможно, это могло спасти её брак. Брак, который развалился у неё на глазах. Сама того не желая, она стала женой фараона. Именно так она себя ощущала.
Погребённой заживо.
43
Рита
Никто не хотел называть обед поминками, хотя, похоже, это были именно они. Хорошо, что детей Стефании забрала Норина мама вместе с дочкой самой Норы. Насколько Рита поняла, девочки всё ещё думают, что папа путешествует.
На длинном деревянном столе в гостиной стояли маленькие и большие тарелки с разными полезными блюдами: хумус из свёклы, киноа с овощами, оладьи из кабачков и бурый рис с креветками.
Андреа безуспешно искал мясо, он был тем ещё мясоедом. Он грустно бродил вдоль стола и налегал на бурый рис с креветками, где был хоть какой-то протеин.
Андреа спросил у Стефании, где пиво, а та промямлила, что у них безалкогольная вечеринка.
– Ты серьёзно? – Рита видела, как еле сдерживался Андреа, чтобы не быть более красноречивым.
– Мам, у нас же есть пиво, я покупал, – пробасил сын Стефании, отправился к холодильнику, вытащил откуда упаковку с пивом и раздал друзьям.
– И мне, – пискнула Рита, сегодня она предпочитала находиться в нетрезвом состоянии.
– Что ж, давайте помянем Микеле. – Стефания подняла бокал с соком, и голос её дрогнул. – Он был прекрасным мужем, отцом, другом… – Она замолчала. – Может быть, лучше, если каждый что-то скажет… – и она махнула рукой в сторону гостей.
– Мне до сих пор не верится, что это случилось, – произнесла сестра Микеле, сорокалетняя женщина с карими, как у самого Микеле, глазами, очень похожая на брата. – Да, я отказываюсь верить, поэтому буду говорить о нём в настоящем времени. – Голос её дрожал. – С того момента как узнала, я часто думала о том, что пошло не так… почему это произошло… В последнее время он был очень уставший, подавленный… Возможно, если бы кто-то из нас заметил это вовремя, этого не произошло бы. – Она поджала губу и махнула рукой в сторону Джованни, стоявшего рядом.
Джованни смотрел в землю.
– Он был другом… – В глазах Джованни блестели слёзы; он похлопал по плечу сидящего рядом Андреа, словно просил о помощи.
Андреа откашлялся.
– Жалею об одном: о том, что не разговаривал с ним чаще, хотя уже хорошо, что в нашу поездку мы говорили много.
– Я рад, что мы провели с Микеле последние дни его жизни, – произнёс Симоне, – хотя, конечно, меня мучает вопрос… – Он запнулся и посмотрел на Андреа, а тот, как показалось Рите, немного округлил глаза и легонько покачал головой. Симоне откашлялся и продолжил: – Много вопросов меня мучает, но один всё-таки самый важный.
Симоне замолчал.
В саду повисла тишина.
– Так какой вопрос вас мучает? – спросила сестра Микеле.
– Думаю, их мучает вопрос, – раздался голос Норы, – произошло бы всё это, если бы все вы не…
Рита заметила, что Симоне покраснел как помидор. У Андреа и Джованни глаза, казалось, вот-вот выйдут из орбит.
– Если бы все вы, – продолжила Нора, – не участвовали в том странном ритуале.
Стефания округлила глаза и вперилась на Нору.
– Ритуале айяуаски, – закончила она фразу.
Бокал Стефании разбился о землю.
44
За три года до обеда у Стефании Джессика
Как только Джессика услышала той ночью шёпот «айяуаска», она подорвалась искать, что именно означает это
