Дженнифер Эстеп - Укус Паука

Рассчитавшись за десерт, я подошла и плюхнула поднос на стол.

— Здесь занято, — не поднимая головы, прорычал Кейн.

— Не волнуйся, милый, я ненадолго, — сказала я и уселась напротив детектива.

Он узнал мой тихий голос. Если судить по тому, как застыли под белой рубашкой его широкие плечи. Как напряглось его тело. Как он весь подобрался, словно готовясь к прыжку.

Донован Кейн опустил недоеденный сэндвич на пластиковую тарелку: медленно, осторожно и очень спокойно. Положив руки на стол, он поднял на меня тяжелый взгляд.

Я улыбнулась:

— Не помешаю?

Донован Кейн не испугался. Не выругался, не закричал, не выхватил пистолет и не сделал ничего такого, отчего бы сразу умер, а прищурил карие глаза и холодно на меня посмотрел.

— Либо ты самая отчаянная наемная убийца из тех, кого я знаю, либо совсем глупая. — Его голос — низкий, густой баритон — шел из самой глубины грудной клетки.

Моя улыбка стала только шире.

— В моей работе необходимо и то, и другое.

Шутка эта была встречена еще одним холодным взглядом. Доновану Кейну следует поработать над своим чувством юмора.

— Зачем ты явилась сюда? — спросил он. — Закончить начатое той ночью?

— Нет, — сказала я. — Я здесь не для того, чтобы убить тебя, детектив. Просто хотела поговорить.

И снова тяжелый взгляд. Затем Кейн покосился на оружие в закрепленной на поясе кобуре. Короткая вспышка, быстрый взгляд вниз, не больше, но я успела заметить.

— На твоем месте, детектив, я бы не стала глупить и вытаскивать пистолет.

Кейн напрягся, точно сжатая в спираль пружина.

— Почему нет?

Я мотнула головой в сторону окна.

— Видишь тот черный «кадиллак»? Внедорожник?

Он кивнул.

— Один из моих товарищей сидит в этом автомобиле. У него при себе есть парочка пистолетов. Если я не выйду из ресторана через пятнадцать минут, он начнет палить по студенткам во дворе колледжа. Если мне будут препятствовать или следить за мной, он начнет палить по студенткам. Если ему станет скучно или зачешется нос, он начнет палить по студенткам. Решай, детектив.

Я не стала говорить, что в руке под столом сжимаю нож, которым запросто перережу детективу бедренную артерию, стоит ему потянуться к пистолету. Хотя я, конечно, надеялась, что до этого не дойдет. Мне нужен этот детектив, и я тоже нужна ему, как бы он не упрямился это признавать.

Кейн не ответил. Он все так же смотрел на меня, будто мог разгадать мои тайны, просто глядя мне в глаза. Через пару мгновений его взгляд двинулся дальше. Кейн изучил мое лицо, волосы, одежду, фиксируя в памяти для дальнейшего использования. Вероятно, чтобы составить новый, более удачный фоторобот к шестичасовым новостям. Но профессиональный сыщик не преминул оценить мою грудь.

— Хорошо, — пробормотал он. — Говори.

Я отпила лимонад. Но к пирогу не притронулась.

— У меня есть к тебе предложение.

Кейн фыркнул:

— Неужели? И какое же? Дашь мне выбрать, как я хочу умереть?

— Нет, — ответила я. — Но я подумала, вдруг тебе будет интересно узнать, кто заплатил мне за убийство Гордона Джайлса.

Его взгляд стал колючим.

— Ты знаешь, кто это?

— Пока нет, но собираюсь узнать.

— Зачем?

— Затем, что они меня обманули. Подослали кое-кого убрать меня после того, как я убью Джайлса.

Кейн рассмеялся, и от этого сурового жесткого смеха чуть штукатурка со стен не осыпалась. Несколько человек недоуменно уставились на детектива. Кейн подождал, пока они вернутся к своим недоеденным пирогам, прежде чем снова заговорить.

— Тебя это удивляет? — спросил он. — Отсутствие благородства среди убийц?

— Нет. Удивляет то, что они попытались провернуть этот номер со мной. Я дорожу своей репутацией. А они запятнали ее этим случаем. И я собираюсь это исправить.

— Значит, у тебя есть имя, — ровным голосом сказал Кейн. — Какое-нибудь глупое прозвище, ничего не значащее ни для кого, кроме тебя.

Имя Паук кое-что значило для меня, но совсем не то, что думал Донован Кейн. Это прозвище придумал Флетчер, и я согласилась его носить. Он назвал меня так из-за рунических шрамов на моих ладонях. А ещё он сказал, что при нашей первой встрече я напомнила ему паука: тонкие руки и длинные ноги в темном углу. Нахлынувшие на меня воспоминания готовы были расцвести пышным цветом. Но я крепко сжала свободную руку в кулак и волевым усилием отогнала эти неуместные чувства. Сейчас не время давать слабину.

— Не хочешь назвать свое имя? — спросил Кейн.

— Некоторые зовут меня Пауком.

Наемные убийцы стараются не афишировать себя, но люди, вращавшиеся в темных кругах, знали мое прозвище, если не больше. Вот и Донован Кейн не стал исключением. Его округлившиеся глаза и трепещущие ноздри сказали мне, о ком и о чем он сейчас думает: о Клиффе Инглесе. Могла ли я быть его убийцей.

— Если тебе интересно, не я ли убила твоего напарника, ответ — да, я.

Нет смысла скрывать то, что Кейн уже и так заподозрил. Лучше выложить все начистоту, не позволяя ему отвлекаться на фантазии. Особенно теперь, когда я хотела, чтобы Кейн сосредоточился на главном — поисках элементали Воздуха, которую мне не терпелось прикончить. Если бы детектив впал в праведный гнев из-за убийства напарника, если бы совершил какую-нибудь оплошность, например, потянулся к пистолету, я бы в два счета его прикончила — и неважно насколько полезным он мог оказаться. Неважно, насколько сейчас я устала от крови и смерти.

Кейн подался вперед. Отвращение и ненависть раскаленными углями горели в его глазах.

— Ты убила Клиффа Инглеса, моего напарника, полицейского, и явилась сюда что-то мне предлагать? Да ты чокнутая или просто тупая?

— Ни то, ни другое. Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы выслушать меня. — Я тоже подалась вперед, впиваясь в него глазами. Не только детектив умел метать суровые взгляды. — Эти люди пытались меня убить. Что мне, в общем, понятно. Быть мишенью, быть под прицелом — издержки моей профессии. Но меня им показалось мало. Они убили моего посредника. Другого моего товарища чуть не забили до смерти. Короче говоря, они подставили меня, а потом постарались замести следы. Они перешли все границы, даже среди убийц.

Кейн снова фыркнул:

— Прикажешь тебя пожалеть?

— Нет, — ответила я. — Я не хочу и не жду твоего сочувствия. Я предлагаю свою помощь, детектив.

Он откинулся на спинку дивана, изучая меня, пытаясь прочесть мой взгляд и лицо. Но я давно научилась принимать вид столь же незамысловатый, как кусок сланца. Не говори, не делай, не отдавай ничего из того, чем не хочешь или не должен делиться.