Ольга Арнольд - Агнесса среди волков

Не знаю, как сам гипнотизер не обратил внимание на то, что отлично было видно мне: сначала Виолетта расслабилась в глубоком уютном кресле, но по мере того как его речь продолжалась, она все более и более напрягалась, спина ее выпрямилась, и она даже начала от нетерпения покусывать губы (сбоку мне это было заметно особенно хорошо). Поэтому к тому моменту, когда он решил перейти непосредственно к сеансу, терпение у нее окончательно лопнуло, и она просто не вошла в транс.

— Ваши глаза закрываются сами собой… Приятное тепло разливается по телу… — журчал голос гипнотизера.

Виолетта сидела, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами. Губы у нее все так же были плотно сжаты, а плечи слегка подрагивали — я сначала не могла понять, почему, пока не почувствовала, что и меня трясет от еле сдерживаемого смеха.

— Вам хорошо… Вам хорошо…

Какими бы разными мы с Виолеттой ни были, нас все-таки кое-что объединяло: у нас обеих было чувство юмора, и мы обе прекрасно ощущали комизм ситуации. Хорошо, что сеанс продолжался недолго, — еще немного, и мы бы расхохотались вслух. Наш доморощенный Свенгали так забавно размахивал руками, проделывая гипнотические пассы! На наше счастье, он быстро выдохся и разрешил Виолетте открыть глаза (впрочем, я и так прекрасно видела, что она подсматривает за ним из-под опушенных ресниц). Виолетта тут же встала и заявила, что ей уже хорошо, что она чувствует себя прекрасно и очень благодарна за «чудесный сеанс» — да, именно так она и выразилась.

Мы покинули кабинет гипнотизера примерно с той же скоростью, что и приемную экстрасенсихи Лолы: казалось, все повторилось — за тем только исключением, что в доме гипнотизера был лифт, и поэтому мы хохотали в лифте, а затем на улице — погода стояла прекрасная.

— Когда он все повторял: «Вам хорошо, вам хорошо», я чуть не сказала: «Мне плохо!» Вот был бы скандал, представляешь себе? — говорила Виолетта, вытащив пудреницу и поправляя макияж — от смеха у нее потекли слезы.

— Хорошо, что ты этого не сделала, мне стало бы его жалко. Очень милый дядечка, хотя и много дерет, — отвечала я. — Кстати, если ты и дальше собираешься водить меня по таким местам, нам пора обзаводиться несмываемой косметикой. Ну знаешь, такой, какой пользуются спортсменки в синхронном плавании.

— Слушай, Агнесса, это правда, что у всех мужчин маленького роста комплекс Наполеона? Или только у гипнотизеров маленького роста?

— Я думаю, он подался в гипнотизеры именно потому, что ростом не вышел и зациклился на этом. Знаешь, еще в СССР была такая странная статистика — средний рост милиционера на пять сантиметров ниже, чем среднестатистического мужчины, а психиатра или психотерапевта, что, собственно говоря, одно и то же, — на семь. Ведь эти профессии дают ощущение власти.

— Откуда ты это знаешь?

— От Рафаила. Ты заметила, что он тоже не слишком высок?

И мы продолжали хохотать.

За три недели мы успели побывать у множества всяких хилеров, а как-то даже умудрились посетить двух экстрасенсов в один день. Все визиты спрессовались в моей памяти, и с тех пор в голове сохранился собирательный образ целителя как существа странного, экзальтированного, вроде бы не от мира сего и вместе с тем корыстного.

Среди прочих мы были у двух бабок-гадалок, то бишь народных целительниц; одна из них, настоящая знахарка, действительно мне понравилась. Она долго смотрела на Виолетту в упор своими водянистыми от старости голубыми глазами, потом ушла в кладовку и через минуту вышла, держа в руках какой-то пакетик: она протянула его Виолетте со словами:

— Помоги себе сама, детка. Все дело только в тебе самой. Если ты себе сама поможешь, то эти травки тебе не помешают.

Была еще одна немолодая женщина-экстрасенс, с изможденным лицом; про нее ходили слухи, что когда-то она была «экстрасексом», а когда по возрасту пришлось выйти на пенсию, то сменила одну прибыльную профессию на другую. Самое смешное, что дама действительно производила благоприятное впечатление и, казалось, думала не о деньгах, а о том, как помочь своим клиентам. Говорили еще, что особенно хорошо она влияет на детей — своих у нее не было, а она их обожала и годами лечилась от бесплодия; возможно, любовь действительно может исцелять.

Еще мне запомнился визит к экстрасенсу Ивану Пантелееву, подвизающемуся в качестве и хилера, и эстрадного гипнотизера, и руководителя школы «целителей-имажинистов»; что это такое — не знаю, но уверена, что отношения к литературному направлению не имеет никакого. Его я когда-то видела на выступлении в одном из кинотеатров; это было давно, когда он только завоевывал Москву, но хорошо помню, что тогда мне его представление не понравилось. Сейчас, судя по всему, он Москву уже завоевал.

Офис в самом центре, на Кутузовском, ковры в приемной, улыбчивая то ли секретарша, то ли медсестра за компьютером… Я про себя подумала: зачем ему компьютер, ведь он, кажется, и десяти классов не окончил. Впрочем, положение обязывает… Присмотревшись повнимательнее, я узнала в этой женщине за столом ту молодую особу, которая ассистировала Пантелееву на его концертах. Конечно, она постарела, но на ее потерявшей былую миловидность мордочке было то же самое решительное выражение, что когда-то меня поразило на сцене.

В приемной мы почти не задержались, нас тут же пригласили в кабинет к экстрасенсу. Все здесь: самая современная мебель, картина на стене, шторы в тон — выглядело очень элегантно, чего нельзя было сказать о самом Пантелееве. С тех пор как я его видела в последний раз, он еще больше растолстел: он был уже не просто полным, он был болезненно толстым — у меня на языке так и вертелось не слишком элегантное выражение «жирный боров». При всем при этом с круглого лица херувима из-под шапки густых каштановых кудрей на нас смотрели серые внимательные глаза.

— А, так это вы жалуетесь у меня на тоску?

Что ж, перешел прямо к делу.

— Сейчас мы введем вас в состояние транса, и вы мне все расскажете под гипнозом! — Меня он просто не замечал.

— Вы знаете, мне кажется, что я не очень внушаема. — Виолетта повторила мои слова, сказанные после визита к Великому гипнотизеру.

— У других вы можете быть не особенно внушаемой, но у меня вы тотчас впадете в гипноз! Впрочем, вы сейчас сами в этом убедитесь. Какие ваши самые любимые духи?

— «Пуазон». — В голосе Виолетты прозвучало удивление.

— Сейчас вы почувствуете аромат «Пуазона»! — Он произнес это слово именно так — «Пуазона», и я громко икнула, чтобы не захихикать.

Жестом фокусника Иван вытащил из кармана большой белый платок и начал размахивать им перед Виолеттиным носом.