Дерзкая штучка - Светлана Ивах
– Здесь неинтересно, – прокомментировала Тихонова и перемотала запись до того момента, как в кабинете зажегся электрический свет, а Старик исчез. Парни, которые укладывали труп Горлова в мешок, слонялись без дела или играли в карты. Наконец пришел высокий и нескладный мужчина. Он что-то сказал парням. Они схватили мешок с телом и потащили к выходу. Появился какой-то коротышка, который принес ведро с водой и огромный баул, из которого достал странную одежду. Это было что-то вроде дождевика, в которых ходят в ненастье старушки. Он был из прозрачного полиэтилена. Коротышка украсил голову шапочкой, похожей на ту, что надевают хирурги во время операций. Мне ничего не резали, и я даже мысленно сплюнула через левое плечо, но видела такие в кино да в свои редкие визиты в больницы. Закончив одеваться, мужчина вынул из баула небольшой пылесос и стал скручивать разборную ручку для щетки.
– Это уборщик Старика, – прокомментировала Юля.
– Уборщик?! – протянула я, не понимая, зачем нужно таскать с собой таких людей.
– Не в том смысле, что наводит порядок, – стала объяснять Тихонова. – Так мы еще называем людей, которые ликвидируют улики. Поверь, они уникальны. Ведь нужно знать, какие следы могут оставаться после тех или иных видов преступлений и какими способами их удалять.
– Теперь ясно, – проговорила я, глядя во все глаза на этого человека.
Отчего-то он вселял в меня ужас больший, чем сам Старик.
«Наверное оттого, что впитывает после каждой уборки в себя весь негатив», – сделала я вывод.
Юля стала вслух рассуждать:
– То, как он обстоятельно подготавливается, наводит на мысль, что его умение ликвидировать следы преступлений в команде Старика востребовано.
Тем временем с головы до ног облаченный в полиэтилен уборщик залил пеной весь пол и стену, у которой лежал несчастный. Потом взял какой-то скребок и стал ее убирать.
– Это рутина, – пробормотала Юлия, и картинку сменила другая. На этот раз изображение шло с видеокамеры, установленной во дворе. Было видно не только, как парни укладывали мешок с телом в багажник, но и номера машин.
– Почему столько мешков? – недоумевала я, глядя на то, как по дорожке, к стоявшему среди деревьев микроавтобусу волокут еще два. Причем крепкие на вид парни сгибаются под их весом.
– Они перебили охрану, – прокомментировала Юля.
– Господи! – ужаснулась я и прижала к щекам ладошки.
– Теперь поняла? – спросила Юлия.
– Поняла, – подтвердила я. – А почему без звука?
– А он нам не нужен, – сказала она. – Налицо факт тяжкого преступления…
– Но ведь он его случайно убил, – проговорила я. – Зачем столько людей…
К горлу подступил ком, и я не договорила.
– За случайно бьют отчаянно, – произнесла Юлия. – Как большинство олигархов, Старик в перспективе метил во власть. А кто его, даже с легкой статьей, пропустит? Вот он и попытался следы замести. Для него человек – никто…
– И сколько он из-за этого осиротил семей? – проговорила я вслух.
– Как минимум три, – ответила Тихонова.
– Что мне теперь делать? – задалась я вслух вопросом.
Неожиданно меня словно ударило током. Я вдруг представила этого самого уборщика в своей съемной квартире. Причем так отчетливо, что нос защекотал запах порошка. Отчего-то в моем воображении он натирал шваброй место, где Мишка недавно справил нужду.
– И-и-и! – запищала я. – Меня тоже убьют!
– Успокойся! – потребовала Юля. – И возьми себя в руки. Ничего с тобой не случится, если будешь выполнять все мои требования.
– Говорите, что я должна сделать? – попросила я, прижимая платок к глазам.
– Тебе просто надо переехать в другое место, – сказала она очевидное. – Не сегодня завтра этого человека задержат, и он уже не будет представлять для тебя никакой опасности.
– И все? – не поверила я.
– Конечно, – подтвердила Юля. – Не хотела тебе говорить заранее, но Следственный комитет уже начал проверку по поводу этого кино…
– Как проверку? – заволновалась я. – Почему не возбудили дело?
– А что, если и эта запись, как и в нашем с Платовой случае, бутафорская? – сказала она и прищурилась. – У тебя откуда познания в юриспруденции?
– В каком смысле? – не поняла я, почему она сделала такой вывод.
– Ты отличаешь проверку от возбуждения, – объяснила Тихонова.
– Год назад подругу убили, а я как раз перед этим с ней поссорилась, – стала рассказывать я. – К тому же на моей одежде была ее кровь. Как говорится, все к одному. Еще и на орудии убийства отпечатки…
– Серьезно аргументированный расклад, – восхитилась Юля. – Неужели все обошлось?
– Представь себе, да.
– Кстати, – спохватилась она. – А ведь я могу тебе предложить на время жилье.
– Это было бы кстати! – Я обрадовалась. – А то я за это время все деньги потратила.
– Мне подруга оставила ключи от своей квартиры, а сама укатила в Турцию, – стала рассказывать Юля и потянулась к сумочке. – Это недалеко. Все необходимое в доме есть.
– Спасибо!
– Только одно условие! – Заостряя внимание, она выпрямила указательный палец.
Я невольно сфокусировала внимание на ее красивом, надо сказать, изящном ноготке. Он был формой почти как у меня, но маникюр на нем был более интересный. По кромке, ближе к основанию, угадывался витиеватый рисунок в виде узора.
– Водить никого не буду! – ответила я, как мне показалось за нее. Однако ошиблась.
– Ну, это само собой! – сказала Юля и стала объяснять условия, на которых она меня пускает: – Ты должна создавать эффект присутствия.
– Это как? – не поняла я.
– Видишь ли, сейчас время отпусков, и активизировались воришки, – заговорила она тоном учительницы. – Они определяют по ряду признаков квартиры, в которых никто не живет, и обворовывают их.
Я насторожилась. Уж не хочет ли она мне поручить работу, которую должна делать сама?
– А что это за признаки? – осторожно поинтересовалась я.
– Первым делом проверяют почтовые ящики, – стала объяснять Юля. – Если ящик забит рекламными буклетами и прессой, значит, это попросту некому забирать. Кроме этого смотрят на окна. По вечерам не горит свет, еще одна примета. Есть масса других уловок. Например, вставляют в замочную скважину волосок или в щель между косяком и дверью спичку. На следующий день сразу видно, входил кто-то в квартиру или нет. Ведь волосок собьется ключом, а
