Вера Колочкова - Витамины для черта

 Ася горестно вздохнула и обреченно махнула рукой куда–то в сторону. Кот коротко взглянул на нее из–под белых бинтов и, устроившись на подушке повыше и поудобнее, предложил:

— А ты расскажи все–таки. Чует мое сердце, что–то тут не так. Садись вот давай да начинай. А что? Времени у нас с тобой – завались. Мы люди с тобой нынче нервно потрясенные, больные, значит. А лучшее, как известно, от нервов лекарство – добрая беседа. А Коля нас чаем напоит… Коля! Ты где?

 Примчавшийся с кухни Коля так преданно и заботливо уставился на своего бывшего учителя, что у Аси кольнуло сердце от умиления – этот странный улыбающийся человек–ребенок будто весь был напичкан самой настоящей, стопроцентной, искренней любовью, она так и перла из него радостно и оголтело. Асе подумалось даже нечаянно – вот счастливый какой. Хотя в следующую секунду она сама себя и одернула: тоже, нашла чему и кому завидовать…

— Кот, а может, супу? Я суп куриный сварил. Вкусный…

— Анастасия, ты супу хочешь? Чего задумалась? – обратился насмешливо Кот к Асе.

— А? Нет… Нет, спасибо, я ничего не хочу…

— Ну, тогда чаю! Коля, только сахару в чай даме много не набухивай, ага? А то ты любишь, понимаешь ли, расположение свое таким образом выказать. Сладко — значит, хорошо…

 Коля радостно закивал головой и ушел на кухню, и вскоре торжественно внес к ним в комнату расписной поднос с дымящимися чашками и кусочками принесенного Асей торта на тарелочках. И опять улыбался радостно и счастливо, и опять у Аси сжалось сердце непонятно от чего…

 А потом она долго рассказывала Коту свою историю. И про погибшего мужа, и про Жанночку с Левушкой, и про Светкин и Пашкин неожиданный протест, и про Пашкино дурацкое увлечение песенками, из–за которых он институт бросил, и про обиду свою на него материнскую, и про то, как нечаянно, в гневном порыве выгнала его из дома, и теперь найти его не знает, как… Так уж получилось, что она впервые связала в слова и произнесла вслух все внутри наболевшее, и сама удивилась, как странно это наболевшее вдруг прозвучало. Даже не странно, а глуповато как–то. Высвечивалось будто из ее рассказа совершенно определенно, что дети ее не так уж и не правы в этом своем протесте… Или она неверно как–то все излагает, может быть? Акценты не так расставляет? Может, надо было сгладить, приврать как–то про отношения, которые у нее с друзьями сложились? А то Жанночка с Левушкой совсем уж какими–то монстрами получились. И впрямь, чертями настоящими…

 Кот слушал ее молча, очень внимательно, лишь изредка взглядывал на нее из–за своей повязки. И не перебил ни разу. Потом, вздохнув, тихо переспросил:

— Как он сказал? Витамины для черта? Надо же, молодец, парень…

— Да почему, почему молодец–то? – всплеснула горестно руками Ася. – Этот молодец теперь, между прочим, без высшего образования останется! Это хорошо, да?

— А тебе что, Анастасия, ребенок без высшего образования не подходит, да? По статусу не соответствует? Стесняешься? Или тебе непременно им гордиться приспичило?

— Ой, ну почему сразу гордиться? Причем тут я–то вообще? Ему же в жизни как–то устраиваться надо, личностью становиться…

— А без диплома он этой личностью ни при каких условиях не станет, да?

— Ой, ну не я же это все придумала, господи! Если у нас теперь везде так – без бумажки тебя и на порог в приличное место не пустят!

— А откуда ты знаешь, что сыну твоему именно в это место надо? Может, оно для тебя приличное, а для него как раз и наоборот – самое что ни на есть противное? Не можешь ты за него этого решать, Анастасия. Это тебе, тебе лично его надо в хорошее место определить, чтоб самолюбие свое материнское потешить. Чтоб гордиться, а не стесняться.

— Нет, нет, ты тут совсем не прав… Я же мать! Ты не забыл? И этим все сказано, понятно? И я могу, могу решать что–то за своего ребенка! Имею право! И я должна, обязана просто позаботиться о своем детище, если я его на свет родила! Хочет он этого или нет! Любыми путями и средствами, пусть даже и через унижения придется пройти. А все, что ты говоришь – демагогия просто. У тебя, наверное, своих детей просто нет, потому и утрируешь так чудовищно…

— Ничуть. Ничуть не утрирую. Ты знаешь, у моих интернатских пацанов да девчонок у всех родители есть. И все наперебой говорят, что детей своих любят. Только вот стесняются немного. Они тоже хотели бы их любить вместе с хорошими бумажками в виде дипломов, да судьба им такого удовольствия не позволила. Вот и стесняются теперь. А так любят, конечно же, только от глаз своих подальше держат… Такие вот родители–человеки, мать твою. Те самые человеки, у которых все по жизненным меркам должно быть распрекрасно, как классик выразился - и одежда, и лицо, и душа, и мысли. А некачественные дети этому распрекрасному образу мешают, понимаешь? Пробел получается в этом их распрекрасном. 

— Кот, прекрати! – разозлилась вдруг Ася. – Что ты сравниваешь? Мой–то сын ведь может жить так, чтобы мать им действительно гордилась! А что в этом такого? Каждой матери этого действительно хочется! И не надо тут никаких аналогий глупых проводить, и сравнений! У меня же совсем, совсем другая ситуация!

— Да та же самая! - так же зло и громко ответил ей Кот. Так громко, что даже Коля высунулся из кухни и взглянул на него испуганно и удивленно – чего, мол, на даму кричишь… Кот, улыбнувшись ободряюще, махнул ему рукой и продолжил уже тише: — Та же самая у тебя ситуация, Анастасия. Тебе сын без диплома не нужен, Колиным родителям сын–олигофрен не нужен, даже квартиру вон ему отдельную купили… Его тут, кроме меня, и не навещает никто…

— И все равно, это совсем, совсем не то! Я–то ведь как лучше хотела…

— А ты вот спроси свою подругу, как бишь как ее… Жанну твою спроси – зачем она тобой с такой страстью руководила? Знаешь, что она тебе ответит?

— Что?

— А то, что она тоже как лучше хотела! Для тебя же! Потому что она тоже лучше знает, как тебе надо жить! И она тебе ни в жизнь не признается, что ты ей только в виде витамина нужна. Она тобой манипулировала с наслаждением да вожделением, а ты детьми своими, выходит, точно так же манипулируешь. В тебе точно такой же черт сидит, Анастасия, как и в подруге твоей! И тоже постоянно витаминов просит. Только витамины твои взяли и запротестовали первыми. А ты и не поняла…

— Ты что, хочешь сказать, что я враг своим детям?

— Да почему враг? Не враг, а точно такой же черт. Вот скажи, как на духу: добивалась от них полного себе послушания? Всякими разными способами, да? Подавляла? Делать по–своему заставляла? Ревела? Притворялась? На своем настаивала? А может, и руки распускала иногда? Ну? Ты меня хоть перебей, а то этот список вопросов можно до бесконечности продолжить…