Флакон смерти №5 - Антон Валерьевич Леонтьев
– А отчего это тебя так интересует? – спросил отец вдруг, и Зоя ответила:
– Ну, интересная же медицинская тема! Просто в Интернете наткнулась на один случай…
И, запнувшись, добавила:
– На случай одной… девушки, которая вдруг стала чувствовать запахи, которых другие не ощущали!
Отец усмехнулся.
– Я бы первым делом проверил ее на наркотики…
– Нет, это было результатом… черепно-мозговой травмы. Никаких иных симптомов после этой травмы у нее не возникло, только обостренное обоняние. Причем она чувствовала… чувствовала болезни, папа! Как ты считаешь, такое может быть?
Отец, посмотрев на настенные часы, поднялся.
– Мне пора на кафедру, у нас сегодня летнее заседание. Ну, ведь общеизвестно, что все, о чем пишут в Интернете, сущая правда. А если серьезно, дочка, то бывает все, даже то, во что верится с трудом или не верится вообще. Да, наверное, есть на Земле люди, правда, в крайне небольшом количестве, которые обладают суперобонянием. Кто-то, как в той немецкой книжке про парфюмера-убийцу, создает из кожи и волос девственниц ароматы, от которых люди приходят в экстаз, а кто-то унюхивает болезни. При любой болезни обмен веществ в организме человека меняется, это приводит к появлению нового запаха, что вполне логично. Правда, человек это воспринять не в состоянии. Собаки же, правда, натренированные, и это доказано, могут выступать в роли отличных диагностов.
Зоя проводила отца до двери. Взяв свой портфель, он поцеловал дочь, и та затаила дыхание, чтобы ее не сбил с ног запах гнилой дыни, который, как у нее создалось впечатление, за ночь усилился.
Или это все ее воображение?
– Что-то из разряда всех этих экстрасенсов и народных целителей, а им я не верю, дочка. Потому что я тайно обращался и к ним, но ничем они помочь не в силах, могу тебя уверить, все как один шарлатаны, правда, теперь не самые бедные, ведь даже я по дури своей, понимая, что поступаю глупо, оставил у них существенную часть нашего семейного бюджета. Но чуда не произошло, дочка, потому что чудес не бывает.
Да, отец был прав: чудес не бывает. Кто-то ныряет и не выныривает. Или садится в автомобиль и не доезжает до пункта назначения.
Но как же быть тогда с ее даром – разве это не чудо?
– Но в общем и целом, конечно же, я бы не отказался посетить такого человека, который может унюхать твою болезнь. Правда, на той стадии, что у меня, это уже как мертвому припарка, лучше, конечно, в самом зародыше, чтобы можно было что-то предпринять. Ну, при Альцгеймере, Паркинсоне и подобных неврологических расстройствах это не поможет вылечить пациента, но начатая как можно раньше медицинская терапия продлит больному жизнь и значительно улучшит ее качество. А вот, скажем, при всех формах рака, надвигающемся инфаркте или инсульте такой дар поможет реально спасти человеческие жизни и даже полностью излечить пациента.
Зоя вдруг поняла: ну да, выходит, что дар. Похоже, не надо ей сопротивляться, следует принять как данность.
– Так что, дочка, если ты знакома с таким человеком, скажи ему, что он, помимо спасения значительной части человечества, еще может стать крайне богатым субъектом. Правда, с учетом низменных инстинктов, с ним может произойти то же самое, что и с этим парфюмером-убийцей из немецкой книги: его в итоге растерзают и скушают страждущие.
Зоя вздрогнула, вспомнив, что нечто подобное говорил и Павлик: спецслужбы, олигархи, мафия, просто сумасшедшие.
Все они захотят поставить себе на службу этот дар. Ее дар.
– Так что, если знаешь такого счастливца, то передай ему мой совет, дочка: пусть лучше молчит об этом даре. Люди будут болеть и умирать всегда, и не стоит в это вмешиваться. В итоге, поверь, умнее всего ничего не предпринимать, этот дар не задействовать и уж точно никому о нем не говорить, потому что будет только хуже. Ну, достаточно этих философствований на отвлеченные темы, желаю тебе хорошего дня, дочка. До вечера!
– До вечера, папа! – ответила Зоя, в смятении от его слов, закрывая дверь и оставаясь в квартире, пропитанной запахом гниловатой дыни.
Зоя была рада, что сумела, быть может, и не совсем откровенно, но все же по душам поговорить с отцом. Да, он болен, причем неизлечимо, и ему придется отказаться от любимой профессии, но они что-нибудь придумают.
Только вот что?
Проснувшись утром несколько дней спустя, она приняла решение – отец должен знать. Знать, что она может унюхивать болезни.
В том числе и его собственную.
Зоя, потянувшись, вздохнула и внезапно поняла, что запах гниловатой дыни вдруг исчез. Вместо него комната была пропитана ароматом прелых ландышей.
Это был тот же тяжелый, угнетающий аромат, который окутывал кладбище. И который ударял из больничного лифта, что вел в морг.
Ничего не понимая, Зоя быстро поднялась и вышла из комнаты. Или отец купил ландыши, например, для нее?
Но не в августе же, в самом деле!
Внезапно она поняла – ну да, сегодня же день рождения отца, и как она могла упустить это из виду? Выходит, что упустила, потому что всяких разных событий было в последние дни и недели так много…
День рождения отца – и дата смерти мамы.
Мамы, которая нырнула и не вынырнула.
Да, аромат ландышей стоял по всей квартире, однако источником его была спальня отца.
– Папа, – произнесла девушка, подойдя к двери и постучавшись, – с днем рождения!
Однако ответа не последовало. Она сделала то, чего никогда бы при иных обстоятельствах не сделала: просто распахнула дверь спальни отца, даже не стучась.
Но в комнате отца не было. Зое бросилась в глаза аккуратно заправленная постель. Она посмотрела на часы: было начало восьмого утра. Вообще-то отец в каникулы в такое время, тем более в свой день рождения, вставал позднее обычного, так куда же он делся?
Может, отправился в магазин?
– Папа! – повторила девушка, перемещаясь на кухню. – Папа!
Но в квартире отца не было. Зоя заметила одиноко стоящую на столе чашку – взяв ее в руки, она убедилась, что на донышке плещется кофе.
Значит, отец с утра пораньше поднялся, выпил кофе и ушел. Но куда?
И, главное, почему?
Запах прелых ландышей сводил с ума, от него бросало в дрожь, сводило челюсти. Уж лучше бы пахло гниловатой дыней.
Ощущая чувство тревоги, которое с каждым мгновением нарастало, Зоя распахнула окно, понимая, что облегчения это не принесет, – запах был в первую очередь у нее в голове.
Она прошла в кабинет отца, вдруг решив, что он поднялся спозаранку,
