Другая Я - Марика Крамор
На меня, должно быть, страшно смотреть. В глазах стужа. В душе – лютый мороз и холод. И тихое ледяное бешенство сочится изнутри. Хочется взять первое, что попадётся под руку, и швырнуть в его наглую, вечно довольную физиономию с неизменной кривой ухмылкой. Король жизни, чтоб его!
– Мия, именно поэтому, мы считаем, что для повышения эффективности работы компании необходимо провести небольшую реорганизацию. И подкорректировать структуру управления. Всё это основано на исключительном… – собака такая, чем его моя организация деятельности не устраивает? Я почти пять лет горбачусь, как проклятая, а они будут мне говорить о неэффективной работе?!
Ну что ж, господин Шахов… Надеюсь, твой карманный пёсик скоро заткнётся!
И тогда я выскажу всё, что я думаю об их вмешательстве в мою работу и, разумеется, с самым что ни на есть исключительным обоснованием!
– Константин Юрьевич, у вас будут какие-нибудь замечания или дополнения?
– Да, – ну конечно, будут! Как это Константин Юрьевич и не внесёт свои пять копеек?! – Изменять ничего не станем. Только наблюдать. Если придётся корректировать структуру управления, для этого понадобятся существенные причины. Как таковых ты их ещё не озвучил.
Что?! Я не ослышалась?!
– У вас замечания? – этот прихвостень спокойно ждёт моего ответа. – Мия?
Немного меняю положение, чуть подавшись вперёд. Дотягиваюсь до авторучки и, медленно прокручивая её пальцами, произношу холодно, каждое слово буквально купая в своём презрении.
– Во-первых. Я не просто учредитель. Я работающий учредитель. Я вижу процесс. Работу изнутри. И поверьте, намного лучше вас разбираюсь в том, как моя организация должна функционировать. С первым пунктом, надеюсь, разобрались. Далее. Отныне все должны обращаться ко мне не иначе, как «Мия Эдуардовна». Надеюсь, это тоже понятно. И ещё. Прежде, чем начать с массовых нововведений, вы бы лучше изучили наши показатели и сравнили с допустимыми. Если вы рассчитываете работу всех свои компаний наладить под одну гребёнку, вы рискуете допустить очень серьёзные ошибки, которые после вас придётся разгребать лично мне, потому что, я повторюсь, я работающий учредитель. А не только прибыль в карман складываю. Я в этой каше, – стараюсь утихомирить злость, хоть у меня это очень плохо получается, и обращаюсь конкретно к «читающему нотации», – начала вариться ещё раньше, чем вы научились подлизывать одно место своему дражайшему начальству. Я эту организацию создала с нуля. Своими руками. Потом и кровью. Бессонными ночами и отсутствием хоть какого-то отдыха. И вы не смеете мне говорить, что управление здесь ни к чёрту. Потому что это ложь.
С каждым моим словом несчастный парнишка краснеет всё ярче, а уголок папки сжимает всё сильнее.
– Ну знаете ли… Я бы на вашем месте не стал…
– Кхе-кхе, – раздаётся настойчивый кашель Шахова. Чтоб ему пусто было, сволочь! Его прихвостень переводит озабоченный взгляд на начальника и, вмиг стушевавшись, тихо отвечает мне:
– Всё абсолютно понятно, Мия Эдуардовна.
Странно, но от этой маленькой победы мне легче не становится. Я всё также пытаюсь безуспешно взять себя в руки, как вдруг Шахов рявкает на весь кабинет:
– Оставь нас.
От одного его льдистого взгляда уже можно уйти в жуткую депрессию.
Помощник тихонько встаёт со своего места и удаляется.
– И кофе мне пусть принесут! – он специально сказал «мне». Как будто я маленькая, незначительная соринка на его идеально чистом пиджаке. Если и стою его внимания, то только лишь для того, чтобы стряхнуть её пальцем.
Мы остаёмся в кабинете одни. Между нами тянутся щупальца напряжённого молчания.
Я смотрю на свои руки и просто не знаю, что ему сказать. Зачем он вообще появился? На сердце тяжело. Помимо кипящей злости, внутри меня поблескивает какое-то непонятное мне чувство. И, наверное, это всё же… горечь. Хочется подойти и влепить ему такую затрещину, чтоб в глазах помутнело. Вот только без ущерба для себя я этого точно не сделаю. Снова порежусь до крови.
– Ну привет, Мия, – да, я знаю, знаю, что он, не отрываясь, на меня смотрит, знаю, что его опасный взгляд зовёт меня и требует посмотреть в ответ. Я знаю! Но я настолько растеряна, что мне хочется просто молча выйти из кабинета и уйти прочь. Куда угодно. Просто немного привести в относительное равновесие душевный раздрай.
В этот момент в кабинет заходит секретарша, несёт только лишь одну чашечку кофе и дрожащими руками ставит прямо перед Шаховым. Да чтоб она ему туда отравы подсыпала!
– Спасибо, милая, – девушка, смущаясь от ласковой благодарности, улыбается ему в ответ и начинает сильнее вилять задом. А он окидывает слишком уж заинтересованным взглядом её пошатывающуюся на громадных каблуках, направляющуюся к выходу из переговорного зала фигурку и снова переводит скучающий взгляд на меня. Заставляет столкнуться с карими ледяными клинками.
– Мия, возможно, мне стоит говорить погромче?
Что он вообще здесь забыл?!
Торжество в его глазах для меня, словно скрежет ногтей по стеклу. И я немного поёживаюсь от высокомерного тона.
– Зачем? – и он прекрасно понимает, что я имею в виду. Говорю спокойно, стараясь не показывать, насколько его присутствие выводит меня из равновесия.
Шахов чуть присыпает наигранным удивлением непримиримость своего твёрдого взгляда и отвечает вопросительно:
– Может быть… потому что у меня есть такая возможность? Для меня это сущий пустяк.
Есть такая возможность?! А у меня её нет, это он хочет сказать?
Отбрасывая лишний официоз, сразу приступаю к тому, что меня интересует больше всего.
– Я так понимаю, у меня нет ни единого шанса рассчитывать на то, что ты позволишь мне выкупить теперь уже твою долю?
– Отчего же, – он расслабленно откидывается на спинку стула и загадочно продолжает, буравя меня проницательным взглядом, – смотря, как попросишь.
Из моих лёгких выкачали весь воздух. Более прозрачного намёка он бы не смог придумать при всём желании.
Его голодный, липкий взгляд скользит по моему лицу и шее, спускаясь ниже к ключицам, и останавливается на уровне груди, раздевая наголо. Мужчина, злорадно облизывая пересохшие губы, прищуривает глаза. А затем также медленно скользит
